– Просто чистить и жевать. – Я показал пример. – Причем, в движении. Мы идем дальше.
Девочки принялись грызть странные корнеплоды. Да, вкуса нет, но есть питательность, а это главное.
Я помнил тропу, что ведет дальше. Когда рыкцари доберутся за нами сюда, путь раздвоится, нужно пустить их по ложному следу.
– Все вместе, ну-ка, топчем тропинку, – объявил я, показывая как. – Глубже впечатываем ноги в почву там, где она есть. Тропинка должна уходить сюда.
Добравшись до голых камней, я резко сменил направление на верхнее:
– Теперь туда. Лезем, не забываем о правиле трех опор, о котором я говорил. Никогда его не забываем. Варвара, веди всех курсом во-он на ту вершину.
– А ты?
– Завалю этот проход камнями, чтобы остался только протоптанный вниз.
– Вместе быстрее. Девочки!
На каждый из соседних валунов насели по нескольку человек, расшатали, опрокинули. Вдвоем с Варварой мы сдвинули самый большой. Да, вместе быстрее.
– Отлично. – Я снова повел всех за собой. – Как дышится?
– Холодно, – призналась одна из учениц.
– Из-за высоты. Ничего, скоро начнем спускаться. Очень скоро. Но сначала влезем на соседнюю гору, еще пару обойдем сзади, выйдем на северный склон и там спустимся.
– Может, пройти еще дальше? – с сомнением выговорила Варвара.
Она боялась погони. Все боялись. Они не понимали, что до места, куда я показывал, добираться не меньше двух суток. Расстояния в горах и на плоскости несоизмеримы.
– Дальше нельзя. – Я развел руками. – Некуда. Там скалы почти отвесные. Только вниз.
Мы прошли еще энное количество километров. Девочки заслужили небольшой привал. Некоторое время мы выиграли у преследователей за счет маскировки пути, и если раньше мы опережали их на пару часов, то теперь могли вовсе запутать и отправить в другую сторону.
Поравнявшись с обрывом, наш сборный отряд остановился на небольшом пятачке. Здесь сильно продувало, но дальше вновь придется карабкаться. Единственное нормальное место.
– Перекур, – объявил я.
Кто-то упал навзничь, большинство привалились спинами к торчавшей по левую руку скале. Варвара заглянула в пропасть.
– Что там? – Клара едва перекричала ветер.
– Ничего.
– Совсем?!
– Ничего не видно. Туман.
– Облако, – поправил я. – Наше спасительное облако. Без него отсюда открылся бы изумительный вид на зеленые луга, могучие леса и догоняющих нас разбойников. Ну что, готовы идти дальше?
– Еще минутку.
Даже напоминание про погоню не подействовало. Нужно воодушевить девочек как-то еще, не только угрозами.
– Изучали в школе молитву возвышения? – спросил я.
Брови Варвары удивленно поднялись.
– Да.
– Начинай.
– Кхм. – Она прокашлялась. – Алле хвала!
– Все вместе, ну? – подбодрил я остальных.
И они поддержали. Втягиваясь, проговаривая, проникаясь.
– …Я помогаю окружающим, ведь потом они помогут мне, – неслось над горами.
Мне не было страшно, что услышат. В облаке звук терялся, далеко вниз или назад никак не долетит. А если долетит, значит, враг настолько близко, что нас ничто не спасет.
– …Я не ною и не жалуюсь, я пересиливаю. Я не прошу, я действую. Для меня нет невозможного. Трудно – да, долго – может быть, но не невозможно.
Хорошие слова. Нужные. Особенно в такую минуту.
– …Я никогда, никогда, никогда не сдаюсь. Меня можно убить, но нельзя сломать. Я так живу и примером учу детей. Алле хвала!
– Алле хвала! – вставая, поддержал я концовку.
Все были уже на ногах. Правильное слово в нужный момент творит чудеса. Как говорят солдаты у сурового командира, который умеет находить правильные слова: «Сначала бежим сколько можем, а потом сколько прикажут».
Не успели мы отойти, как ко мне пробралась одна ученица.
– Когда будет остановка для… ну…
Она покраснела.
Как же я мог забыть. Стая делала это прямо в пропасть. Кому надо, тот останавливался и, не обращая внимания на посторонних… Нормальное физиологическое явление. Никому бы не пришло в голову делать специальную остановку.
Отвык я от людей. На Юлиана ругался, а сам иногда зверь почище его.
– Скоро, – пообещал я.
Спрятав пылающее лицо, девчушка отстала. Что-то шепнула остальным. Ого, да она делегат целого объединения. Рыкцари в последние часы вообще не выводили учениц, в результате некоторые еще в пещере обмочили штаны, если судить по разводам и запаху. Когда человек намертво привязан к соседу и на много часов оставлен в подобном положении… Тогда это не стыдно, это логично. Стыдно должно быть тем, кто творит такое с людьми. Ничего, их старшего и большинство других справедливость уже настигла, в том числе моими руками.
По привычке глянув с обрыва вниз, я стукнул себя по лбу. Внизу могут оказаться враги. Наивно-хулиганистое моральное удовлетворение, свойственное лишь малым детям, не стоит демаскировки. И еще кое-что: как заставить девочек присесть на край пропасти? Ерунда полнейшая. Пусть оставим следы, но сделаем это по-человечески.
Я указал на прикрывавшую от пронизывавшего ветра часть скалы:
– Если кому-то что-то надо – делайте это здесь, а я пройду дальше и подожду там.
За скалой остались все. Может, мне давали минутку одиночества для подобной же надобности. Пусть не собирался, но, быстро оглядевшись, я все же полил камушек. Хорошо,что научился делать это впрок. Потом, присев над обрывом, я смотрел в клубящиеся разводы. Дымчатые рваные щупальца пытались дотянуться до свешенных ног, место снесенных ветром мгновенно занимали другие. Белая пелена пожирала все, до чего добиралась.
Всех теряю. Сначала спутников, с которыми попал в новый мир. Потом лучшую девчонку в мире. Теперь двоюродную сестру. После всего, что вместе пережили, между нами возникло нечто большее, чем родственная связь. Из двоюродной Тома превратилась в родную, которой у меня не было. Теперь есть. И я перегрызу глотку любому, кто попробует возразить. Один широко известный в узких кругах полуклассик писал, что любовь, прошедшая испытание клизмой – настоящая. На нашу долю испытаний выпало больше, чем какая-то клизма.
Тома все сделала правильно. Она могла спасти Юлиана. И дядю Люсика заодно. Сейчас они – балласт, который тянул отряд к уничтожению. Она осталась защищать их. Я должен спасти учениц.
Рядом со мной, тоже свесив ноги, присела Варвара. Любопытно, сделала бы она так, зная, в скольких сотнях метров находится дно пропасти?
– Странно. Если бы Василиса Варфоломеина не погибла, я решила бы, что вы с ней – сестра и брат, – сказала она.
– Настолько похожи? – буркнул я, стараясь не глядеть в глаза.
Но Варвара смотрела не на меня. Вдаль. В белую пену. В себя.
– Очень. Иногда даже страшно становится. Гляжу на тебя, а вижу ее. Ты точно из этого мира?
Не подловишь.
– Не совсем. Из долины.
– Да, Кристина рассказывала. Мы даже не знали, что за горами кто-то живет.
– Не за горами, – поправил я. – За горой. За горами живет еще кто-то, но туда пешком не добраться.
Тьфу, ляпнул же. Пеший пройдет даже там, где встанет конница, о телегах и не заикаюсь, а других средств передвижения здесь не знают.
Повезло, что собеседница думала о другом.
– Слушай! А если… – Ее лицо исказилось от какой-то догадки: – Нет, это невозможно. Хотя – почему?
– А конкретней?
– Что, если нам все врут?! Никакие они не ангелы, а приходят из долины. Тогда Василиса вполне могла быть твоей сестрой.
– У меня нет сестры, – заявил я категорично.
– Как тебя звали по-настоящему? Имею в виду не имя, которое дала Тома.
«Вася» выдало бы меня с головой или навело на размышления. Выдумать новое не было времени.
– Мухин, – выплеснул я истинную правду.
И не соврал, и не забуду, если придется где-то повторить.
– Твою маму звали Муха?
Я едва не поперхнулся, ноги при этом чуть не соскользнули в пропасть, кашель встал в горле комом.
– Нет.
Глаза Варвары округлились:
– А как?!
Подходили другие ученицы, располагались неподалеку. В разговор они не вмешивались, но прислушивались очень внимательно.
– Елена.
– Почему ты не Еленин?
Так шпионы и проваливаются.
– Я Еленин. Я… Мухин Еленин.
– А-а, – протянула Варвара.
– Можно просто Муха, это мое старое прозвище. Но лучше Чапа. Уже привык. – Я поднялся. – Идем дальше.
Руку, протянутую Варваре, она приняла с некоторым удивлением. Помогая ей встать с края обрыва, я обругал себя последними словами. Снова прокол. Не лезть когда не просят – когда запомню?!
– Вот эта трава съедобная. – Махом головы я указал девочкам под ноги и, сорвав первым, принялся жевать сам.
Остальные присоединились. Восторгов не выказывали, но жалобы на голод временно прекратились.
Благодаря разлитой вокруг сырости воды никто не просил. Уже хорошо. Плохо, что начинало темнеть. Я вглядывался вперед, насколько позволял туман. Даже стойкие человолки в горах мерзли. Нужно спускаться к ближайшей нормальной зелени.
На следующем уклоне я перенаправил растянувшуюся колонну:
– Сюда.
– Вниз?! – не поверила Варвара.
– Надо.
Вниз двигались с радостью. Ветер утих, становилось ощутимо теплее. Нет, неправильная формулировка. Не теплее, а не так холодно, как было. В глазах насмерть уставших девчонок зажглись огоньки надежды.
Облако закончилось внезапно. Под нами расстилалась каменная пустыня, в левой части которой виднелся обрамленный скалами лесок. Я указал на него:
– Наша цель.
Чужих вокруг не было. Если рыкцари шли за нами, то, скорее всего, мы с ними разминулись. Или они прекратили погоню. Им тоже нужно где-то ночевать, а потом спасаться от войск Верховной царицы. Я почти уверился, что мы спаслись, но рассудок сразу напомнил, что с такой уверенности начинаются девяносто девять процентов всех бед в мире.
Темнело быстро, как всегда в горах. Теперь никто нас не увидит – тьма заменила туман.
– Что в том лесу? – полюбопытствовала Варвара.