- Тихо! – рявкнула я, отлипая от косяка, где уже добрых полчаса слушала перепалку. – Мне объяснят этот крик? Что за шум и драка?
- Это все ты виновата! – ткнула в меня пальцем бледная до синевы Сиротина. – Это все из-за тебя!
- Не сметь обвинять мою дочь! – хлопнул ладонью по столу папа.
- Не сметь орать на мою жену! – тут же отреагировал Кассандр.
- А если по существу? – не обратила я внимания на эту бойню родственников. – Где Грегори и что он отчебучил?
Вот то, что мой ненаглядный что-то вытворил - у меня сомнений не было. У меня были сомнения в том, можно ли это исправить. И вообще, с этими появлениями и исчезновениями надо заканчивать. Ни тапок в ссоре кинуть, ни в дверях с извинениями прижать. Пока ищешь, чтобы объясниться, - оказывается, что уже пару раз развелась.
- Мой сын, - судорожно сжала руки Сиротина, - сегодня на рассвете появился на заседании Совета и публично заявил, что он оказывается от вашего брака и просит его расторгнуть.
- О как! – приоткрыла я рот от удивления. Оперативно Грегори сработал. Зря времени не терял. – И на каком основании он этого потребовал? Не сошлись характерами?
- Наш сын, - тяжело вздохнул Кассандр, приглаживая растрепанные черные волосы, - заявил, что тебе без него будет лучше. Что-либо объяснить нам он отказался.
- Понятно, - тряхнула я головой, погружаясь в раздумья. – Несколько вопросов: первый – где он сейчас?
- Под домашним арестом, - горестно выдохнула Сиротина, украдкой утирая слезу. – Мне разрешили подержать его у нас, поскольку я одна из членов Совета… Пока все не решится…
- Понятно, - повторила я. – Вопрос второй: что ему грозит?
- Минимум – изгнание… - грустно сказал папа.
– Максимум – смертная казнь, - похоронным тоном отозвался отец Грегори, красивый синеглазый брюнет. От сильных переживаний его глаза потемнели и казались почти черными.
- Вопрос третий, - поежилась я от подобной перспективы, - как я могу все исправить?
- Ты могла бы выступить перед Советом химерин, - умоляюще посмотрела на меня свекровь. – Пообещать, что будешь за ним присматривать, а мы объявим его невменяемым. Через несколько лет в этом случае можно будет требовать пересмотра…
- Я готова, - спокойна сказал я, выслушав, но внутренне не соглашаясь. Быть замужем за сумасшедшим – это, я вам скажу, то еще удовольствие. А если учесть, что Грегори изо всех нас (меня и друзей) был самым нормальным и адекватным, то вывод вообще напрашивается сам собой.
- Нам, наверное, - внимательно посмотрела на нас мама, - нужно как-то обговорить все, нет? Стратегию выработать, тактику…
- Никогда не откладывай на завтра того, - грустно скривила я губы, - кого ты уже можешь прибить сегодня! Пойдемте, Сиротина, я готова ручаться за своего мужа!
Свекровь шустро схватила меня за руку и перетащила в зал заседания Совета. Ну, меня это не сильно впечатлило. Так себе зал. Я бы даже сказала – зальчик.
Средних размеров комната в темных тонах, видимо, чтобы нагнетать ощущения вины. Посреди круглый стол с девятью креслами, из которых на данный момент было занято восемь. И все дамы. В темно-серых балахонах поверх разноцветных платьев. И с сурово поджатыми губами. Все, как одна. Тренировались?
- Леди, - кивнула Сиротина соучастницам, - прошу любить и жаловать мою невестку Зою. Она может поручиться за моего сына Грегори и подтвердить его невменяемость.
- Зоя, - строго посмотрела на меня дама-председатель. Я судила по ее шикарной кепочке с кисточкой. Остальным кисточек не досталось. Некоторым и кепочек не выдали. – Прежде, чем мы приступим к разбирательству, я обязана спросить вас – вы хотите здесь находиться?
- Конечно! – мгновенно расцвела я махровым цветом. – Это мое самое главное желание в жизни! Я ж с рождения к этому готовилась! Ночей не спала! Кусок в горло не лез!
Дамы довольно покивали. Видимо, их мой экзальтированный ответ устроил. Сиротина пожала мне руку, безмолвно благодаря, и пошла на свое место.
- Итак, - внимательно посмотрела на меня дама-председатель, - можете ли вы свидетельствовать, что ваш муж Грегори является невменяемым?
- Свидетельствовать могу, - энергично кивнула я, - утверждать – нет. Он всегда таким был. А как определяется отклонение от нормы? Вроде бы надо на какие-то картинки посмотреть? Нет? Если все же надо, то могу я попросить показать моему мужу эротические? Для самообразования и поддержания интереса?
- Зоя, - строго сказала мне дама-председатель, - это уже все неважно. А важно то, что вы должны признать своего супруга невменяемым и взять на поруки.
- Куда его взять? – по-настоящему испугалась я. Аж отшатнулась. – На руки? И сколько носить? А зачем? И куда? И почему такое неравноправие?
- Девочка, - попыталась утихомирить меня одна из членов Совета химерин, - сейчас ты пытаешься уклониться от своих обязанностей. Просто признай, что он сумасшедший, и покончим с этим. Иначе, - она позвонила в колокольчик и в комнату вошли несколько мужчин в одинаковой форме, с непроницаемыми лицами. Типа «танки на выезде». – Иначе он пополнит ряды Безликих. И то, исключительно из уважения к его матери.
Сиротина с ужасом всхлипнула. Я заинтересовалась новыми персонажами до такой степени, что даже с места тронулась (хорошо – не мозгами, но мне это, судя по всему не грозило. Я и так на голову была скорбной. Иначе зачем я в это ввязалась?) и пошла посмотреть поближе.
- А вы им дудки удаляете? – полюбопытствовала я, рассмотрев одинаково безучастных ко всему мужиков. – Я в одном сериале похожих видела. Так им все нафиг отрезали, чтобы они от своих обязанностей на свои потребности не отвлекались.
- Зоя! – ахнул весь Совет поголовно. – Это же негуманно! Им просто блокируют возможность к возражению и прививают полное послушание приказам!
- И это вы считаете гуманным? – удивленно открыла я рот. – Сделали из мужиков надувных кукол и крутите, как хотите?
- А кастрация лучше? – сердито прищурилась на меня дама-председатель.
- Нет, - отрицательно покачала я головой. – Но там у мужчин хотя бы верхняя голова целой остается. А тут вы их обоих разом лишили. И я несогласна!
- Да как вы вообще с таким отношением сюда пришли? – возмутилась еще одна член Совета.
- По глупости? – резво повернулась я к ней. Подмигнула: - Или просто очень сильно повезло?
- Это все выходит за рамки! – громко хлопнула по столу ладонью дама-председатель. – Зоя, от вас требуется лишь признать своего супруга невменяемым, а дальше вы сможете держать его в своем замке под замком! И все будут довольны!
- Кто это - все? – искренне возмутилась я, подбоченившись. – Я не буду, и Грегори тоже. А, значит - уже не все! Так что выражайтесь точнее. И вообще: я хочу выслушать все варианты, прежде чем принять решение.
- Значит так, - шустро встала из кресла дама-председатель, - сейчас мы проведем обряд обуздания! А потом поговорим! Дамы? – обратилась она к своим. Те помялись, но тоже поднялись.
И началось самое прелюбопытное зрелище, за которым я наблюдала с жадным интересом. Дамы чего-то промычали и начали приседать. Сначала все вместе, потом по очереди, потом через одну. Прямо эквалайзер, да и только!
Минут через тридцать Совет химерин сдулся. Плохо у них обстоит дело с производственной гимнастикой. Полчаса поприседали - и всё… дыхалка никуда не годная, коленки подкашиваются, пот градом катится, руки дрожат. Старики-разбойники сбежали из санатория, млин!
- И что? – поинтересовалась я, выждав пару минут. – Кого обуздывали? Получилось? Можно договариваться дальше?
- Ты! – ткнула в меня достаточно невежливо пальцем дама-председатель. – Ты будешь наказана! – И ка-ак надулась! Так в моем детстве мальчишки жаб соломинками надували. Я чуть было не пошла посмотреть, где у этой жабы соломинка.
Но тут между столом и мной появилась призрачная женщина с темной косой до коленок и в белом платье. Ничего более существенного сказать не могу – она ко мне спиной стояла. А задницы девушки друг у друга только в компании обсуждают. А моя компания была сильно занята.
- Ну что, Милька, - пренебрежительно сказала новая гостья и подбоченилась, - сдулась? Фиг ты мне Зойку испортишь! Я на нее такую защиту от ваших блоков поставила, что тебе ни за что не проломить!
- М-м-мария Могучая? – сдвинула брови в недоумении председательница. – Зачем тебе это? Кто она тебе?
- Она? – повернулась через плечо и подмигнула мне женщина, в которой я опознала Марию Ивановну из больницы, только намного моложе. – Она - моя заместительница! А я своих ведьм в обиду не даю! К тому же у девочки щедрое сердце, которым она делится со всеми. Так что убери от нее свои руки, Милька, прошу по-хорошему!
- Она – химерина! – снова ткнула в меня пальцем председательница. – А, следовательно, подчиняется мне! Я здесь закон и порядок!
- Да? – пренебрежительно фыркнула моя заступница. – И именно поэтому вы блокируете способности мужчин и ограничиваете возможности женщин? Чтобы и дальше оставаться законом и порядком? Вы… - остальные ругательства она проглотила, не жуя и не выпуская наружу.
- Что ты хочешь, ведьма? – упала в кресло дама-председательница, в отчаянии ломая руки. – Ты же не просто так все это устроила?
- Оставь в покое девочку, - кивнула на меня Мария. – И всех, кто ей дорог. Она свое счастье заработала. Даже мир спасла, которому так не хватало сердца. Хоть и не хотела.
- Остальные тебя не интересуют? – прищурилась главная злодейка.
- Остальные пусть сами борются за свое счастье, - спокойно сказала призрачная ведьма. – Нельзя одним махом осчастливить всех. Навязанное счастье – это то же самое, что и отнятое горе. Вроде бы есть, а зачем - никто не знает.
- Но в этом случае, - достаточно спокойно сказала дама-председатель, - Зоя должна будет отправиться в изгнание. Я не потерплю неуправляемую химерину в своем мире!
- Пойдешь? – вопросительно глянула на меня через плечо Мария.
- Запросто. И даже с преогромным удовольствием, - легко согласилась я. Спохватилась: – Но только с Грегори. И с родителями, если они согласятся. И с новыми родстве