ение. Вот так-то! Не каждая ведьма умеет управляться с погодой. Правда, мое умение ограничивается только вот такими трюками – в дождливую погоду, но это уже – очень даже неплохо.
Если ректор будет сильно прикапываться, я хотя бы разобью ему окно. И получу моральное удовлетворение от царящей несправедливости.
Перед самым кабинетом ректора Борзойд коснулся плеча Рэдгоуна, останавливая его.
- Только не вздумайте заступаться за некромантскую подстилку! – погрозил пальцем он, - Негоже в стенах нашей академии прикрывать разврат.
- Да как вы смеете! – возмутилась до глубины души, - Я – ведьма, а не подстилка!
- Ну-ну! – гадко усмехнулся Борзойд, - То-то ты шляешься за ним по пятам… Позоришь весь первый курс. Занимаешься разными непотребствами…
Моя девичья честь была поругана при помощи сплетен, грязных подозрений и любопытных носов, которые, как оказалось, интересуются моей жизнью.
- Вот еще! Кому какое дело, чем я занимаюсь?! – уперлась я, - Вам, магистр Борзойд, следует думать о своей репутации, а не о моей.
Магистр побагровел.
- Да как ты смеешь!.. – в свою очередь взревел он, но Рэдгоун спас ситуацию и скандал не разразился. Рэдгоун просто открыл дверь и прошел к ректору.
- Дорогой мой! – добродушно поприветствовал его Гурмэ, - Рад, что ты зашел. Как раз хотел обсудить с тобой программу третьего курса… - потом ректор увидел красного как помидор Борзойда, меня, воинственно сощурившуюся под его взглядом, и воскликнул: - Опять Гелла! Ну что она натворила на этот раз?!
- Натравила на девушку ядовитую змею, - выплюнул магистр, - К тому же, ведет себя неподобающе. Всей Академии подает дурной пример!..
- Да? И какой же? – заинтересовался ректор, - Летает на метле голышом? Жарит фамильяров на общей кухне? Варит зелья принуждения и забвения?
У нас, у всех троих, округлились глаза.
Интересные варианты интересного времяпрепровождения подбросил ректор. А я тут всего лишь с Формблю кокетничаю, да завистницам мщу.
Сколько всего пропущено в жизни!
Определенно, я очень скучно живу.
- Нет. Она вступила в интимные отношения с магистром Формблю, - решил подробно рассказать о моем падении Борзойд, - И вся Академия наблюдает за этим развратом. Она посещает его апартаменты в башне Скорби и не стесняется!
- Стесняюсь! – обиженно ввернула я, - Там такие скрипучие полы, того и гляди рассыплются.
- Вот, видите! – с торжеством ткнул в меня пальцем Борзойд, - Она даже не скрывается!
Ректор смущенно хихикнул. То есть, он поверил в обвинение магистра? Какая наглость!
- А чего мне скрываться, если магистр проводил диагностику? Это не запрещено законом. Он посчитал, что на меня навели порчу. И не ошибся, между прочим! Порчу навели и еще надо выяснить, кто! – с вызовом сказала я, - И не надо на меня так смотреть, магистр Борзойд! Могу поклясться на камне Правды, что не лгу.
Мои слова очень разозлили магистра.
- Ты лжешь-лжешь-лжешь, ведьма! – в нервном припадке он затряс головой и воззвал к ректору: - Господин Гурмэ, сделайте что-нибудь с этой вруньей! Её надо отчислить, изолировать от студентов! Просто таки невозможно находиться с ней под одной крышей.
И он сделал жест рукой, словно бы выметающий меня из комнаты. Это мне не понравилось. Борзойд явно намекает на отчисление, а это не входило в мои планы. Мне еще диплом с отличием получать. Да!
- Недавно один из студентов-первокурсников, Алехандро, напал на меня! – я не испугалась приступа ярости потому, что сама была на грани, - И я думаю, с вашей подачи. Вы заимели на меня зуб, Борзойд. Или на мою бабушку! Вы ненавидите нашу семью и мстите мне самыми недостойными способами!
- Да как ты-ы-ы!... – Борзойд всё-таки не выдержал и схватился за сердце. Потом и вовсе решил добавить в скандальчик театральности и плавно опустился на пушистый коричневый ковер со стоном: - Умира-а-аю!.. Довела-а-а…
Ректор побелел и бросился к нему.
Я заерзала, не понимая, как себя вести в таком случае. Я ведь еще и не старалась его довести. Даже не думала… Может, зря?!
И только Рэдгоун посмеивался себе в кулачок.
- Так, что значит, умираешь? А-ну-ка, Эллисон! Есть она там или нет? Крикните кто-нибудь Эллисон, пусть принесет нюхательные соли… Дорогой мой! – он присел перед магистром на корточки, - Эти дети не стоят того, чтобы из-за них умирать… Пусть себе развлекаются, лишь бы Академию не разрушили.
- Что значит, развлекаются?!.. – недовольно прошептал магистр, уже прикрывший глаза. Изображать умирающего ему было не в первой – улегся удобненько себе и даже за сердце уже больше не держался, - Наш орден Мстящих всегда на страже добродетели.
- Ага! – согласился ректор, - Только зачем же беспокоиться? Да, Рэдгоун?.. Такие деликатные вещи надо расследовать спокойно, без нервов и скандала… Кто их там знает, - бросил на меня взгляд ректор, - Может у них и вправду… эта... диагностика была… Перво-наперво этот вопрос надо обсудить с магистром Формблю, выяснить всё подробненько… а уж потом…
- Он с ней в сговоре, Гурмэ! – надрывно прохрипел Борзойд, - От него правды мы не узнаем!
- Нет, Формблю не такой! – горячо защитил своего любимчика ректор, - Он всегда действует в интересах Академии. Вот и сейчас он помогает следствию…
- Не верю. – ровно ответил Борзойд, - Он шпион и оборотень. Нутром чую его заинтересованность в ведьме.
- Ну… - ректор снова косо на меня глянул, - Мы не можем отказать Гелле в привлекательности. А Формблю – мужчина молодой, недавно тридцать три стукнуло…
- Сколько?! – ахнула я.
По моим подсчетам ему лет сорок пять выходило.
- Не важно! – отбрил меня ректор и снова ласково заворковал над «умирающим», - Вставай. Нам еще методичку дописывать и в Министерство отправлять… Отдыхать некогда, дорогой.
- Гелла не может встречаться с магистром, - вдруг решил поучаствовать в разговоре Рэдгоун. Его вмешательство удивило всех нас.
- У меня есть убедительное объяснение этому факту. Она просто не может с ним встречаться и делать непотребства. Не может и всё… Так что, в башне Скорби они, скорее всего, занимались обычной диагностикой здоровья, как и сказала Гелла.
- Да? – живо оторвался от «умирающего» ректор, - И какое же объяснение? Ты был там?
- Незримо. Как символ Рока. Да! - кивнул ведьмак и с прищуром посмотрел на меня: - Дело в том, что мы обручены с Геллой. И до нашей свадьбы она обязана хранить мне верность, и не терять свою невинность…
- Как?! – воскликнули мы хором, пораженные его заявлением.
Мужчины вылупились, рассматривая меня с таким видом, будто я – не ведьма вовсе, а зеленая лягушка, чудом научившаяся говорить.
К слову, идея пошутить насчет помолвки мне сразу показалась дурной.
- Не смешно! – сдвинула я брови и пошла на таран. Новая цель в лице магистра зельеварения даже не собиралась отступать. А сложив руки на груди, с насмешкой наблюдала за моими потугами, - Я не помню, чтобы мы… - начала было говорить я, но магистр прошептал что-то едва заметное себе под нос и я в то же мгновение потеряла голос.
Он заколдовал меня! Причем так незаметно, что ни магистр Борзойд, ни ректор этой манипуляции не заметили.
- Дорогая Геллочка, жаль, что ты не помнишь о нашем уговоре, - убедившись, что я бессловесно шевелю губами и из моего рта не вырывается ни звука, спокойно сказал он, - Вы, ведьмы, весьма свободолюбивые натуры. Это все знают. Я даже это понимаю и могу разрешать тебе учиться здесь инкогнито. Но так, чтобы дать слово и не сдержать его… Причем, во время клятвенного поцелуя… Это уже ни в какие порталы не годиться!..
Клятвенный поцелуй?!
Я чувствовала, что еще немного, и искры посыплются из моих глаз.
О, он издевался надо мной! Спасал и уничтожал одновременно!
Глаза Рэдгоуна хитро поблескивали, выдавая его хитрость с головой, но мужчины этого не видели. Нет. Они разглядывали меня с новым интересом, с каким опытные обольстители рассматривают невест, подсунутых им мамашами.
- Рэдгоун, а может, ну его? Это слово? – всё-таки высказался ректор, - Хлопот с ней не оберешься. Честно!
И он обвел руками, вырисовывая что-то круглое в воздухе. Наверное, проблемы, рождающиеся от меня.
- Да, экземпляр трудный, - поддакнул Борзойд, - Формблю не жалко – он сам кого хочешь достанет. Мерзкий тип… А вот ты по виду – малый безобидный, неопытный… Хлебнешь горя, уж поверь старику. Найди себе другую невесту – что здесь, студенток больше нет? - крякнул он.
Ведьмак и бровью не повел на такое предложение. А меня же – как кипятком ошпарило.
- Так-так! – вмешалась в сватовские рассуждения я, - Позвольте подвести черту. Что ж это получается, магистр Борзойд? У вас двойная мораль!
- Что ты, душенька! – ухмыльнулся преподаватель, - Двойная… Кхе-кхе… Тройную не хочешь?!... – он покачал головой и повернулся к ведьмаку, - Вот я и говорю, Рэдгоун, молодо-зелено… Коварно и костляво. На кой оно тебе?!
- То есть, для Формблю я – нормально подхожу, хоть и занимаюсь развратом, а для Рэдгоуна – трудный случай?!
Мужчина, явно не проследивший за степенью бурления ведьмовской злости, довольно кивнул:
- Да, так и есть. Трудный и костлявый.
О, как же он меня бесит! Безумно! Безумно!
Где-то за окном хорошо грохнуло. Мощно так и по делу!
Небо озарило яркой вспышкой, дождь зарядил толстыми каплями, накрыл всю площадь академии, надеясь сровнять ее с землей. Капли ожесточенно били по стеклу, грозясь разбить его вдребезги, но никто, кроме Рэдгоуна почему-то не обратил на это внимания.
Повторно блеснувшая молния, очень близко от академии, могу поспорить – напугала всех. Уж слишком оглушающим получилось ее появление.
Молния, еще одна. Вспышка. Грохот. Дождь…
Пора ректору узнать настрой разозлившейся ведьмы. Пусть и молоденькой, и зеленой, и костлявой…
Произошло это всё - как-то само собой. Я даже силу свою не соединяла со стихией. У нас ведьм оно так бывает в момент наивысшего морального напряжения.