— Надолго это? — спросила Кристина.
— Поживем — увидим.
— Я с тобой жить не соглашалась.
Олег даже не разозлился.
— Дура ты, Кристя, если ты мне понравишься, тебе тоже со мной хорошо будет, — с этими словами он обнял девушку и поцеловал в шею.
Кристина зажмурилась, но сопротивляться было бы глупо: она сама согласилась на предложение Олега. А предложение его заключалось в том, что он простит ей долг, если она согласится какое-то время быть его женщиной. Кристина, услышав это, безразлично кивнула: какая разница, с кем спать, Кирилла все равно нет.
После заказанного в ресторане ужина Олег лег в кровать и позвал Кристину. Она подошла, спокойно разделась и легла рядом, ожидая грубого и пошлого секса. Но Олег оказался очень хорошим любовником, и, засыпая, Кристина подумала, что, в сущности, все складывается не так уж и плохо.
Так начались их своеобразные отношения. Почти каждый вечер Олег привозил Кристину “домой”, где их уже ждал приготовленный домработницей ужин. Они вместе смотрели телевизор и подолгу разговаривали. Когда он бывал в хорошем настроении, девушке нравилось проводить с ним время, она даже по-своему привязалась к нему. Ее беспокоило только одно: чувство зависимости, несвободы. Ели она пробовала возражать Олегу, он начинал недобро хмуриться, и перед мысленным взглядом Кристины тут же вставало лиц несчастной с тех страшных фотографий. Олег не был злым, агрессивным или грубым, наоборот, он даже старался быть нежным и ласковым, постоянно повторяя:
— Кристя, я не хочу, чтобы ты была со мной из страха. Ты мне нравишься, мне с тобой хорошо пока. Хочу, чтобы это было взаимно. Это ведь взаимно? — тихо спрашивал он, но от этого тихого голоса Кристине становилось очень страшно.
Было в нем что-то, внушающее страх, но девушка никак не могла понять, что. Поэтому предпочитала не спорить и во всем соглашаться. По ночам, когда он не слышал, тихо плакала, потому что вся эта ситуация противоречила ее жизненной позиции. С детства Кристина не умела подчиняться, на все имела свое мнение и отказывалась понимать, что значит слово “должна”. И теперь в ее сознании не укладывалось, почему же она должна подчиняться воле этого сильного и отчего-то страшного человека.
Однажды Олег застал ее в слезах. Он подскочил к ней, силой сжал подбородок и спросил злобно:
— Что такое? Ты чего сырость разводишь? Я тебя обидел чем-то?
Кристина испуганно замотала головой и ответила сквозь слезы:
— Нет, Олег. Прости. Просто мне Кирилл приснился… Я все еще скучаю по нему.
Тогда Олег удивил ее. Он нежно притянул ее голову к себе, прижал к груди и сказал:
— Успокойся, маленькая моя. Нашла из-за кого плакать! Урод твой Кирилл, и не одной твоей слезинки не стоит! Встречу — яйца поотрываю! Так мужики не поступают!
От этих слов Кристина расплакалась еще больше, и Олег отнес ее на кровать, заботливо накрыл одеялом и протянул две какие-то таблетки.
— Что это? — спросила Кристина, зная, что Олег занимается наркотиками.
— Успокоительное. Пей, не бойся. Я своих девчонок на наркоту не сажаю.
Кристина поверила, проглотила лекарство, и сразу стало легко и спокойно. Страхи отступили, и, доверчиво прижавшись к Олегу, девушка быстро заснула.
***
***
Я пил пиво, сидя у Сани на балконе. Полное отупение. Я ничего не чувствовал, ни о чем не думал. На ветке возле балкона сидели несколько нахохлившихся воробьев и, казалось, даже они с осуждением смотрели на меня. Законы логики и здравого смысла говорили о том, что мне нужно уезжать отсюда — быстро и не оглядываясь. Но как мог я уехать теперь, зная, что из-за меня Кристина… Я не мог заставить себя додумать эту мысль до конца. Было страшно и противно представлять, на что она могла пойти из-за меня.
Приехал Саша.
— Снова пьешь? — спросил он. — Я был у Кристины.
— И что?
— Она не хочет больше тебя видеть.
— Ну, Сань, она меня и не хотела видеть, вопрос в другом. Зачем ты к ней поехал? Вспомнил старые времена? Решил снова в рыцаря-утешителя поиграть? — я злился, старался это скрыть, и от этого мой голос прозвучал неестественно и напряженно.
— Я просто хотел извиниться, — ответил Саня, но мне показалось, не слишком уверенно.
— Саш, хватит и себя благородного рыцаря разыгрывать! Правда, противно же!
— Это тебе противно? — скривил рот Сашка.
— Да, мне! — не выдержав, выкрикнул я. — Если я поступил как подонок — я признаю это и не пытаюсь оправдываться! Но ты! Это мерзко, старик! Зачем тебе Крис нужна теперь, когда у тебя прекрасная своя жизнь, жена, ребенок, работа! Что тебе от нее нужно?
Сашино лицо перекосилось от злости, и даже замахнулся, чтобы ударить меня, но успел остановиться.
— Кир, ищи себе другое жилье.
— Ну да, так проще. Давай, вычеркни из жизни лучшего друга! Так удобнее! Так ты и Кристину вычеркнул, когда Олега испугался! Давай, оставайся чистеньким и беленьким!
— Кирилл, послезавтра Светка с ребенком приезжают. Нам здесь вчетвером тесновато будет. Да и не хочу я, чтобы сын смотрел на твои ежедневные пьянки. Прости.
Мне стало немного стыдно. Я тоже попросил прощения, мы прохладно обнялись в знак примирения, и я пошел собирать вещи.
На душе было паршиво. Я жалел, я ужасно жалел, что приехал сюда! Ведь правда, не стоит возвращаться в прошлое! Кажется, теперь я потерял еще и друга… Мне совсем некуда было идти: из прежних друзей никто не согласился принять меня, причин для отказа нашлось достаточно, а на гостиницу у меня просто не было денег. Стало еще тоскливее. И тем невыносимее было это чувство, чем отчетливее я сознавал: винить, кроме себя, совершенно некого.
Бездумно листая записную книжку, я наткнулся на имя Славика. Что ж, этот человек не любил меня даже тогда, когда у нас с Кристиной все было хорошо, он вечно путался у меня под ногами. Но сейчас он неожиданно смягчился. Я догадывался, почему: я выглядел таким ничтожеством, что ему было просто противно марать об меня свои благородные руки. Выбирать мне было не из чего, оставалось только заставить заткнуться то, что осталось от моей гордости, и обратиться к нему.
Выслушав мою просьбу, Славик, подумав, сказал:
— Не знаю, чем тебе помочь. Ко мне нельзя: я как раз планирую съехаться с девчонкой, а то мы уже полгода встречаемся, пора переходить к следующей стадии. Сними квартиру. Или комнату.
— Слав, у меня совсем с деньками туго…
Славик посмотрел на меня удивленно.
— Ты вроде бы в Европу заработать ездил… Да, Кир… Может, тебе лучше назад? Думаю, к той жизни ты теперь больше адаптирован.
— Я не уеду без нее, — сказал я тихо, стараясь, чтобы голос прозвучал твердо.
Славик присвистнул и сказал:
— Это бесполезно! Кир, у тебя нет шансов!
— Я должен попытаться…
Лицо Славика в момент окаменело, и он сказал совсем другим тоном:
— Кир, если из-за тебя ей снова будет больно… Я тебя покалечу, поверь мне! И я не шучу. Ты у меня в свою Англию ползком поползешь, по-пластунски, бл. дь! Усек, ты?…
Я видел, что это не пустые угрозы.
— Славик, я не собираюсь причинять ей боль. Вспомни, как она была счастлива со мной! Разве с этим своим Юрой она так же счастлива? Я не верю. Он не тот мужчина, который должен быть рядом с такой женщиной…
Лицо Славика снова стало скучающе-расслабленным.
— Что ж, Кир, попытайся, — сказал он, криво усмехнувшись. — Может, ты, наконец-то, поймешь, что Кристина уже не та девчонка, которую ты помнишь, и что этой женщине нужен именно такой мужчина, как Юра. Сильный, уверенный в себе и надежный.
— Ладно, давай предоставим ей возможность решать самостоятельно.
Савик пожал плечами.
— Давай. Только учти, Кир, не делай ей больно. Она из-за тебя достаточно пережила.
— Да что она пережила? — не выдержал я. — Кто-нибудь мне может рассказать?
— Кроме самой Крис? Нет.
После встречи со Славиком мне стало все же немного легче. По крайней мере, я мог быть уверен, что он не станет вмешиваться. Но вопрос с жильем так и оставался открытым. Выпив еще чашку кофе я, однако, принял решение.
Через полчаса я стоял у дверей Крис с букетом нежно розовых осенних цветов, которые когда-то она так любила. Кристина открыла дверь, и все приготовленные слова застряли в горле. Она выглядела совсем иначе, чем в тот вечер, когда я был у нее. Вместо халата на ней был простенький, явно домашний, сарафан, подчеркивавший, однако, все прелести ее по-прежнему стройной фигуры, а волосы, все такие же длинные, без следов краски, свободными волнами покрывали плечи.
— Чего замер, Кир? — с легкой полуулыбкой сказала она. — Проходи.
Я зашел, втащив за собой чемодан, и она, криво усмехнувшись, сказала:
— Что ты там топчешься? Я же сказала: проходи. На улицу не выгоню…
— Крис… — начал я. — Я…Мне…
— Негде жить? — скорее утвердительно сказала она. — Меня Славик уже предупредил. Чего ты в цветы вцепился? Давай сюда. Или это не мне? — она старалась говорить серьезно, но издевательская улыбка то и дело мелькала на лице.
— Тебе, конечно… Я никогда не знал, как они называются, просто помню, что ты их любишь…
— Ну, я любила, когда ты мне дарил цветы. А эти были самыми дешевыми. Вот и приходилось их любить.
Стерва!
— А ты не так уж изменилась, Крис! — сказал я, стараясь, чтобы это прозвучало не грубо. — Ты бы точно так же ответила девять лет назад.
— Да? Ошибаешься… — Ее голос стал прохладным. — Девять лет назад я бы с восторгом заглянула тебе в глаза и сказала что-нибудь о том, какой ты внимательный, заботливый и вообще замечательный. Ты голодный? Я как раз собиралась ужинать.
— Давай я схожу за продуктами, все-таки…
— Кирилл, у меня полный холодильник еды. За продуктами успеешь сходить. Я так понимаю, ты не на один день?
Ужин был простым, но сытным и вкусным. Мы открыли бутылку вина, ели и разговаривали, и я впервые в жизни понял, что значит выражение “домашний уют”. Кристина оставила свои шутки, оставила иронию, и стала почти такой, какой я помнил ее все эти годы: простой, милой и веселой девушкой.