***
Мы с Сашкой сидели у него на кухне и вспоминали старые времена. Просто в настоящем у нас не было ничего общего. И от этого было как-то тоскливо. Сашка был женат, его сыну недавно исполнилось пять лет. С работой тоже все было в полном порядке: он руководил небольшой, но стабильно приносящей доход строительной фирмой. Он всегда твердо знал, чего хочет от жизни и, судя по всему, ни разу не отклонился от своего плана. А я? Я поменял за девять лет много городов и стран, пробовал десятки профессий, но, вернувшись сюда, я так же, как и тогда, в двадцать два года, не имел абсолютно никакой определенной цели.
Оказалось, что из старых наших друзей Сашка практически ни с кем не общается, только изредка обменивается короткими сообщениями. У всех семьи, дети, работа.
Когда мы открыли вторую бутылку виски, Сашка спросил:
— Кирилл, скажи честно, зачем ты приехал?
— Да просто…
— Только не ври. Ты ведь из-за Кристины вернулся, да?
И как он понял? О ней не было сказано ни слова.
— Ну да. Из-за нее…
И я достал ее потрепанную фотографию.
— Просто понимаешь, — начал я.
— Просто что? Просто перетрахал ты полмира, а потом понял вдруг, что была у тебя девушка, самая лучшая в мире, а ты поступил с ней, как подонок, сбежал, не сказав ни слова. Думаешь, придешь к ней с букетиком, скажешь: “Здравствуй, это я”, а она к тебе на шею бросится?
— Сань, ты чего? — я был немного в шоке от такой его реакции.
— Да ничего, — Сашка успокоился. — Думаешь, ждет она тебя?
Я вообще об этом не думал. Это было для меня как-то само собой разумеющимся. Конечно, ждет.
— А что, не ждет? — тупо спросил я.
Сашка вздохнул, пощелкал мышкой и развернул ко мне ноутбук. Со странички Facebook на меня смотрела очень красивая девушка с темными волосами, улыбающаяся абсолютно счастливой и безмятежной улыбкой. Она стояла на мосту, и ветер раздувал ее волосы.
— Кристина Изотова, — прочитал я. — Нет, Сань. Не может быть. Это не Криска.
Сашка громко и обидно засмеялся.
— Ну и идиот же ты! Конечно, Кирюш, это не Криска! Ей уже тридцать один год, и зовут ее Кристина Валерьевна. У нее небольшое рекламное агентство, я по работе пересекался с ней.
Я смотрел на экран и на фото в своей руке. Ничего общего. Беззаботная девчонка стала красивой молодой женщиной. У нее своя, судя по всему, очень счастливая жизнь.
— А она замужем, Саш?
— Практически. У нее свадьба в апреле или в мае. Да я не знаю точно. Мы с ней практически не общались. Ты только подумай, стоит ли тебе влезать в ее жизнь? Имеешь ли ты на это право после того, как с ней тогда поступил.
— А как она тогда?… — спросил я.
— Сначала она думала, что ты просто пошутил, что вернешься. В день вашей регистрации просидела у дверей загса до закрытия. Потом я принес ей твое письмо. Что потом — не знаю. Мы больше не общались. Я звонил пару раз, но она не хотела разговаривать. Слышал, что у нее были какие-то крупные неприятности, а потом — серьезный нервный срыв. Это все. Знаю только, что к счастью у нее был долгий путь.
Весь следующий день я просматривал странички Кристины, пытаясь как-то восстановить события ее жизни, хотя бы по фотографиям. Но фотки были только за последние два года. На них она была с совершенно незнакомыми людьми, а один из них и был ее женихом. Красивый, уверенный в себе высокий мужчина с легкой проседью в черных волосах.
Я с трудом узнавал в этой привлекательной молодой женщине свою Крис. Она не только стала старше. Она стала жестче. Улыбка была искренней, но не беззаботной. Те же огромные глаза, только в них появилось новое выражение. Я никак не мог понять, что это: отпечаток жизненного опыта или более глубокий след, оставляемый только очень сильной болью.
Теперь я еще больше хотел ее увидеть. Мне казалось, что на самом деле она не так счастлива, как выглядит на фото. Я самоуверенно думал, что смогу сделать ее по-настоящему счастливой, как в те далекие вечера, когда мы гуляли по крышам.
— Ты все такой же эгоист, Кирилл, — сказал мне Сашка. — Я тебе просто советую: не нужно лезть в ее жизнь. Ты не имеешь на это права. Пусть прошлое остается в прошлом. Не стоит туда возвращаться. Ты причинишь боль и ей, и себе. Она не примет тебя.
Но, конечно, я его не послушал. Два дня я просто наблюдал за ней издалека: ждал у подъезда, потом прогуливался возле офиса, обедал в том же кафе, что и она. Она действительно сильно изменилась. Стиль одежды, походка, наклон головы, даже манера держать сигарету. Ее движения стали более плавными, не такими резкими. Она была уверена в себе. И казалась совершенно счастливой. А во мне постепенно поднималась обида. Как это она смогла быть счастливой без меня? Я ведь не смог…
***
— Как ты, любимая? — спросил Юра.
Кристина вытерла слезы и постаралась придать голосу бодрости:
— Все отлично! На работе дела просто замечательно!
— Крис, мне не интересно, что там на работе. Мне Славик прислал отчет. Я спрашиваю, как ты?
— Все хорошо. Смотрю дурацкую мелодраму, пью чай и думаю о тебе…
— Пошла бы ты лучше погуляла, сходила бы куда-нибудь… Почему ты все время сидишь дома?
Кристина снова чуть не разрыдалась.
— Юрочка, мне не хочется никуда. Просто хочу побыть дома. Скоро Славик должен приехать. Обещал привезти много пиццы. Будем объедаться и смотреть какую-нибудь дурацкую комедию. Я сто лет так не отдыхала!
— Ты вообще никак сто лет не отдыхала, — вздохнул Юра. — Ладно, сделаю вид, что поверил тебе. Не скучай, дорогая. Я скоро приеду.
— Через два месяца…
— Зато, когда я вернусь, мы с тобой закроемся дома на неделю и будем только вдвоем! Я тебе обещаю наверстать все упущенное, — засмеялся Юра.
— Очень этого жду, — улыбнулась Кристина.
— Целую тебя.
— И я.
На этот раз разговор с Юрой не принес облегчения: Кристина почувствовала себя ужасно одинокой. Ей так хотелось, чтобы он просто был рядом! Она прижалась бы к нему, и сразу исчезли бы все страхи и тревоги, дурные предчувствия и ночные кошмары.
Сон снова приснился сегодня ночью. Только теперь это не были неясные образы. Это был вполне конкретный человек. Это был Кирилл. И он пришел, чтобы разрушить ее жизнь. Снова. Все то, что она собирала по маленьким кусочкам, могло рухнуть в один миг от его появления.
В аптечке стояло успокоительное. Но пока еще Кристина справлялась без него. Она знала, что скоро не выдержит. Но таблетки — это была крайняя мера. Может быть, для начала подойдет и пицца в компании старого друга…
Кристина вздрогнула от резкого звонка в дверь. Это пришел Славик. Он недовольно посмотрел на Кристину — растрепанную, без макияжа, в старом махровом халате — и сказал:
— Что-то ты совсем хреново выглядишь, подруга…
— А чувствую себя еще хуже, — усмехнулась Кристина. — Давай смотреть фильм.
Но фильм закончился, они включили еще один, а легче Кристине не становилось. Ей нужно было выговориться. Она больше не могла держать в себе все эти образы прошлого. Возможно, если рассказать, они уйдут?
Октябрь, 2003.
Кристина сидела в подъезде своего дома на подоконнике, свесив ноги за окно. В одной руке она держала полупустую бутылку вина, в другой — зажженную сигарету.
— Слав! — позвала она, и испуганный молодой человек тут же оказался рядом.
— Крис, слезай оттуда! — умоляюще произнес он.
Кристина хихикнула.
— Слав, я же завтра замуж выхожу! — с дурацкой улыбкой сообщила она.
— Хорошо, Крис. Слезай! Здесь восьмой этаж.
Славик и не надеялся, что подействует, но Кристина перестала вдруг раскачивать ногами, медленно и спокойно повернулась и встала с подоконника.
— Ну и что? Ну прыгну я, ну не будет меня — и что с того? — глухим голосом спросила девушка. На ее лице не было больше идиотской улыбки — одна только горечь. — Я же все равно никому…
Она не договорила: к горлу подкатил неприятный комок.
Славик не слушал ее. Воспользовавшись тем, что девушка стояла на полу, а не висела над землей, он схватил ее на руки и отнес в квартиру, поплатившись за это рукавом рубашки и новым мобильным, который девушка, сопротивляясь, ухитрилась выхватить из кармана и швырнуть прямо в окно, где только что сидела.
Когда он опустил ее на диван, Кристина громко хохотала, срываясь на визг. Тяжело вздохнув, Славик, привыкший к подобным приступам за последнее время, принес из кухни стакан холодной воды и вылил его на голову своей подруге. Подействовало. Она резко прекратила смеяться и уставилась на парня своими огромными карими глазами, в которых читалось легкое недоумение. Славик раздраженно щвырнул ей прямо в лицо полотенце и спросил:
— Кофе тебе сделать?
Как же ему хотелось в этот момент бросить все и уйти. Просто уйти домой и, наконец, по-человечески выспаться. С тех пор, как Кирилл пропал, Славик старался не оставлять Кристину одну даже ненадолго. Он практически переехал к ней, потому что чувствовал, что одна она может не справиться. Девушка перестала ощущать реальность. Если бы не Славик. Она наверняка забывала бы, что нужно есть, спать, принимать душ, убирать квартиру — делать вообще что-либо. Она и так почти перестала ходить на пары, но Славик все же заставлял ее хоть иногда появляться в институте.
Истерики Кристины стали для него просто частью повседневной жизни. Она неимоверно быстро и непредсказуемо переходила от апатии к нездоровой веселости, от смеха к слезам, от почти нормального состояния к состоянию агрессии. Славик устал. “Что я ей, нянька, в конце концов?!” — не раз спрашивал он себя. И все равно оставался, все равно продолжал заботиться о ней. Не из жалости или чувства долга. Просто она была его другом, у нее были проблемы, и ей нужна была помощь. Вот три причины, которых для Славика было сверх достаточно. Он не был способен отвернуться от близкого человека из-за синяка под глазом, порванной рубашки или разбитого телефона.
Сварив крепкий кофе с корицей, Славик принес чашку Кристине и, заметив, что она дрожит, накинул на ставшие слишком худыми плечи плед.