о из самых древних созданий, с которым мне доводилось иметь дело. Древних — но не слишком мудрых.
— Стой, — выдавил из себя Надзиратель, когда зеркальная поверхность уже начала обращаться в марево портала. — Стой, лорд Виктор. У меня есть, что тебе сказать.
Возможности Надзирателя не были бесконечны, но всё же простирались дальше стен подземной темницы. В частности, при большом желании он мог смотреть на мир глазами Жнеца, особенно когда тот отправлялся забрать осуждённого преступника. Старый тюремщик видел все способы, с помощью которых Оррисс спасался от заслуженной кары, но он видел не только это. На его глазах ворон-коллекционер натравливал на неосторожных хозяев Полуночи десятки гаргулий, похищал бесценные артефакты и лишь смеялся над их попытками отомстить. Походы, похожие на задуманный мной, обычно планировались месяцами, и Оррисс почти всегда узнавал о них заранее. Ни одному безумцу ещё не пришло в голову взять кучку гноллов и рвануть к башне, но это вовсе не значило, что затея была обречена на успех. На зачистку выдвигались и те хозяева, которые могли бы дать равный бой Альхирету. И всё же, семиглазый ворон оставался на свободе.
— Главный секрет, — скрипел Надзиратель. — Великий позор.
Я терпеливо ждал, пока он выдерживал длинную паузу. Слишком длинную, на мой вкус.
— Так в чём позор? Что ему каждый раз удавалось бежать?
— Не бежать.
— Отбиваться? Прятаться?
— Откупаться.
— Серьёзно? — машинально спросил я.
— Я никогда не шучу! — он злобно зыркнул на меня своими чёрными провалами. — Проклятый Оррисс! За столетия он воровал не только вещи, но и тайны, слухи, решения! Подкрадывался, скрывался, подслушивал, запоминал. И когда его хватали за горло, он изрыгал из себя всё, чтобы снова сбежать!
Вот оно что. Оррисс в самом деле упоминал, что знает «семь способов обмануть» и «два способа разрядить» Жнеца, но этим наверняка дело не ограничивалось. Для такого новичка как я поимка Оррисса и выдавливание из него информации могло стать сокровищем почище запаса драгестола. В замке, где всем запрещено говорить о прошлом, а чтобы пройти в библиотеку надо быть сверхчеловеком, это был прямо-таки отличный вариант. Что если…
— Не вздумай.
Я задумался так сильно, что не заметил, как Надзиратель навис надо мной, с лицом, перекошенным от застарелой злобы.
— Прости, что?
— По твоему лицу вижу — уже замыслил, как будешь потрошить ворона, извлекая на свет тайны. Не вздумай. Ты дал слово. Один нарушитель в обмен на другого.
Перед моими глазами промелькнуло печальное и слегка напуганное лицо Геннадия Белого. Мой нечаянный знакомый с Земли тоже знал многое, очень многое, но сравнимо ли с тем, кто изучал Полночь многие сотни лет?
Если бы я размышлял с позиции «истинного хозяина», достойного славного прошлого Полуночи, то это был бы даже не вопрос. Сделку с Надзирателем мы не скрепляли кровью, а простое слово не имеет такой силы. Знания, полученные от Оррисса, обещали принести неизмеримо большую пользу, позволили бы получить контроль над замком, очистить загрязнённое за месяцы вместо десятилетий…
Кажется, я начал понимать, почему древнее зло вроде Князя в Жёлтом и Альхирета с его покровителем называли себя Знающими. И раз уж я решил им не уподобляться, то стоит следовать выбранному пути.
— Сделка в силе, — сказал я, лишь чуточку помедлив. — Если я смогу поймать Оррисса, он твой, в обмен на Геннадия. Не смогу — попытаюсь испепелить, на тех же условиях. Как и договаривались.
— Нет.
— Прости, что? — кажется, я начал повторяться.
— Не испепеляй его, — скрипнул Надзиратель. — Я передумал. Его душонка заслужила своё место здесь, она обречена на вечное гниение, а не быстрый конец.
— Ты же понимаешь, что это делает задачу тяжелее раз в сто?
— Да.
— Тогда с чего ты взял…
— Я не закончил.
Жуткий старик повернул голову право-влево, словно разминая шею, а затем сделал кое-что, чего я вовсе не ожидал. Он открыл рот так широко, как не мог бы никто из живых людей, и запустил внутрь левую руку! Глубоко запустил, по локоть, давясь и хрипя, словно в самом деле испытывая мучительную боль. Это зрелище было столь внезапным и шокирующим, как эпизод из фильма ужасов, воплотившийся наяву. Надзиратель копался в своей глотке не так уж долго — пять-семь секунд, но впечатлений оставил мне на всю оставшуюся жизнь.
Наконец, рука пошла назад, вытаскивая что-то за собой. К моему искреннему изумлению, это оказалась пара блестящих наручников, слегка старомодных на вид, но явно родом из двадцатого века, а не средневековья. Я был слишком ошеломлён, чтобы сходу задавать вопросы, так что Надзиратель заговорил первым.
— Артефакт, — прохрипел он, словно в самом деле повредил горло, пока тащил наручники на свет. — Пользуйся пока можешь. Получишь навсегда, если проклятый ворон окажется тут. Со свойствами разберёшься сам.
— Спасибо, — выдавил из себя я, рассматривая неожиданно тяжёлый подарок. К счастью, наручники не были покрыты слюной или какими-то иными жидкостями.
— Не стоит благодарности, — буркнул Надзиратель, разворачиваясь. — Попробуешь предать — и я не успокоюсь, пока ты сам не окажешься здесь, лорд Виктор.
Нет, всё-таки последние визиты в Полночь выдались на редкость продуктивными.
Глава девятнадцатая
В начале сегодняшнего посещения Полуночи я узнал три новых факта.
Факт первый: большие двери в конце основного коридора можно было открывать не только для приёма гостей. Группа наёмников тоже годилась, причём без ограничения на численность. Двадцать четыре гнолла во главе с Ксарром вошли в тронный зал настолько тихо, что с закрытыми глазами я бы ничего не услышал и не заподозрил. Это впечатляло само по себе, но выходило на совершенно иной уровень, когда я разглядел их экипировку — чешуйчатые доспехи, боевые молоты, тяжёлые копья с четырёхгранными наконечниками, ловчие сети, боласы и туго набитые заплечные мешки. Ничего из этого не звякало, не гремело, даже не шуршало. Кром не шутил, когда называл Зверобоев мастерами своего дела.
Факт второй: дракончики, от пуза наевшиеся мяса гигантских рептилий и земноводных, росли не по дням, а по часам. На прошлой неделе Ава и Ян по размеру не превышали средних домашних кошек, а сегодня могли потягаться с крупными спаниелями. Как ни странно, это не уменьшило их энергичность, скорее наоборот. Только появление отряда гноллов заставило парочку слегка угомониться и сесть по обе стороны моего трона, изображая сфинксов. Охотники при этом и глазом не моргнули.
Факт третий: Кас всё ещё не разучилась удивляться.
Леди-призрак возникла рядом со мной так внезапно, словно её принесло порывом ледяного ветра. Когда она заговорила, её голос звучал слегка выше обычного, что в её случае означало волнение.
— Вик?
— Да?
— Я не буду спрашивать, где вы взяли этот предмет. Но позвольте спросить, как?
— Что «как»? — на всякий случай уточнил я.
— Как вам удалось убедить Надзирателя расстаться с ним?
— Сказал, что попытаюсь испепелить Оррисса, — честно сказал я. — А до этого намекнул, что задача и без того тяжеловата… А что, ценная штука?
— Ценная, — ровно ответила Кас, возвращаясь к своему обычному тону.
— Опознала?
— Для этого артефакта не требуется опознание. Равно как для револьвера, что вы носите на поясе и ключа, что вы носите на шее.
Оказывается, я тоже не разучился удивляться — впрочем, этому не требовались доказательства. И, прежде чем Кас снова открыла рот, я не удержался от дурацкой, понятной только мне шутки.
— Погоди, не говори, дай угадаю. Неужто это Оковы Войны?
— Вы почти угадали, Вик, — абсолютно серьёзно сказала Кас. — Это Оковы Судьбы.
Неизвестно, сколько столетий Надзиратель хранил у себя в глотке один из знаковых артефактов Полуночи, но достаточно долго, чтобы его посчитали безвозвратно утерянным. При этом моя «геройская» шутка попала настолько близко к цели, насколько возможно. Оковы Судьбы, защёлкнутые на одной руке, лишали жертву магических способностей, на двух руках — не давали двигаться. Если у врага не было рук, годились любые конечности — ноги, хвосты, щупальца, что угодно. Разомкнуть Оковы мог только ключ от всех дверей.
Разумеется, существовали и ограничения. Артефакт не делал различий между живыми и мёртвыми существами, но не оказывал никакого эффекта на тех, у кого не имелось души с точки зрения Полуночи. Гаргулий, скажем, им ловить было бесполезно, и Адель тоже — возникни у меня вдруг такое странное желание. Длительность действия Оков напрямую зависело от могущества пойманного врага — застегни я их на Альхирете, и он бы освободился минут через десять. На ком послабее они могли продержаться несколько часов, но в итоге всё равно бы открылись и рассыпались. Механика та же, что и у отпирающего их ключа, по умолчанию доступен единственный заряд.
Но даже учитывая все эти минусы, Оковы Судьбы выглядели настоящим подарком судьбы — и мне не было стыдно за этот каламбур. Жаль только, что не на ком потренироваться их защёлкивать так, чтобы они не «разрядились», ведь любая попытка шла в зачёт, даже на конструкте. Разве что купить на Земле примерную копию и упражняться уже с ней, но это затея на будущее.
Следовательно, сегодня у меня будет ровно один шанс для их применения.
— Рапоррт.
Ксарр вынырнул откуда-то из темноты — быстро и, как и раньше, абсолютно бесшумно. Лидер отряда Зверобоев настоял, что разведку будут проводить только он и пять самых опытных ловчих, пока остальной отряд, включающий Кару, Крома и меня, останется ждать у выхода из колодца. Подземный сегмент с грибами и змеями мы преодолели без малейших приключений, но его даже нельзя было считать за разминку.
— Прроложили кратчайший путь к цели, — продолжал гнолл, и к моему удивлению развернул передо мной грубую, но точную карту окрестностей, начерченную углём на куске льняной ткани. «Целью» была башня, где засел Оррисс, а кратчайший путь лежал через обычный лабиринт внутренних двориков и заброшенных построек. Не так далеко, как могло бы быть — даже ближе, чем от мастерской.