— Мы на месте, — тихо сказала стражница. — Помните, вы дали слово.
— Помню, — с подозрением сказал я. — К чему это ты? Если решила меня обмануть…
— Никакого обмана. Император Кайдрос Великолепный, властелин Империи Шести Львов, проводник божественной воли, государь солнца и звёзд — за этой дверью.
Ярни встала на одно колено, склонившись в глубоком поклоне. Несколько секунд я сверлил её взглядом, затем повернулся к богатой двери и постучал. Ни звука. Я постучал сильнее, и ещё сильнее, пока наконец дверь с треском не распахнулась вовнутрь, не выдержав натиска. За ней раскинулась огромная спальня с наглухо закрытыми окнами, насквозь пропитанная запахом десятка курящихся благовоний. Но даже их тяжёлый аромат не мог перебить запаха, исходящего от большой кровати с балдахином. Запаха разложения, гнили, смерти.
Я шагнул вперёд, прищуриваясь и давая глазам привыкнуть к окружающему мраку.
Император Кайдрос Великолепный был мёртв, мёртв так давно и надёжно, что успел мумифицироваться в собственной постели.
Глава двадцать третья
По долгу службы хозяина Полуночи мне довелось видеть самые разные виды нежити. На нижней ступени находились иссохшие, не-живые мумифицированные останки гуманоидов, едва способные на то, чтобы атаковать кого-то толпой. Выше стояли безголовые латники, природа которых до сих пор от меня ускользала. Ещё выше — некогда могучие фигуры, всё ещё не сломленные под гнётом проклятья, как Мордред. А кроме них были ещё призраки и вампиры, плюс уникумы вроде Надзирателя. И это только из обитателей и гостей замка! На страже того же Князя в Жёлтом водились марионетки и падальщики, ни один из которых не имел права относиться к миру живых…
Я видел так много нежити, что мог почти безошибочно определить каждую разновидность на глаз. Например, альв, лежащий передо мной на роскошной кровати… совершенно точно не принадлежал ни к одной из них. Он был просто мёртв, и мумифицировался не под воздействием проклятья, а по вполне естественным причинам.
Для надёжности я бесцеремонно ткнул Кайдроса Великолепного в плечо, и проткнул его насквозь. Судя по судорожному вздоху Ярни за моей спиной, только что было свершено невообразимое святотатство, но это волновало меня в последнюю очередь.
— Я считаю до трёх, — наконец сказал я, медленно разворачиваясь к стражнице. — Затем я ожидаю услышать объяснения. Раз.
Надо признать, это была неплохая ловушка, без единого слова лжи. Я попросил отвести меня к императору — и просьбу исполнили в точности. Наводящие вопросы уткнулись в размытые ответы, а результат налицо — я потерял массу драгоценного времени, пока у товарищей Ярни появился шанс позвать подмогу. В другую ночь я бы даже оценил подобную хитрость, но сегодня, увы, был иной случай. На кону стояло существование Полуночи, а главный подозреваемый в дневном рейде сдох бог знает когда.
— Два.
Прибегать к крайним мерам хотелось ещё меньше, чем ранее, в казармах. При том, что формальная лазейка для действий у меня имелась — данное мной слово касалось подчинённых Ярни и их семей, но не её самой.
— Три.
Молчание затянулось, и я позволил себе короткий вздох. Хоть раз в моей жизни может что-то пойти по плану?
— Так не может продолжаться, — раздался спереди едва различимый шёпот.
— А? — от неожиданности переспросил я, слегка растеряв атмосферу угрозы.
— Так не может продолжаться, — повторила Ярни, и я вспомнил, что она говорила то же самое ранее, в казармах. — Владыка ночи никогда не был милостив к Ноарталю, но то, что происходит сейчас — это хуже, чем кощунство. Это… это предательство! Предательство империи, предательство всего народа!
Девушка поднялась с колен на заметно трясущиеся ноги. Только сейчас стало понятно, насколько ей было страшно.
— Дай угадаю, — проворчал я. — О смерти императора не знает никто, кроме узкого круга?
Тех, кто охраняет пустующий склеп, когда-то бывший дворцом, и тех, кто правит на самом деле.
— Из стражи посвящены лишь избранные… остальным попросту запрещено подниматься на верхние этажи под страхом смерти.
По всей видимости, Ярни и другим посвящённым тоже угрожали смертью. А то и чем похуже — не зря же она упомянула семьи товарищей, когда брала с меня слово.
— Кто правит? — коротко спросил я.
— Первый министр в союзе с советом лордов.
— Давно?
— Я храню тайну о немыслимом святотатстве последние два года, как её хранили до меня.
Два года, и ещё минимум столько же до этого? Да уж, альвы в самом деле никуда не торопились.
— И за эти годы никто ничего не заподозрил?
— Ходили слухи, но мало кто может поверить в подобное безумие. Официально государь солнца и звёзд борется с тяжёлым недугом, не в силах покинуть своего великого дворца. И недуг этот столь суров, что даже наследник престола лишён права проведать своего отца…
Я уставился на Ярни так, словно впервые её увидел.
— У Кайдроса остался сын?
— Сын и дочь.
Я издал ещё один вздох — на этот раз более глубокий и недовольный. Покои императора лишились двух роскошных кресел — ему уже без надобности, а стоять ближайшие полчаса на ногах не хотелось. В одно я уселся сам, другое предложил оторопевшей Ярни.
— Садись, садись, в ногах правды нет. И выкладывай всё по порядку.
Никто толком не знал, от чего скончался император Кайдрос. Было бы логично предположить, что его отравил первый министр, либо кто-то из причастной аристократии, но с тем же успехом он в самом деле мог проиграть бой опасной болезни. По древним традициям львиной империи тело государя мог предать земле лишь его преемник, и почему-то именно этот обычай решили не нарушать.
Причина смерти Кайдроса осталась загадкой, зато было ясно кое-что другое. Обманщики, правящие от лица мумифицированного императора, делали это, мягко говоря, скверно. Взаимная ненависть, тотальная коррупция, любовь к интригам и презрение к собственному народу привело к тому, что дышащая на ладан страна начала разваливаться на части. Восстания жестоко подавлялись, но тут же вспыхивали новые, а казна стремительно пустела, несмотря на зверские налоги. В попытках вернуть империи былое величие совет срочно организовал несколько небольших победоносных войн, большая часть из которых на деле оказались совсем не победоносными.
Всё это время в отдалённой резиденции подрастали Энвин и Эйвин — близнецы, только в этом году достигшие совершеннолетия. Принц Энвин был законным наследником престола, но при «живом» отце не имел права высказывать претензий. Все знали, что у императора Кайдроса сложились сложные отношения со своими детьми даже до болезни, так что никто не удивлялся подобной опале.
Главной проблемой запутанной политики Империи Шести Львов было то, что каждый тянул одеяло в свою сторону. Первый министр пытался захапать всю власть в свои руки, лорды то объединялись против него, то грызлись между собой с переменным успехом. Вычислить в подобном бардаке, кто организовал атаку на Полночь было примерно так же легко, как добиться от Кас тёплой улыбки. А учитывая то, что на всё про всё у меня оставалось лишь несколько часов…
Попытка — не пытка.
— Один из виконтов пропал пару месяцев назад, — сказала Ярни, когда мы вновь вернулись к теме делегации львиной империи. — Его недолюбливали, так что при дворе это вызвало лишь смешки, либо молчаливое одобрение.
— Думаешь, он и был послом?
— Не могу утверждать наверняка.
— Что насчёт убийц? Наёмников?
— Это распространённые методы среди лордов. Их мог послать кто угодно, но…
— Но?
— Не в качестве мести за виконта. Не для того, чтобы вернуть беглого преступника. Мало кто помнит о старых временах и чёрном замке, тень которого даровала великие блага и страшные беды.
— Тогда кто отправил ко мне этого недоумка?
— Он мог проявить инициативу сам. Попытаться заработать репутацию.
Назад, на первую клетку. Но что-то в рассказе Ярни заставило меня насторожиться, зацепиться за слова. Как там было? О «старых временах» и роли Полуночи мало кто помнил, разве что старики и те, кто слушал стариков. Я бы добавил сюда ещё и учёных, вроде Инзора, но те стояли особняком. Сама стражница относилась ко второй категории, «слушающих», а вот сидящий в темнице Полуночи посол в неё не попадал. Он нашёл способ пролезть на аудиенцию, но вёл себя так, словно пришёл в замок захудалого барона из своего мира. Любой из прежних хозяев даже не стал бы возиться с темницей, а просто расстрелял бы наглеца на месте.
Господин посол просчитался, и его подход, похоже, превалировал среди знати Каэллума. Иначе кто-нибудь непременно бы наведался с куда более вежливым визитом, умоляя о союзе или оружии, чтобы расправиться с соперниками. Нет, они были слишком увлечены своей кощунственной тайной и закулисной борьбой, чтобы слушать старые сказки. А вот у кого на это было более чем достаточно времени…
Далеко не безупречная логическая цепочка. Во многом основанная на интуиции, а не объективной информации. Но я давно успел убедиться, что на просторах великой паутины интуиция играла отнюдь не последнюю роль, зачастую выигрывая у холодного разума.
— Где мне найти принца Энвина?
Спустя час я карабкался по стене старой башни, центрального строения в группе других, не менее старых альвийских зданий. Весь этот архитектурный ансамбль располагался к югу от Каэллума — достаточно близко, чтобы его можно было разглядеть с городской стены и достаточно далеко, чтобы я успел слегка запыхаться, пока дотуда добирался. А затем ещё и промокнуть — поскольку в самом начале моего альпинистского квеста хлынул проливной дождь.
Я расстался с Ярниэйн Эндрадис, оставив ей на прощание тугой кошель с драгестолом — обещанную награду — а также обещание ни при каких обстоятельствах не убивать наследника престола и его сестру. Эта женщина была прирождённым дипломатом, в отличие от тех, кто занимал соответствующие должности в её стране. С другой стороны, легко обещать то, что никогда не входило в изначальные планы, а планы грядущие всегда можно скорректировать.