Впервые за долгий срок я остался совершенно один.
Течение времени должно было возобновиться, но я ощущал его урывками, отдельными отрезками, когда сознание позволяло воспринимать происходящее и откладывать это в памяти. Все знаковые комнаты, куда мне удалось добраться, пустовали, везде царила разруха и тлен. Замок разваливался с рекордной скоростью, на моих глазах осыпался крупный кусок крепостной стены, чуть было не похоронив меня под обломками. Спустя часы… дни… недели? Спустя сколько-то я вышел за пределы стен, чтобы убедиться, что полумёртвые «энты» из проклятого леса стали окончательно мёртвыми, последовав за ненавистным им замком. В самой Полуночи почти не осталось монстров — разве что на отдалённых крышах можно было заметить слишком уж глубоко заснувших гаргулий, да в недрах сада раздавалось отдалённое шипение гигантских змей. В моём текущем состоянии я мало что мог противопоставить сильным противникам, но они не слишком стремились меня найти.
Мысль о самоубийстве приходила регулярно, намекая на свою беспроигрышность. Если всё вокруг — морок, то таким образом удастся его развеять. Если реальность — то какой смысл влачить столь жалкое существование, постепенно теряя рассудок?
К несчастью, оставался и третий вариант. Всё вокруг могло быть иллюзией, но самоубийство прикончило бы меня и в реальности.
И я продолжал жить.
Башня Вечности, аномалия под магическим куполом, в этой версии Полуночи попросту отсутствовала. Никаких следов, никаких руин — возможно, она просто схлопнулась сама в себя, без остатка. В остальных библиотечных башнях меня встретил густой запах гари и толстый слой пепла на каждом этаже. Будто Фахар снова вырвался на волю и довёл до логического конца свой мрачный замысел, спалив все книги без остатка. До темницы было невозможно добраться, но оставалось единственное место, которое я пропустил.
Мастерская.
Все могли уйти, но Адель — нет. Я не мог внятно объяснить, почему нет, просто эта мысль засела в голове, поддерживая глупую надежду среди океана отчаяния. У Адель были планы и задачи на годы вперёд, для которых магия не требовалась. Полночь не признавала её в качестве слуги, у них отсутствовала незримая связь. Адель могла остаться и должна была остаться, иначе зачем это всё?
Не знаю, как мне удалось вспомнить и воспроизвести дорогу в мастерскую среди замка, что обращался в руины. Кажется, по пути я подвернул правую ногу и сломал пару рёбер, пытаясь пробраться сквозь завалы, но в итоге дошёл до коридора, ведущего в последнюю из не проверенных знаковых комнат.
— Адель! — крикнул я, хромая вперёд. — Адель, отзовись! Адель!..
Ни звука, ни шороха, ни скрипа металла. Пустота и тлен, трещины, обломки. Мастерскую покинули давным-давно, и глупо было предполагать…
— Адель!! — удвоил я усилия, перебивая гнетущие мысли. — Адель, где ты⁈ Выйди, отзовись, мне нужна твоя помощь!! АДЕЛЬ!!
Мой голос впервые за долгое время снова напомнил рык, усиленный мощью «Зверя», он раскатывался по углам мастерской, но возвращался ни с чем. И всё же, я продолжал кричать, рычать, а затем и хрипеть, не желая отпускать последнюю крохотную надежду из всех оставшихся.
— Адель!..
Ледяной ветер коснулся пылающих щёк — странное чувство, как будто ощущение не соотносилось с реальностью. А затем на мою бедную голову из ниоткуда обрушилась серия пощёчин! Коротких, достаточно сильных, чтобы выбить меня из колеи, но исключительно взвешенных. Я пытался отбиваться, закрывать щёки руками — тщетно, внезапная пытка продолжалась и продолжалась, и продолжалась. Пока я не взревел от бешенства, до краёв наливаясь могуществом «Зверя», и… открыл глаза.
Вокруг сгущалась почти непроглядная темнота, а вот запах тлена и пыли куда-то исчез. Моё правое бедро ощущало на себе привычное касание кобуры с Райнигуном — непередаваемое облегчение! По правую руку виднелись распахнутые створки двойных дверей, что доставили мне столько неудобства… совсем недавно? Страшно давно?
А надо мной склонилась Адель — живая, насколько это слово было применимо к разумному автоматону, и задумчиво покачивающая отведённой ладонью для очередной пощёчины.
— Адель… — пробормотал я, и тут же об этом пожалел — металлическая ладошка немедленно отправилась на сближение с моей левой щекой. — Хватит! Хватит, я тут. Я вернулся.
— Нако-нец. То.
Исполняющая обязанности механика весь поход пряталась в переносном кармане для предметов — в «свободном» слоте, который я специально оставил пустым на всякий пожарный. Выбралась она в ответ на мои отчаянные крики — кричал я не только в мире морока, но и реальности. А вот каким образом ей удалось туда забраться вопреки моей воле, да ещё и замаскироваться на всю дорогу, оставалось выше моего понимания. Адель не торопилась делиться секретом, но слишком сильно я нажимать не стал — поскольку вовсе не был уверен, что прошёл бы третье испытание без её помощи.
— Выходит, лорд Роланд тоже мог взять с собой автоматона? — нервно хмыкнул я, пытаясь представить путь своего далёкого предка. — Поставить программу «спустя полчаса бей меня по щекам» и запустить перед третьим испытанием.
— Может. Быть.
— Не хочешь остаться тут или попробовать выбраться?
— Хочу ид-ти с то-бой.
— Точно?
— Точ-но. К тому же. У ме-ня что-то есть.
— Что за «что-то»? — с подозрением спросил я.
В ответ моя механическая помощница продемонстрировала какой-то небольшой свёрток, кусок ткани, плохо различимый в окружающем мраке, даже с едой Кулины. Пришлось зажечь захваченный «вечный» факел от огнива — и сперва не поверить своим глазам.
— Где ты это взяла?
— В лар-це. Когда откры-лась дверь. Я долго жда-ла, пока ты. Проснёшься.
Развёрнутый и приведённый в порядок свёрток оказался второй половиной карты, идеально подходящей к первой.
Мелинда не соврала — Полночь не могла изменить путь к своему сердцу, лишь попытаться как следует запутать «паломников». Сложенная воедино, карта не срослась с помощью магии, чем слегка меня разочаровала, но текст и иные обозначения на ней наконец-то можно было прочесть. «Взгляд библиотекаря» трудился на полную, расшифровывая мелкие закорючки над схематичным рисунком.
«Север, северо-восток, восток, север» (значок креста)
«Север, запад, север, северо-запад, запад» (рисунок черепа)
«Юг, северо-запад, север, север, восток» (полустёртый неразборчивый знак)
«Восток, юг, восток, север, северо-восток» (рисунок черепа)
«Запад, север, север, северо-запад» (восклицательный знак, три вопросительных знака)
Лабиринт следом за тремя испытаниями оказался не совсем таким, как я его представлял. Эту ремарку можно было адресовать и всей предыдущей дороге к сердцу, но здесь — в особенности. Больше всего, как ни странно, он напоминал устройство бывшей сокровищницы, отдельные комнаты с закрытыми дверьми. Новые на вид и заброшенные, напоминающие изысканные гостиные, пустующие склады и вонючие тюремные камеры. Размеры помещений также варьировались, от каморок до обширных залов, но суть оставалась неизменной. В каждой комнате — по восемь дверей, на все стороны света. Внутри поджидали ловушки либо монстры, иногда было пусто, изредка встречались малозначимые сокровища. Будто кто-то вырезал видеоигру-«рогалик» и вставил сюда, в Полночь, в самую её глубину на последнем рывке к сердцу.
Лабиринт казался чем-то лёгким, почти несерьёзным по сравнению с прежними испытаниями. Ловушки были простыми — стрелы из стен, колья из пола, изредка попадались редкости вроде качающихся топоров, смыкающихся стен и давящего потолка. Противники — конструкты по типу ползунов из первого испытания, но не торопящиеся воскресать после смерти. Впрочем, кажущаяся лёгкость работала на отвлечение внимания, поскольку без сложенной воедино карты мы бы могли ходить по этим комнатам целую вечность.
— Се-вер там.
— У тебя что, встроенный компас?
— Я сама встрои-ла. Пока-зать?
— В другой раз. Как ты думаешь, что значит крест?
— Ключевое мес-то?
— Ключевое по сравнению с чем? А, ладно, разберёмся по ходу.
Вскоре выяснилось, что крест означал опасную ловушку — в нашем случае, проваливающийся пол. Я едва успел запихнуть Адель в переносной карман, прежде чем она улетела невесть куда. Череп — «минибосса», конструкта в виде трёхголового медведя-переростка, который чихать хотел на удары боевым молотом. Адель отвлекла его сзади, а я расстрелял из Райнигуна, по одной голове за выстрел. «Веселее» всего было с невнятным рисунком, там комната вдруг начала вращаться против часовой стрелки, а двери — меняться местами. Когда карусель утихла, мы некоторое время спорили о направлении движения, но в итоге доверились карте и записанным сторонам света.
Второй череп — змея, занимающая почти всё пространство комнаты. Мёртвая. Сломанная много столетий назад, но заслонившая тушей все возможные выходы. Не знаю, сколько часов ушло на расчистку прохода, прежде чем мы прошли дальше. Нас ждала комната с восклицательным и вопросительными знаками, и я затаил дыхание, открывая дверь к ней…
Коридоры. Три прохода, уходящие в разные стороны — по одному на каждый вопросительный знак. Ни дверей, ни подсказок, выбирай что хочешь. Мы застыли в нерешительности, пока я не додумался заново прокрутить в голове имеющуюся информацию. Зажав в руке механические часы, я двинулся по одному коридору, затем вернулся назад и прошёлся по второму. Туда и обратно, не более двадцати метров.
— Адель?
— Да?
— Ты слышишь разницу в тиканье секундной стрелки?
Это была слегка отчаянная догадка, ведь замедление времени могло проявляться совершенно иначе, если проявляться вообще. Но девушка-автоматон тут же кивнула, указав на третий коридор, из которого я только что вернулся.
— Здесь тика-ют иначе.
— Медленней?
— Да. На долю секун-ды.
Спустя полчаса коридор привёл нас к новому массиву комнат и дверей. Соединив старую карту, я без большого удивления обнаружил, что рисунок на ней и надписи изменились, подстроились под новый сегмент. Это обнадёживало, но не давало ни малейших указаний на то, сколько ещё нам понадобится пройти.