немного отличалась от двух предыдущих.
Вместо хлипких рассохшихся досок — крепкая и надёжная дубовая основа, почти не тронутая временем. На поверхности изображён охранный круг Сив, украшенный неизвестными мне рунами. Как только я захлопнул дверь, руны ярко вспыхнули зелёным, и тут же стало понятно — ручку можно больше не держать. Через эту преграду твари прорвутся совсем не скоро.
Я, впрочем, тоже мог не надеяться на спокойный выход. Значит, единственным вариантом оставалось обернуться и осмотреться.
Мастерская артефактов — а это была именно она — оказалась совсем невелика. Больше кладовки, понятное дело, но меньше любого другого ключевого помещения Полуночи. Пять на шесть метров? Пять на семь? Стены здесь заметно отличались от обычных каменных блоков замка — они состояли из серо-зелёного камня, напоминавшего шершавую кожу старого ящера. Окон не было и не могло быть, мы находились глубоко под землёй, и воздух стоял неподвижно, не потревоженный ничьим дыханием последние сотни лет.
Каменные полки вдоль стен. Уцелевшие шкафы из тёмного дерева. И там, и там — странные предметы, покрытые пылью и пятнами окиси, но некоторые словно мерцающие изнутри. Цепочки без амулетов, рукояти мечей и кинжалов, оправы очков без стёкол, механизмы неизвестного назначения, статуэтки без голов и других частей тела. Незаконченные работы. Один из артефактов — кажется, крохотный бронзовый колокольчик — тихонько звенел. То ли в честь моего визита, то ли по какой-то иной причине.
Центр комнаты занимал старый рабочий стол, испещрённый царапинами и слегка обгоревший, но всё ещё крепкий. Над ним нависал крошечный фонарь, внутри которого мерцал тусклый синий огонёк, едва разгоняющий мрак. Стол был пуст, а вот стул за ним — нет. На нём восседала… тень, буквальная тень, будто всё ещё продолжающая работу. Не человек, даже не призрак, просто тёмный полупрозрачный силуэт, отбрасываемый оттуда, где никого не было. Все монстры Полуночи и загрязнённые слуги, живущие за её счёт, звались «тенями», но такой буквальный случай я наблюдал впервые.
Я молча воззрился на силуэт. Тот будто поднял голову, смотря на меня в ответ. Молчание затянулось. Откуда-то из-за спины, из-за толстого дерева зачарованной двери, раздавалось едва различимое поскрёбывание. «Ненасытный дух распада» был полон решимости добраться до ускользнувшей добычи и расправиться с ней.
В отличие, как ни странно, от старого артефактора — если я правильно идентифицировал тень за рабочим столом.
— Приветствую, — сказал наконец я. — Меня зовут Виктор фон Харген, хозяин Полуночи. Мы можем поговорить?
Тень за столом будто слегка замерцала в застывшем воздухе, но ничего не ответила. Вновь потянулись бесконечные секунды тишины.
— Это мастерская артефактов, верно? — попробовал я ещё раз, делая осторожный шаг вперёд. — Она нужна мне в рабочем состоянии, но мы можем обойтись без испепеления.
Новое мерцание — и новая порция тишины. Может, это существо вовсе меня не понимает? Может, прошло так много времени, что старый мастер не просто обезумел, а буквально истончился до состояния беспомощной, безмолвной и совершенно неразумной тени? Или же это была очередная ловушка, чтобы ослабить мою бдительность и ударить, когда я расслаблюсь?
Словно в ответ на мои мысли тень медленно поднялась со стула, не сводя с меня места, где должно было располагаться её лицо. Затем так же медленно подняла руку и махнула ей в жесте «следуй за мной». Моргнув, я послушно подошёл к столу и чуть дальше — тень сместилась от него к ближайшему шкафу. Полупрозрачный намёк на руку вёл указательный палец вдоль полок, пока не наткнулся на то, что искал.
Наткнулся — и исчез, вместе с остальным теневым силуэтом.
Выждав солидную паузу, я протянул руку, осторожно взяв избранный тенью артефакт — маленькое ручное зеркало в тёмной оправе. Через стекло пролегала странная глубокая трещина, будто кто-то пытался разбить его изнутри. Месяцы исследования Полуночи научили меня не слишком пристально всматриваться в подозрительные зеркала, но здесь даже не было моего отражения. Артефакт казался пустым, мёртвым, и я уже собрался положить его обратно на полку, как вдруг ручка зеркала заметно потеплела. Из глубины стекла постепенно проявилось лицо — принадлежащее обаятельному худощавому мужчине лет пятидесяти на вид. Из-за трещины я не мог толком разглядеть его черт, и вообще картинка была такой, словно кто-то запустил видео в минимальном разрешении при очень плохом интернете. Изображение ощутимо «подлагивало» и чуть ли не пропадало.
Впрочем, когда обитатель зеркала заговорил, его голос оказался ровным и чистым, а тон — безукоризненно-вежливым:
— Доброй вам ночи, лорд Виктор. Чем я и моя мастерская можем вам помочь?
Глава двадцать вторая
Всё в жизни случается впервые, и для Полуночи эта прописная истина особенно актуальна. Сюрпризов столько, что в какой-то момент перестаёшь удивляться… пока не вылезает нечто, совершенно не налезающее на голову. Самым старым из сохранивших рассудок неочищенных слуг до сих пор оставался Надзиратель, но у него был случай особый. Механик и казначей обезумели с концами, Хвою пришлось очищать с огромным трудом. Судя по предположительному возрасту и внешнему виду артефактора, он скорее должен был попасть во вторую категорию. И при этом — связная, разумная речь…
— Испепеление поистине необязательно, — продолжал голос из зеркала, не дождавшись от меня ответа. — Поскольку, как вы можете видеть, мастерская очищена и полностью готова к работе.
Я моргнул и на всякий случай ещё раз оглянулся. То же самое небольшое помещение — уцелевшее, но древнее и заброшенное. Сломанные и не законченные артефакты, покрытые пылью и ржавчиной. Если бы меня попросили определить на глаз, что в мастерской ещё кое-как работало, то я бы указал на дверь, тусклый светильник и треснувшее зеркало. По идее, врать мне не могли, и всё-таки…
— Вы шутите? — на всякий случай спросил я.
— Отнюдь.
— В таком случае я прошу прощения, что проговариваю очевидные вещи, — проворчал я. — Но две минуты назад вы находились в состоянии тени. И ваша мастерская недалеко от вас ушла.
Теперь моргнуло размытое изображение в зеркале, а затем приблизилось к стеклу и подслеповато сощурилось, словно пыталось изнутри разглядеть окружающую обстановку.
— Лорд Виктор, вас не затруднит… поднять зеркало повыше?
Я послушался, и артефактор несколько секунд молча осматривал свой рабочий кабинет. Затем он испустил еле слышный вздох, и сокрушённо покачал головой.
— Боюсь, это я вынужден просить у вас прощения — за ненамеренное введение в заблуждение. Аура нашего возлюбленного замка может оказывать странный эффект на сознание, особенно за столько… столько… Позволите несколько вопросов?
— Спрашивайте, — коротко сказал я, стараясь не выпускать дверь из виду.
— Какой сейчас год?
— Одиннадцать тысяч сто двадцать… какой-то. Вроде сто двадцать второй.
— Небеса бездонные, — прошептало отражение. — Не сочтите за грубость, но — давно ли вы правите?
— Около полугода.
— Всего лишь⁈ Поздравляю, лорд Виктор, Полночь полностью вам доверяет! Иначе бы вы даже не обнаружили дверь сюда, не то, что открыли… К слову, об этом. Мне снова чудится, или к нам кто-то ломится?
— К сожалению, вам не чудится.
Я вкратце пересказал зеркалу о проблемах, связанных с проклятым артефактом, от первой нашей стычки до последней, его изначальные способности и возросшую силу. Изображение мастера задумчиво молчало, сдвинув густые чёрные брови. Поскрёбывание из-за двери постепенно нарастало, и теперь его было слышно совершенно отчётливо. Мне случалось сражаться с «боссами» комнат, договариваться с ними и заключать сделки — но ещё ни разу не искать у них защиты. Впрочем, судя по темпу ржавого чудовища, защита не продержится долго.
— Ненасытный дух распада, говорите… — подал голос артефактор. — Он продержался так долго. Мэйбл могла бы собой гордиться.
— Кто?
— Бронник, мастер высочайшего уровня. Видите ли, мы с ней в какой-то мере ответственны за существование… нашей текущей проблемы.
— В какой-то мере? — с подозрением спросил я.
— Мы воплощали идею леди Сигилд. Мы предупреждали её, что самовосстанавливающийся доспех может оказаться нестабилен, способен выйти из-под контроля. Хотя то, что вы описываете, лорд Виктор, больше напоминает эффект стороннего проклятья, ускорившего процесс стократно…
Я смутно припомнил, что Надзиратель когда-то говорил о чём-то подобном.
— Так это была броня?
— Величайшая из когда-либо созданных в вечных замках, — гордо ответил он. — Способная выдержать удар любого знакового оружия и восстановиться без посторонней помощи! В теории, по крайней мере.
— А на практике?
— А на практике совсем скоро оно ворвётся сюда. Осквернит и поглотит остатки моих трудов. Затем, увы, расправится с вами.
— И с этим ничего нельзя сделать?
Расплывчатое изображение вновь задумчиво сдвинуло брови.
— Давайте посмотрим… Когда я наблюдал за нашим с Мэйбл творением в последний раз, оно оставалось в стабильном состоянии в надёжном месте. Но с тех пор прошло… время. Артефакт вырвался или был вырван из хранилища, подвергся воздействию проклятия, и с тех пор начал прирастать массой. Подозреваю, что сперва он поглощал обычный металл, но что-то сподвигло его вернуться ближе к мастерской и отыскать схроны уцелевших магических предметов. Когда те стали частью цикла, его мощь возросла.
Либо триггером стала вторая битва со мной, либо резкий упадок Полуночи, либо её исцеление. Возможно, все три события сразу, но в любом случае — я тоже «в какой-то мере» нёс ответственность за текущую форму ржавого бедствия. Надо было вместо того, чтобы ломиться в темницу, не полениться и скинуть останки твари в провал до уровня пещер. Эх, знал бы, где падать… точнее, в данном случае кого сбрасывать.
А ведь если эту дрянь не остановить, она сама может спокойно вернуться к темнице. Только теперь у Надзирателя почти не осталось сил, ворота больше не защищены магией, и ничто не помешает ржавому чудовищу проникнуть внутрь.