Последнее дело — вмешиваться в рыцарские поединки. Только вот мне лично правил никто не объяснял, и никаких клятв я на этот счёт не давал.
БАБАХ!
Вот теперь я привлёк всеобщее внимание — жаль, что для этого понадобилось потратить выстрел из Райнигуна впустую, в воздух. Я спрыгнул на брусчатку и неторопливо пошёл вперёд, по направлению к импровизированной арене, пока не-мёртвое население Камелота молча расступалось передо мной. Противник Мордреда долго — не меньше двух секунд — размышлял, стоит ли ему попытаться довести дело до конца, но в итоге нехотя поднялся на ноги, во весь свой немалый рост. Мордред встал следом, тут же подобрав выпавший меч и отступив в мою сторону.
— Кто ты такой? — раздался страшный глухой голос из-под закрытого забрала незнакомого рыцаря. — По какому праву явился сюда? И как ты посмел прервать заслуженную кару предателя Авалона?
Я бы мог без проблем представиться сам, но в голову тут же пришёл вариант получше. Если Бенедикт стоял в толпе столь расслабленно, мои девушки скорее всего тоже были тут, просто скрытно до поры до времени. И это время как раз настало.
— Кас? — шепнул я в сторону. — Представишь меня?
— Знай же, что пред тобой лорд Виктор фон Харген! — раздался голос из-за моего правого плеча, и Кас выступила вперёд, грозная и прекрасная как никогда. — Носитель Райнигуна, очищающий и милосердный, властитель бесчисленных земель. Сжигающий древнее зло, владыка драконов, рыцарь вечности! Хозяин Полуночи!
Ладно, сам бы я точно забыл что-то из титулов, а то и сбился бы, не дай бог. Зато теперь, представленный по всей форме, я подчёркнуто-неторопливо опустил Райнигун в кобуру и взглянул на собеседника, будто это я был великаном, а он — моего невеликого роста. Тому бы тоже стоило представиться, но он сохранял молчание. Видимо, за несколько тысяч лет этикет тут могли и забыть…
— Что до твоих других вопросов, безымянный сэр рыцарь, — холодно сказал я. — То явился я сюда по праву официального союзника Авалона — на данный момент единственного в обозримой вселенной. И в свою очередь тоже хотел бы узнать — в чём обвиняется благородный посол сэр Мордред?
— Благородный посол? — мой невежливый собеседник слегка повернул шлем в сторону моего союзника. — Есть ли предел глубины твоей низости, Мордред? Ты трусливо бежал, спасаясь от расплаты, лишь чтобы кланяться в ноги хозяину Полуночи? Поистине, небо Авалона должно разразиться священной грозой, дабы испепелить твою подлую душу на месте!
— Открой глаза, Ланселот! — рявкнул Мордред в ответ, явно доведённый до белого каления. — Небо Авалона погибло, как погибла и наша земля! Я ушёл, дабы найти помощь — любую из возможных! Лорд Виктор знает, как одолеть терзающее наш народ проклятие — и готов помочь.
Я благоразумно не стал уточнять, что если бы не спешка вследствие развязанной Закатом войны, то вряд ли бы добрался до Авалона в ближайшие пару лет. Да и моё знание в борьбе с проклятьем нежити требовало огромной доработки, прежде чем применять его в сколько-либо массовом порядке. В любом случае, жаркая речь Мордреда не оказала на нашего собеседника ни малейшего впечатления. Ланселот вновь повернулся ко мне, сверля меня невидимыми глазами из-за темноты забрала.
— Сэр Мордред, — прогудел он. — Обвиняется в подлом убийстве, недостойном рыцаря Авалона. Сие тяжкое преступление не только запятнало честь его самого, не только бросило тень на его доблестных братьев и великого императора Артура. Его последствия обратились проклятьем нежити, чудовищной карой, что прокатилась по нашему миру и забрала бессчётное число жизней. Авалон стонет под тяжестью сего греха более трёх тысяч лет! Лишь потому, что нечестивая рука предателя сразила хозяйку Зари!
Голос Ланселота отлично подходил, чтобы выдвигать обвинения — он настолько давил мощью и авторитетом, что у любого другого собеседника даже не возникло бы сомнений в его словах. Но я-то знал, насколько сложно убить хозяина вечного замка «с концами», даже для рыцаря Авалона. К тому же, Мордред гостил в Полуночи не один месяц, и пусть полноценное общение мы наладили лишь в последние недели, у меня не было ни единого повода сомневаться в его словах и намерениях.
Я бросил на него короткий взгляд, и тот в ответ слегка покачал головой. То ли обвинения были ложными, то ли к ним требовались большие уточнения.
— К несчастью, не в моих силах лишить предателя рыцарского титула, — продолжал Ланселот. — И древний закон позволил ему заключить сей коварный союз, да ещё и привести в Камелот старинного недруга Авалона. Теперь судьбу презренного Мордреда должен решать великий император Артур и все его рыцари на священном суде! Внемли мне, лорд Виктор фон Харген, ибо второй раз повторять я не буду. Ты вместе со своим трусливым псом явишься к подножию Серебряного Трона не позже, чем истекут третьи сутки с сего дня. Иначе на вас обрушится гнев Авалона, от которого не спастись даже в пучине кошмара!
Ответить мне не дали — закончив свою громогласную речь, великан развернулся и резко направился к противоположной стороне площади. От неё к другим башням и открытым пространствам тянулось несколько уцелевших мостов, но у Ланселота были иные планы. Добравшись до края, он взял небольшой разбег и взмыл в воздух, пока за его спиной распахнулись могучие прозрачные крылья, сияющие в окружающих вечных сумерках. Набрав приличную скорость, он скрылся из виду, затерявшись среди безумной камелотской архитектуры.
— Дар великого императора Артура, — прокомментировал Мордред, с видимой усталостью стягивая шлем и поправляя на себе уцелевшие детали сильно пострадавшего доспеха. — Для первого среди рыцарей, честнейшего и благороднейшего.
— А в бою он так летать не мог? — с подозрением спросил я.
— Мог, — мрачно подтвердил Мордред. — Но не хотел, ибо не было надобности. Сэр Ланселот — непревзойдённый мастер рукопашного боя. Я не мог и помыслить сравняться с ним в одиночном поединке даже в лучшие годы. Если бы не ваше появление, лорд Виктор, он бы не остановился, пока не оборвал моё существование.
— Ты был здесь не один.
— Верно. Мы бы все погибли, пытаясь противостоять первому среди рыцарей.
— Я вообще-то колдовала, — хмуро подтвердила подошедшая Анна, по всей видимости прятавшаяся там же, где и Кас. — Пустила в ход всё, что могла, из незаметного арсенала. Этому быку трёхметровому всё нипочём, всё равно, что скалу проклинать.
— Я бы вмешался, Виктор Игнатьевич, — учтиво сказал Бенедикт. — Пока этот мир зажат в тисках кошмара, моя сила здесь весьма велика. Но вынужден… согласиться в оценке результата с экспертом.
— Живой, — вдруг невпопад выдохнула Кас, бросилась мне на шею и стиснула в объятьях. — Живой, живой, живой…
Как-то бесшумно и незаметно толпа вокруг не просто рассеялась, а вовсе исчезла. Остались лишь единицы иссохших, недоверчиво наблюдающие за нашим небольшим отрядом с почтительного расстояния. За следующие полчаса мне пришлось выдержать солидную порцию объятий и поцелуев от девушек, а также множество расспросов. Взаимных, разумеется.
Как выяснилось, никто из нас не помнил момент расставания — но когда мои спутники убедились, что меня нет в их кластере, то заподозрили худшее. Добравшись до выхода, Мордред и Анна тут же начали готовить ритуал поиска, чтобы открыть портал напрямую ко мне — рисковая и исключительно затратная по силам затея. Только вот сам кошмар не дал довести дело до конца, то ли по воле Князя, то ли желая сделать мне выгодное предложение без чужого вмешательства. Прервав ритуал, он бесцеремонно выкинул отряд прямиком в Авалон — Мордред лишь смог в последнюю секунду скорректировать координаты. Здесь же вернувшегося рыцаря мигом опознали местные, и не прошло и пары часов, как ему на голову с неба обрушился Ланселот. Не помогли никакие уговоры, первый среди рыцарей лишь «любезно» согласился покарать предателя посреди одной из ближайших уцелевших площадей. Для наглядности, так сказать, неминуемого правосудия.
Опоздай я хотя бы на полчаса…
По просьбе Мордреда мы с ним отошли в сторону — поговорить наедине. Он не был против, если я затем перескажу суть разговора остальным нашим спутникам, но сам не мог спокойно рассказывать столь личную историю для компании.
— Даже Ланселот не способен нарушить старый закон, — медленно сказал Мордред. — Авалон и Полночь заключили союз, и суд над послом должен проходить в вашем присутствии. Клянусь, лорд Виктор, я этого не задумывал. Ничего из этого.
— Верю, — кивнул я. — Но что насчёт того, в чём тебя обвинил этот тип? Убийство хозяйки Зари, серьёзно?
— Я этого… не помню, — глухо сказал он. — Не помню почти ничего после того, как наш отряд во главе с императором отправился в тот проклятый портал. Лишь какие-то вспышки… обрывки, фрагменты. Победа? Ликующие толпы на улицах Камелота? Весть о падении Зари и Рассвета… А затем я уже был в темнице, не понимая, за что меня собрались судить.
— А на суде тебе не сказали?
— Не было никакого суда. Когда я осознал, что мою кожу, мою плоть и мой разум разъедает чума нежити, я порвал оковы и вышел наружу, дабы не осквернять гниением священный город. Я хотел умереть в безымянной могиле вдали от Камелота — но лишь обнаружил, что проклятье уже сожрало мой мир без остатка. Сколько-то я скитался по умирающей земле, пока Авалон всё глубже погружался в кошмар — тогда никто не пытался меня остановить. Дальнейшее вам известно, лорд Виктор. Я умолчал о своём заключении лишь потому, что не был уверен, являлось ли оно реальностью или болезненным бредом, порождённым проклятием.
— Зато на родине о тебе сложили легенды, — невесело хмыкнул я. — Объявили предателем и врагом номер один, лелеяли образ на протяжение тысячелетий. И что-то мне подсказывает, что «честнейший» сэр Ланселот как следует приложил к этому свою тяжёлую руку.
— Невозможно, дабы первый среди рыцарей опустился до распускания гнусных слухов.
— То есть, по-твоему, он говорил правду?