Она вела себя так, будто мы давно договорились о встрече, а затем бесцеремонно опоздали. Судя по лицам моих спутников, они тоже не понимали, что происходит.
— Мы знакомы? — наконец спросил я.
— Пока нет. И знакомство не состоится, если мы останемся стоять в этой пустой скорлупе и болтать о пустом. За мной. Быстро.
С этими словами она направилась мимо нас в сторону винтовой лестницы, и шустро взлетела по ней наверх — гораздо шустрее, чем можно было ожидать даже от живого человека. Мы не торопились немедленно отправиться следом.
— Всё ещё ни следа настоящей магии, — пробормотала Анна. — Но кошмар непредсказуем, а это место уже почти кошмар. Я не могу полностью доверять своему восприятию силы.
— Мордред, ты знаешь её? — спросил я.
— Нет. Она может быть просто несчастной обезумевшей, что нашла приют в стенах, хранящих отголоски старой магии.
— В таком случае, она не может устроить нам засаду парой этажей выше?
— У меня нет ответа на этот вопрос, лорд Виктор.
Впрочем, отвечать особо и не требовалось. Если бы незнакомка могла соорудить мощную магическую западню, она бы провернула это либо прямо тут, либо на входе в башню, либо и вовсе на подступах. Например, на замечательном мосту, с которого скинуть незваных гостей было раз плюнуть. А вот её предупреждение насчёт тьмы и голодных тварей с каждой секундой становилось всё более реальным.
— Наверх, — скомандовал я. — Не теряем друг друга из виду.
Однажды кошмар уже позволил третьей силе разделить нас, и никто не гарантировал, что это не повторится.
Каждый новый этаж башни Мерлина оказывался чуть меньше предыдущего, но в остальном всё выглядело одинаково. Пустота, голые стены, пронзительный вой ветра. Различались лишь незначительные детали — где-то окна уцелели, где-то были выбиты все до единого. На некоторых этажах на стенах оставались следы замысловатой мозаики, на других — по ним лишь змеились трещины. И с каждым этажом становилось всё холоднее, что нельзя было списать на высоту и ветер — этот холод чувствовал даже Мордред.
Тьма, гуще которой мне не приходилось видеть, накрыла Камелот, когда по внутреннему ощущению нам оставалось всего ничего до вершины. Я заранее съел заготовку Кулины для зрения в темноте, но всё равно в первые секунды оказался почти слепым. Кас и Анна, не сговариваясь, схватили меня за руки с двух сторон — и мы стояли так, пока снаружи башни вдруг не показался источник света.
Хотя это был как раз тот случай, когда бы мы предпочли остаться в темноте.
Рядовые кластеры кошмара предназначались, так сказать, для внутреннего потребителя. Они могли пугать до чёртиков, но также предоставляли возможность спастись, а то и унести что-то с собой. Авалон же, погружённый в измерение кошмаров почти целиком, скорее представлял из себя осаждённую крепость, для штурма которой применялся качественно иной арсенал.
Сквозь дыру в стене, где когда-то было окно, я молча наблюдал за рыбой-удильщиком размером с одноэтажный дом, медленно проплывающей мимо магической башни. Её бледный фонарь и оказался тем единственным пятном света, но вскоре вспыхнул ещё один, а затем ещё, и ещё, и ещё. Беспросветная ночь Авалона волей кошмара озарилась десятками фонарей, подсвечивающих гротескные пасти с зубами-иглами, грубую складчатую кожу без чешуи и бледные пятна слепых глаз. Небольшой кусок самого глубокого океана, воплощённый здесь для горстки зрителей.
Удильщики кружили вокруг башни Мерлина, будто без цели, в известном только им одним ритме. Но тот экземпляр, что уже трижды проплывал мимо дыры в стене, каждый раз оказывался самую чуточку ближе. Я не верил в подобные совпадения — равно как и мои спутники. Так что стоило громадной потусторонней рыбине в очередной раз миновать пролом, я приложил палец к губам, а затем жестом показал, что надо продолжать движение наверх. Если повезёт, твари ещё немного покружат, а затем отправятся за более простой добычей.
Следящее за нами чудовище вернулось на место в тот же миг, когда я сделал первый шаг на следующую ступеньку. И не просто вернулось, а с размаху протаранило стену — так, что нижние прозрачные зубы-иглы обломились у основания и выстрелили вперёд, как арбалетные болты! Я перехватил два из них в воздухе, и те обожгли мне ладони сквозь толстую шкуру «Зверя». Ещё две принял на себя Мордред — без видимого вреда — а одна угодила Бенедикту в плечо, отбросив его к дальней стене. Пролом, и без того широкий, потерял несколько кирпичей, а тварь тут же отправилась на второй заход.
Как там сказала убежавшая наверх леди? «Пустая скорлупа»?
Прогремел Райнигун — как раз в тот момент, когда рыбина сделала новую попытку расширить дыру. А вот чего я не ожидал, так это другой твари, напоминающей электрического угря, что ворвалась в пролом ей на смену. Я выстрелил снова, промазал, и тут же получил хлёсткий удар хвостом по голове. Несмотря на мощь «Зверя» сила удара без труда отправила меня в сторону только что поднявшегося Бенедикта — к огромному неудовольствию нас обоих.
Так, пора заканчивать с этим грёбаным аквариумом!
Кас, уже перевоплотившаяся в боевую форму, оглушила угря криком — и клинок Мордреда начисто отрубил врагу голову. Но башня уже содрогалась от новых ударов — теперь те следовали со всех сторон, выбивая оставшиеся окна и расшатывая древние стены. Сквозь дыру влетели два новых чудовища, на этот раз пираньеобразных, с огромными выпуклыми лбами и треугольными зубами-пилами. Сравнительно небольшие по сравнению со своими коллегами, всего-то каждая размером с кавказскую овчарку. Бенедикт разорвал пасть первой голыми руками, вторую я умудрился ухватить за хвост и бил головой об каменный пол до тех пор, пока она не перестала дёргаться.
А потом, не задумываясь, вгрызся в образовавшееся месиво.
Кровь пираньи оказалась до жути терпкой, она вязала не только рот, но и горло, мешала связкам издавать звуки. Мой голос вышел наружу таким хриплым и чуждым, что я и сам едва его узнал:
— Закрыть пролом любым способом! Этих тварей снаружи десятки, а вскоре будут сотни!
«Печать Пожирателя» ещё не раскочегарилась на полную катушку, но уже поставляла информацию — весьма и весьма тревожную. Рыбины кошмара притягивались к местам силы, и обычно башня Мерлина выглядела для них как лампа для мотыльков. Каждую ночь они кружились вокруг, охотясь лишь на тех немногих безумцев, что решили подойти поближе, но сегодня этими безумцами оказались мы. Даже при лучшей подготовке мы не могли перебить и половину их стаи — эти твари подтягивались из подпространства одна за другой, почуяв ценную добычу. Единственным вариантом было затаиться в месте, куда они не смогут добраться, а для этого требовалось перекрыть дыру!
Анна первой сообразила, что надо делать — и резко махнула рукой в сторону Бенедикта. Тот рванулся вперёд, повинуясь безмолвной команде хозяйки, по дороге ухватив тушу поверженного угря, подтаскивая её к пролому. Мордред присоединился к нему на полдороги, пока мы с Кас слаженно сбивали новых чересчур наглых пираний. Крики баньши заставляли рыбин застыть в воздухе, а выстрелы Райнигуна оставляли от них облака чёрного праха. Сложенный пополам угорь плотно заткнул дыру, и в это же время Анна затянула заклятие. На наших глаза плоть кошмарной рыбины застывала, сливаясь с серым камнем. Ещё несколько секунд — и всё будет кончено.
Только вот кошмар, видимо, сильно на меня обиделся. Всё-таки отказ — это отказ, каким бы вежливым он ни был.
Мы пропустили всего лишь одну пиранью — и это оказалось ровно на одну пиранью больше, чем надо. Она ухитрилась спрятаться за лестницей, и бросилась на Анну ровно в тот момент, когда я отвернулся. Мордред одним движением убрал ведьму с дороги твари, но при этом сбил ей заклятье. Следующий таранный удар удильщика разбил вдребезги импровизированную затычку, впуская внутрь волну новых чудовищ.
Я зарычал, вскидывая Райнигун — и тут время застыло. Но не потому, что я потянулся к патронташу для перезарядки — в барабане ещё оставался последний патрон. Нет, это было нечто иное, оно и ощущалось совершенно по-другому, как поставленная на паузу игра в момент напряжённого боя.
— Я же говорила идти за мной, разве нет? — раздался скрипучий голос со стороны лестницы. — Последнее время меня никто не слушает, даже рыцари, императоры и хозяева вечных замков. Все знают лучше старой Гвендид. Все хотят поступать по-своему.
Женщина с белыми волосами спускалась по лестнице с заметным трудом, передыхая после каждого шага. Достигнув пола этажа, она вонзила в меня взгляд острее ножа.
— Если ты хочешь спасти своих спутников, владыка ночи, тебе придётся тащить их наверх одного за другим. И на этот раз будь добр поторопиться, поскольку моя сила даже в светлые времена не могла сравниться с силой моего младшего брата. Все, кто останутся тут — будут съедены с потрохами.
Одним прыжком я оказался рядом с Кас и Анной, схватил их в охапку и бросился вверх по лестнице. С Мордредом придётся особенно повозиться, но что делать? Отчаянные времена требуют отчаянных мер.
Глава двадцать пятая
Верхний этаж башни Мерлина слегка компенсировал впечатление от бесконечного подъёма по пустым залам. Помещение выглядело, словно в нём и в самом деле жил великий волшебник — причём не тысячи лет назад, а буквально вчера. Круглая комната с высоким потолком, абсолютно целые арочные окна, половина с функциональным стеклом, остальные — витражные. Широкий круглый стол в центре — похоже, каменный, и покрытый следами работы — пятнами от чернил, свечным воском, глубокими царапинами неизвестного происхождения. У стен — огромные книжные шкафы, почти доходящие до потолка, забитые солидными фолиантами. Что-то мне подсказывало, что Лита отдала бы две своих правых руки, чтобы узнать их содержимое. В свободное от шкафов место поместился даже камин, в котором медленно тлели угли насыщенного синего цвета. Над камином висел портрет худощавого темноволосого мужчины лет пятидесяти, с небольшой аккуратной бородкой, глубокими залысинами и пристальным взглядом болотно-зелёных глаз. От картины вовсе не веяло каким-то необъяснимым могуществом, а образ расходился с изображениями из легенд, но всё равно было понятно без слов — это сам Мерлин.