– Пока нет, – словно завороженный, отвечал этот мой друг, – но он вот-вот покажется.
В то время торговля рудой в Кливленде была в центре внимания. За пятьдесят лет до того мой бывший работодатель получал за тонну четыре доллара, при этом необходимо вычесть еще затраты на ее транспортировку. А тут только вдумайтесь: человек, развлекавшийся в свободное время прокладыванием аллей, перевозя руду на огромных судах по восемьдесят центов за тонну, приобретает на этом огромный капитал!
Сейчас пришло время рассказать об архитектуре пейзажей – увлечении, которому доставалась львиная доля моего свободного времени.
Удовольствие от обустройства дорог
Думаю, этот мой друг не одинок в своем удивлении от того, что я так увлечен искусством создания пейзажей. Возможно, кто-то знает, что моя семья вызвала в наше поместье именитого мастера, чтобы я своим непрофессионализмом не превратил семейное имение непонятно во что. Тогда передо мной стояла цель – найти лучшее место для постройки в Покантико-Хиллз нового дома. Чтобы выбрать лучший вариант, я изучил каждый фут своего участка. Деревья превратились в моих верных друзей, любой холмик и впадинка на территории были мне знакомы как свои пять пальцев.
Когда именитый специалист прибыл, показал мне свои планы и поставил вдоль направлений столбики, я рискнул познакомить его со своим проектом. Меньше чем за неделю я создал его, причем все дорожки, пересекаясь, открывали великолепные панорамы с вершин холмов, за которыми переливалась речная гладь с бегущими облаками и неоглядной равниной, венцом всех моих трудов. Я тоже обозначил направление тропинок и месторасположение дома другими столбиками.
– Взгляните, пожалуйста, – предложил я, – и выберите лучший проект.
Это был миг ликования, когда известный мастер назвал мой вариант более удачным и похвалил место, где я собирался строить дом.
Сколько тропинок, аллей и дорог я проложил своими руками, даже не представляю, но трудился я усердно и нередко задерживался за этим занятием дотемна, когда опустившаяся ночь мешала продолжению работы: она скрывала и сигнальные флажки, и отметочные столбики. Возможно, не стоит столько страниц отдавать под такое подробное описание того, как я обустраивал дорожки. Но это, пожалуй, то самое отвлечение от темы бизнеса и денег, которой я уделил столько глав в этой книге. Эти рассказы позволяют немного отдохнуть от деловых вопросов, которым посвящены мои мемуары.
Я вел свои дела не тем привычным способом, который давно вошел в обиход дельцов моей эпохи, поэтому всегда имел достаточно времени на свои увлечения. Несмотря на то что в определенный момент главное отделение компании переехало в Нью-Йорк, я все же проводил значительную часть лета на даче в Кливленде, эту привычку я сохранил до сих пор. Я отправлялся в Нью-Йорк лишь тогда, когда без моего присутствия было не обойтись, во всех остальных случаях поддерживал связь с помощью личного телеграфа. В итоге я сберегал время для всего того, что было мне интересно: создание дорог, рассаживание деревьев, закладывание парков и все в таком духе.
Из дел, проводившихся под эгидой нашей компании, я считаю высаживание деревьев самым плодотворным и успешным. Я скрупулезно отмечаю все рассадники и слежу за положением дел в них. На днях я невероятно удивился, увидев, какую ценность спустя не так много лет дают насаждения, если провести над ними ту работу, которую взяли на себя мы, – к примеру, забрать из Вустерширского графства ряд молодых деревьев и высадить их в Лейквуде, что расположен в Нью-Джерси. Мы сотнями и тысячами пересаживали деревья, по большей части хвойные и вечнозеленые. Более десяти тысяч деревьев, если память не изменяет мне, мы пересадили и увеличили их ценность, улучшив их культуру с помощью наших проектов. Ввозя и сажая деревья из Покантико в наше поместье в Лейквуде, мы снимаем их со счетов одного земельного участка и заносим в кредит другого по рыночной стоимости. Получается, что мы сами становимся выгоднейшими покупателями для себя и сколачиваем небольшой капитал, продавая, скажем, в поместье в Нью-Джерси деревья по полтора или два доллара за штуку, когда их стоимость в Покантико составляет пять–десять центов.
Если браться за разведение молодых деревьев, необычайно прибыльно ставить сразу дело с размахом, хотя это правило подходит для любого бизнеса. Несказанное удовольствие заботиться о деревьях, чей диаметр не превышает десятка–другого дюймов. Я интересовался и увлекался этим еще много лет назад. Почти все мы организуем собственными усилиями, пользуясь помощью своих рабочих, и удивительна та свобода в обращении с собою, которую позволяют эти деревья тем, кто знаком с искусством их посадки и пересадки. Довольно часто мы брались пересаживать гигантов высотой семьдесят–восемьдесят футов, а то и все девяносто. Понятное дело, этим колоссам много лет. Мы брались за пересадку всех пород деревьев, особенно тех, про которых ученые умы утверждают, что пересадка для них смерти подобна в буквальном смысле. Пожалуй, самыми дерзкими нашими опытами стали попытки пересадить дикий (конский) каштан. Мы выбирали весьма солидные деревья этой породы (если что, каждый экземпляр как минимум по двадцать долларов), выкапывали их, некоторые даже цвели в тот момент, увозили достаточно далеко, и очень мало было тех, что не приживались. Успех вдохновлял нас, и мы решались на самые невероятные эксперименты. Практически всегда, когда пересадка велась по четким планам, мы получали хорошие результаты.
Когда я анализирую все наши труды по рассадке сотен деревьев всех пород и возрастов в тот период времени, когда мы освоили мастерство этого дела, и соотношу данные, то понимаю, что теряли мы не более десяти процентов экземпляров, скорее даже шесть-семь процентов. Мы за один сезон провели целую кампанию по пересадке и потеряли всего три процента. Согласен, более высокие экземпляры в результате замедляются в росте на пару лет, но это не так важно, поскольку каждому хочется сразу насладиться плодами своего творчества, а нынешний уровень мастерства пересадки дает такую возможность. Мы объединяли разные сорта хвойных пород для высадки и располагали их порой так, что склоны холмов были покрыты посадками сверху донизу. Дубы более капризны в этом отношении, особенно немолодые. Мы никогда даже не брались за пересадку дубов или орешника накануне их плодоношения. А вот американские липы пересаживать легко, порой даже дважды, а то и трижды, меняя участок и нисколько не вредя им этим. С березами дело обстояло несколько сложнее, но вечнозеленые, если не брать в расчет кедры, практически всегда прекрасно окупались и без труда приживались.
Я с самого детства был увлечен к созданием и раскрытием красивых видов, потом к этому присоединилась неудержимая тяга к прокладыванию дорог. Помню, как я, будучи еще ребенком, мечтал срубить дерево, которое, по моему мнению, мешало любоваться прекрасным видом из окна нашей столовой. Но стоило мне завести речь об этом, как вся семья стала возражать. И только матушка была на моей стороне. Как-то раз она предложила:
– Сынок, мы садимся за стол в восемь часов. Если убрать дерево до этого времени, наверняка никто не будет против, увидев, какой чудесный вид откроется из окна.
Так и получилось.
Искусство отдавать
Дарить радость
Легко составить пару-тройку многозначительных фраз о том, какое это удовольствие – отдавать и заботиться о себе подобных. Заезженных афоризмов и цитат на тему «искусства давать» хоть пруд пруди.
Хотя, если припомнить, сколько значительно более даровитых авторов, чем я, потерпели фиаско, стараясь вызвать интерес к этому вопросу, не уверен, что сумею добиться сколько-нибудь значимых результатов. Но все равно именно об этом хочу поговорить сейчас, отвлекшись от торговых кампаний и деловых проектов. Внося всевозможные пожертвования, вовсе не так легко соблюдать баланс между практичным и деловым подходом и искренним движением сердца, чтобы это благотворение оставалось наивысшей наградой и призывом к новым пожертвованиям.
Наша нация поднялась уже достаточно высоко в своем благосостоянии, поэтому может уверенно требовать со своих самых видных граждан солидных взносов на пользу общества – как в виде финансов, так и в виде плодов умственного труда. Мне не по силам точно определить, как должна выражаться забота об общем благе в каждом конкретном случае. Всякий из нас имеет свое мнение об этом. Но, думаю, что всему обществу хотелось бы уже ощутить воплощение в жизнь проектов такого размаха.
Мне кажется, люди в большинстве своем заблуждаются, полагая, что великие капиталы делают своего владельца счастливее. Состоятельные люди, такие же люди – как и все остальные, и если богатство и дарит им настоящее наслаждение, то лишь тогда, когда у них есть возможность творить что-то, приносящее счастье другим.
Границы богатства
Я неоднократно слышал от тех, кто пережил это лично, что пустая, бесполезная трата средств очень быстро перестает казаться такой привлекательной, как кажется поначалу. Конечно, в первую очередь невероятно притягивает возможность купить все, что душа пожелает. Только именно то, что душе и сердцу действительно желаннее всего, ни за какие деньги не приобрести. Возможно, не сразу получается это осознать, но так и есть – существует определенная граница, которую не перейти со всеми сокровищами мира и никак не удовлетворить свои желания. Легко приведу несколько фактов, подтверждающих это.
Желудку не по силам вместить все существующие в мире деликатесы, и нам ни за какие деньги не приобрести отличное пищеварение и здоровый желудок. На себя и своих близких, если не хотите стать всеобщим посмешищем, можно тратить только умеренные средства. Это же правило относится к комфорту, который крупный финансист может позволить себе в родных стенах, – тут его возможности тоже довольно ограниченны и по карману многим менее состоятельным людям.