Я присутствовал на обеде, посвященном десятилетию Чикагского университета, где меня попросили выступить с речью. Я предварительно записал несколько тезисов для нее. Когда пришло время поделиться своими мыслями с собравшимися вокруг самыми уважаемыми и достойными людьми, я подумал, что мне эти наброски ни к чему. Осознав, насколько могущественны эти состоятельные и влиятельные члены общества, я воодушевленно начал отстаивать идею своих благотворительных трестов.
«Господа, – сказал я, – я заметил, как вы бросаете взгляды вокруг, стараясь найти и для себя какое-то благое дело. Понимаю, насколько вы заняты – в трудах, словно лошади на мельнице-топталке, из которой просто так не выйти. Конечно, вы сейчас не в силах тщательно исследовать потребности человечества, поэтому решили не заниматься филантропией до тех пор, пока не оцените и не разберете все факты со всех сторон и не приметесь за собственный проект, трезво вами рассмотренный. Что мешает вам поступить с тем, что вы желаете и можете отдать ближним, так же, как вы поступаете с частью капиталов, которые вы выделили себе и своим детям? Отчего бы вам не воспользоваться и здесь своим деловым подходом? Вы же не вручили состояния своих наследников в руки неопытному человеку, как бы благочестив и сердечен он ни был. Предлагаю поступать с деньгами, которые мы жертвуем, так же, как мы поступаем со средствами, отложенными на будущее наших родных. Вы можете ответить: эти вопросы за нас решают директора. Так давайте учредим трест, позовем руководителей, которые готовы посвятить себя при нашей поддержке управлению этой организацией по целесообразному и плодотворному пути. Прошу вас, не будем откладывать это назавтра, давайте начнем прямо сегодня!»
Скажу честно, я был необыкновенно взволнован во время этого импровизированного выступления, но и сейчас я с тем же воодушевлением выступаю за этот трест благотворительности.