Все могло начаться уже сейчас — включая толстяка, противников было одиннадцать, а моих людей (тех, что он видел) всего пять. Но граф не захотел рисковать своей шкурой.
— Уходим!
Его бойцы взяли хозяина в кольцо, и вся компашка быстрым шагом направилась к воротам.
Я и небольшая группа моих людей шли в десяти метрах за ними.
— Нападёт без вариантов, — констатировала Акаи то, что и так было видно невооружённым глазом. — Даже не пришлось провоцировать его тем убийцей, что в подвале сидит.
Тем временем мы приближались к воротам, и количество наших людей на заборе рядом с ними по-прежнему было минимально достаточным для того, чтобы не вызвать подозрение. Деревенские же в основном попрятались, что должно было навести графа на мысль, что староста передал им его приказ, и они решили избежать драки.
Жирное тело Пантелеева с ходу не вписалось в открытую калитку, и ворота содрогнулись. Наконец он протиснулся и зашагал к машинам.
«Как там те восемнадцать человек?»
— На позициях! Я слушаю, о чём они говорят. Всё нормально.
Последний камень упал с моих плеч, и я залез на забор.
— Прошу, Дмитрий Николаевич, — оскалился Свят и протянул мне автомат.
— Благодарю!
Тем временем граф добрался до машин и скрылся за одной из них.
— Позвал командира, — принялась докладывать Акаи. — Спросил, всё ли работает. Командир подтвердил, что да: двигатели работают, и специально привезённый в открытой форме порох не испорчен. Уже раздали магазины, которые привезли в изолированных от фона диких кристаллов ящиках. Жирдяй доволен и приказал отправить парламентёра.
— Приготовиться!
Влад кивнул и снял неприметный защитный кожух, под которым оказалась небольшая коробка, с торчащим из нее чёрным рубильником. Одновременно с этим из ближайших домов так, чтобы их не было видно снаружи, к забору стали подтягиваться бойцы моей гвардии.
Нормально. Здесь тридцать человек, и в окнах на вторых этажах те, кто умеет хорошо стрелять с большого расстояния.
От машин отделился мужчина, в руке он нёс белый флаг. Не доходя десяти метров до ворот, он остановился и громко крикнул:
— Барон Акулов Дмитрий Николаевич! За оскорбление аристократа, похищение человека, несанкционированную сталкерскую деятельность, ведущую к упадку региона, растление малолетних…
— И незаконный призыв единорогов, — хохотнул Свят.
— … граф Семён Павлович Пантелеев объявляет вам войну! Жители Савино! Граф не имеет к вам претензий… Переждите…
Дальше слушать было опасно, война объявлена, и выстрелы могут начаться в любой момент.
— Давай! — кивнул я Владу, и он дёрнул за рубильник.
Есть! Для невооружённого глаза ничего не изменилось, а вот я отчётливо видел окутавшее войска графа облако тёмной энергии.
Восстановленные и закопанные в нужных местах чёрные кристаллы только что получили мощный электрический заряд и заработали в полную силу. Вот теперь можно и повоевать.
Я встал во весь рост и поднёс к губам рупор.
— Внимание агрессорам! Кто не бросит оружие и не ляжет на землю в течение трёх секунд — умрёт. Раз!
— Огонь! — донёсся до нас крик с другой стороны вырубки и…
Разумеется, ничего не произошло — порох был испорчен.
— Два!
Несмотря на расстояние, панику среди засуетившихся бойцов было видно хорошо. Парламентёр, по команде «огонь» упавший на землю, затравленно обернулся, а затаившиеся гвардейцы взбежали на стену и подняли оружие.
— Три! — рявкнул я и, вскинув автомат, дал первую очередь.
Через мгновение по лесу раскатилось эхо сотен выстрелов. И одновременно с нашими калашами заговорили и стволы наёмников Феникса.
Глава 18
Именно благодаря засевшим в лесу боевикам битва вышла совсем короткой: от нас людей графа скрывали машины, а вот наёмники залегли по флангам и били без помех.
— Прекратить огонь! — крикнул в рупор перехвативший у меня командование Влад.
Выстрелы стихли, и теперь просеку оглашали лишь отдалённые стоны.
— Берите раненых и без оружия идите к ограде! Кто через минуту останется за машинами — будет казнён!
Надо отдать должное уцелевшим врагам, никто из них не вышел один, а некоторые, после того как вытаскивали своих товарищей, снова возвращались и тащили других.
— Лицами в землю, руки за головы!
Когда команда была выполнена, Влад и его люди вышли за ворота и проверили наличие затаившихся за машинами врагов. Когда он дал знак, что всё чисто, вышел я.
Меня интересовал только один вопрос, и ответ на него я получил быстро: граф Пантелеев, гордо вскинув голову и смотря прямо перед собой, сидел на заднем сиденье одного из внедорожников.
Отлично! Его преждевременная смерть могла мне немного помешать. И дело тут было в своеобразных законах Нижегородской империи.
Ядром аристократии в стране были роды. Они часто объединялись в кланы, то есть сюзерен и его вассалы. У вассалов могли быть свои вассалы и так далее.
Так вот, клановые войны случались редко, очень уж императору невыгодно было терять в них воинов, которых можно использовать для зачистки диких земель. Поэтому властитель всячески внутренним конфликтам препятствовал. Порой в очень жёсткой форме.
К слову, именно в последней по-настоящему крупной клановой войне, затронувшей половину родов империи и получившей название «Большие мятежи», и погибли родители Дмитрия Николаевича Акулова. То есть бывшего хозяина моего тела.
Большие внеклановые роды тоже воевали редко. Они или быстро вырезали более мелких противников, или вяло бодались с равными, сжигая друг другу то фабрику, то заводик. Потом, как правило, тоже вмешивался император и всё решал.
Более же мелкие роды, особенно вдалеке от столицы, воевали чаще и более яростно. И их противостояние зачастую заканчивалось полным уничтожением одного из противников.
Если возвращаться к нашим баранам, то есть к графу Пантелееву, то у него есть двое совершеннолетних сыновей и дочь, и все они живут в столице — Нижнем Новгороде. И хоть никто из отпрысков идею отца обосноваться на границе не поддержал и с ним не поехал, они являлись наследниками как имущества, так в определенном смысле и самой войны.
В отдалённой перспективе всё это сулило некоторые сложности. Сейчас же мне предстояло решить главный вопрос — получить материальную компенсацию за причинённые мне неприятности. И именно для того, чтобы выжать ситуацию по максимуму, этот жирный боров пока нужен мне живым.
Дело в том, что он, как объявивший войну, возложил на себя ответственность перед имперскими службами в течение суток сообщить об этом в соответствующие государственные органы.
А вот я должен туда обратиться, только с просьбой о защите (в случае, если считаю, что объявление войны не имеет оснований), или с сообщением о том, что глава вражеского рода мёртв. На это мне отведены сутки.
И в момент, когда я прирежу гада, если его наследники не решат продолжить конфликт (что в моем случае исключено), война будет считаться законченной.
В общем, всё сложно, но если убрать воду, то остаётся один голый факт: на разграбление его хозяйства у меня максимум сутки после его смерти. Поэтому чем позже я его убью, тем лучше.
Топор вытащил сопротивляющегося графа из машины и, ничуть не церемонясь, швырнул его мордой в грязь.
— Ты не представляешь, как мне трудно было сдержаться, чтобы не подстрелить этого козла! — заявил вышедший из леса Феникс.
— Ты нарушил своё слово! — прорычал граф, поворачивая к нему искажённое гневом испачканное лицо.
— Не совсем, — усмехнулся торговец. — Но это долго объяснять.
— Сколько у него ещё человек в усадьбе осталось? — спросил я.
— Если считать бойцов, то около тридцати, и прислуги полно, — ответил Антон. — Но там самые старые, молодые и те, кто отказался ехать.
— И такие были?
— Да, человек десять, они в подвале сейчас сидят.
— Что с ранеными делать, ваше благородие? — тихо спросил подошедший Влад.
— Пусть их лекари их лечат.
Конечно, на первый взгляд очевидным решением было и раненым, и не раненым пустить пулю в затылок и прикопать где-нибудь тут в лесочке. Но как раз в этом аспекте имперский закон мне нравился.
Если не состоялось обмена, то всех взятых в плен бойцов выкупал род проигравшего, при этом они переходили в армию императора и отправлялись в самые горячие точки. Так что вероятность снова встретиться с этими ребятами в ближайшее время равнялась нулю.
— Твои машины далеко? — спросил я Феникса, за которым уже стоял Паша и ещё шестнадцать человек наёмников.
К слову, выглядел отряд солидно — все в бело-сером камуфляже, масках и с автоматами наперевес. Если бы граф Пантелеев нанял их сам, а не через Антона, нам бы пришлось намного тяжелее.
— Километрах в пяти по дороге. Кроме нас, ещё человек пятнадцать влезет, если все выдохнут.
— Хорошо! — Я снова повернулся к Владу. — Собираем трофеи и трамбуем раненых в грузовики.
— Так точно! А! Ваше благородие, можно вас на минутку?
Гвардеец махнул рукой, провёл меня вдоль рядов машин и указал на землю.
— Смотрите!
Трупы как трупы… Хотя стоп, знакомая вроде рожа… А! Так это же барон Павел Геннадьевич Ходырев. А этот, рядом с ним, тоже знакомый, он, кажется, был с белобрысым, когда тот приезжал. Ясненько. Кроме того, чтобы через Феникса нанять головорезов, Пантелеев подтянул и другие резервы. Разумно, в принципе, когда своя армия с гулькин нос.
— Этих сам обыщи, — кивнул я Владу и посмотрел на часы. — У вас тридцать минут. Война ещё не закончена.
— Надеюсь, ты меня понял, мудила. — Влад держал кончик ножа у горла графа Пантелеева. — Лишнее слово — и война прекратится прямо сейчас.
Связанный жирдяй что-то промычал и активно закивал.
За последний час спеси в нём заметно поубавилось, а вот кровоподтёков, наоборот, стало больше.
Машины подъехали к воротам усадьбы, и мы заняли за ними позиции так же, как совсем недавно противники.