— Оружие к бою! Открыть дверь!
Охрана быстро выполнила приказ.
Пятеро заключённых попятились и скучковались у дальней стенки.
— Вон тот! — крикнула вдруг Ира и ткнула пальцем в одного из них.
Того самого, чьё лицо мы не видели в окошке, и кого пытался прикрыть его дружок.
— Да, это он! — Таня тоже узнала обидчика и непроизвольно сделала шаг назад.
— Сюда иди! — приказал я.
— Нет… — длинноволосый мужик затрясся и вжался в стену. — Вы меня с кем-то спутали.
Пленники являлись сильными бойцами и, возможно, владели магией, поэтому просто врываться в камеру было ненужным риском.
— Этот человек насиловал и убивал работниц цеха, — громко произнёс я и достал пистолет. — Приведите его сюда!
— Гена, — самый старший из пленников повернулся к дрожащему. — Это правда⁈
— Нет! — завизжал обоссавшийся ублюдок. — Они врут!
— Сюда его! — повторил я и поднял пистолет. — Иначе сначала я прострелю ногу тому уроду, кто его пытался выгородить, а потом остальным.
Мужики переглянулись и, набросившись на Гену, заломили ему руки за спину. Ещё через секунду он пробкой вылетел из камеры и упал к моим ногам, где его тут же повязали охранники.
Дверь с грохотом захлопнулась, а я сел на корточки и достал нож.
— Ну что, Гена, радуйся! Грешная полоса твоей жизни закончилась. Пришло время искупления.
Не знаю, что мудила увидел в моем лице, но в этот раз он обоссался по-настоящему.
— Ешьте-ешьте. — Я медленно шёл по бараку. — Эта еда точно не отравлена.
Девушки сидели на краях двухуровневых коек и то и дело испуганно поглядывали на меня. Что, впрочем, не мешало им за обе щеки уплетать простейшую овсяную кашу. Ублюдок Пантелеев даже отравленной еды давал им мало. Зато сам, сука, жрал за пятерых!
На меня снова накатило бешенство, и оно усиливалось, когда я видел абсолютно скотские и антисанитарные условия, в которых жили рабыни.
По счастью, «избранный» Гена показал нам, где хранится яд и противоядие, а также сдал ещё трёх, посвященных в самые тёмные делишки графа, подельников. Одного из гвардии, его просто не знали именно Ира с Таней, и ещё двух из дома: слугу и повара. Ещё трое, к сожалению, умерли под стенами Савино.
— Дмитрий Николаевич! — вдруг обратилась ко мне Таня.
— Поешь сначала, Танюш, — я кивнул на половину порции каши.
— Я мало ем, — скромно улыбнулась девушка и, поставив тарелку на маленькую кривую тумбочку, снова взяла в руки кончик своей косы.
— Тогда слушаю, — я остановился напротив неё.
— Дмитрий Николаевич, а что с нами дальше будет?
Бряцанье ложек моментально прекратилось, и на меня одновременно уставились пятьдесят пар глаз.
— У вас есть два варианта, — медленно заговорил я, осознавая важность момента. — Первый: мы можем отвезти вас в город и передать властям.
— И что они с нами сделают? — тут же спросил кто-то.
— Я не знаю, девочки, — развёл руками я. — Распределят куда-то, наверное. По деревням, скорее всего.
— А второй вариант? — с надеждой в голосе спросила Таня.
— Второй вариант — это поехать со мной в…
— Я с вами! — тут же вскочила с койки девушка.
— Да подожди! — улыбнулся я и посадил её назад. — Я тоже хочу, чтобы все поехали со мной. Но сначала я должен вам рассказать о том, что предлагаю и что требую взамен…
Следующие пятнадцать минут я вещал, и, признаться, у меня никогда не было такой благодарной публики. За это время никто не отвёл распахнутых от удивления глаз, а про еду все и вовсе забыли. Никто не пискнул даже в той части, где я перечислял их будущие обязанности.
— Резюмируя! То есть подводя краткий итог… — Я остановился у дальней стены барака и обвёл взглядом бледные лица всех присутствующих, — вы будете абсолютно свободны, но должны много работать ради своего будущего и ради будущего деревни. Я обещаю вас защищать, кормить и предоставлять все доступные блага. Мне не нужны скандалы и проблемы, и со мной поедут только те, кто готов неукоснительно соблюдать все правила.
— Там много мужиков! — тихо произнёс кто-то, и это не звучало радостно.
— Я понимаю ваши чувства, но не все мужики плохие, — я глубоко вздохнул. — Со временем мы вам это докажем. Ну а если кто-то посмеет вас обидеть, то он ответит передо мной.
— Я с вами… — снова вскочила Таня, но сидящая рядом Ира схватила её за руку и силой усадила на койку.
— Дмитрий Николаевич, нам нужно посовещаться! — сказала она. — Пожалуйста, дайте нам пятнадцать минут.
— Конечно! — я кивнул и вышел из барака.
Бедные девочки, да там даже воздуха мало!
— Мы закончили! — Уже через десять минут Ира появилась на пороге.
— И что решили? — Я встал с деревянной лавки и подошёл к ней.
— Мы поедем с вами и будем работать так, как никогда прежде, но при одном условии…
— И каком же? — поднял бровь я, когда она замолчала и опустила глаза.
— Отдайте нам тех четырёх уродов!
Я не выдержал и усмехнулся. Признаться, я сам им хотел предложить устроить казнь, но побоялся, что их это может ожесточить, но раз уж сами просят… Я люблю справедливость, и это будет именно она!
— Найди Влада! — приказал я одному из гвардейцев. — Если он закончил допрос, то пусть приведут всех замешанных в этом деле.
— Где ты этих наёмников вообще нашёл?
Я снова сидел в кресле графа, а Феникс стоял рядом с камином. В его ушах торчал стетоскоп, а перед ним расположилась дверца большого сейфа. Да, ублюдок Пантелеев оказался неоригинален и спрятал главное сокровище за своим портретом.
— Когда граф дал мне денег и сказал найти ребят, которые могут из засады перестрелять десяток-другой деревенских, я сразу понял, что стрелять они могут и в другую сторону, — рассмеялся Феникс и, что-то повернув, дёрнул ручку. Сейф не поддался. — Пришлось в Рязань ехать. Город крупный, а из-за того, что недалеко Москва и откуда постоянно прут здоровенные твари, ребята там собираются самые отбитые. В общем, нашёл без проблем и даже сэкономил. Не переживай, я с ними уже много раз работал. Лишнего никто ничего не скажет.
— Да я и не делал ничего противозаконного, — усмехнулся я и разлил по стеклянным стаканам коричневого самогона, называемого тут виски.
— Это да. Я к тому, что они вообще про всё молчать будут, и никто даже не узнает, что где-то в лесу живёт некий барон Акулов.
— Это хорошо! Давай выпьем за победу!
Феникс подошёл, и мы, чокнувшись, выпили. Так себе, если честно, пиво Рыбака гораздо лучше. Я поморщился и закусил виски кусочком сыра.
— Когда назад поедешь? — спросил Антон и махнул рукой на окно, за которым давно стемнело.
— Да здесь сегодня останусь.
— Девчонок сторожить? — усмехнулся Феникс и вернулся к сейфу.
— Да, надо присмотреть за ними. Сегодня в Савино будут забор переносить и начнут общежитие для них строить, оно хоть немногим должно быть лучше, чем старое. Так что они в усадьбе ночуют, и, если здесь произойдёт какой-то косяк, я себе этого не прощу. Я им обещал защиту. К тому же завтра к вечеру уже представители властей из Усмани должны приехать. Надо дать показания и передать им участок и пленных.
— Разумно, — Феникс продолжал крутить диск, но сейф никак не поддавался. — Тогда я тебя завтра вечером, скорее всего, тут застану и заодно могу подбросить до Савино.
— Успеешь всё купить?
— Купить да. Продать всё не успею… Есть! — сейф распахнулся, и довольный Феникс сделал шаг назад. — Правда, мне кажется, и без моих продаж деньги на текущие расходы у тебя есть.
Я допил остатки виски и подошёл к сейфу.
Поверх папок бумаг лежали перевязанные пачки купюр и стояли две шкатулки, в которых оказались драгоценности.
— Ты, кстати, в курсе, что содержимое личных сейфов является неприкосновенным даже в случае проигрыша в войне, и он вскрывается только в присутствии представителей властей? — наблюдая за тем, как я считаю деньги, с ухмылкой спросил Феникс.
— И что, кто-то из победителей не вскрывает их?
— Конечно! Как известно, все аристократы честные и законов никогда не нарушают, поэтому никто не вскрывает. Да и правильно делают, как показывает практика, они все равно всегда пустые.
— Ясно, — я рассмеялся. — Значит, не станем нарушать традиции, наш тоже будет пустой.
Одиннадцать миллионов. Где же гад хранил ещё восемьдесят девять? Ведь он хотел выкупить себя за сто? Другой сейф, или он рассчитывал на рассрочку платежа? Впрочем, пофиг. На текущий момент основная проблема не в деньгах, а в пропускной способности дороги до Савино.
Сегодня на неё накидали ещё снега и утрамбовали, но она откровенно находилась на последнем издыхании. Ещё денёк тёплой погоды — и это будет просто одна большая грязевая лужа, по которой не проедет ничего. Именно поэтому уже сегодня в Усмани Феникс должен договориться с прокладчиками дороги.
Да, влезть в их график без очереди и быстро сделать двадцатикилометровую нормальную дорогу отсюда до Савино, встанет мне минимум миллионов в пять. Но без хорошей транспортной артерии в такой глуши, куда я забрался, ловить нечего.
Размышляя об этом, я механически открыл одну из папок и вздрогнул.
— Больной ублюдок, — прошептал севшим голос Феникс. — Убери это!
В папке лежали фотографии, на которых были зафиксированы документальные доказательства зверств, которые граф Пантелеев творил с бедными девочками.
Я закрыл папку и подошёл к окну, за которым гвардейцы загружали добычей очередную машину.
— Ты был за пределами империи? — спросил я. — Я имею в виду, вот в таких местах, где детьми торгуют?
За моей спиной раздались удаляющиеся шаги, а потом звон графина. Я обернулся и тоже подошёл к столу.
— Был, — произнёс Феникс, налив мне два пальца и наполнив свой стакан наполовину. — Более того, когда мне было десять, меня продали в одном из таких.
— Ты серьёзно? — мой стакан замер на полпути ко рту.
— Абсолютно. Я родился в маленькой деревне в диких землях, и, когда мне было десять, на нас напали рейдеры. Причём, ты знаешь, эти оказались достаточно гуманными ребятами, вернее, практичными. Они забрали излишки вещей и людей, но остальных не убили — дали возможность размножаться дальше.