— Ага, не получится с Савино, пойду на радио пародистом работать. Время!
Я выбрал нужную частоту.
— Дэн вызывает Михаила! Как слышно?
Ответом была тишина, но так и должно было быть. Я выждал три минуты.
— Приём, Михаил! Это Дэн, как слышно?
— Слышно хорошо! Как у вас дела?
— Мы на месте, всё по плану.
— Антон рядом?
— Да, — ответил в рацию Феникс.
— Хорошо! Следующая связь перед операцией через восемь часов.
Рация отрубилась, а я облегчённо вздохнул.
— Как думаешь, — вновь откинувшись на подушку, задумчиво пробормотал Феникс, — они просто пакостят, или у них есть план? Я имею в виду полноценный план по захвату империи.
— Не знаю, — пожал плечами я и встал. — Будем надеяться, что просто пакостят. Но готовиться к худшему. Всё, отдыхай.
Я вышел из больницы и взял в руки рацию Толи. Десять часов. По идее, всё уже случилось, и так или иначе враг уже обо всём знает, наверное, смысла сидеть и ждать вызова больше нет…
— Дом вызывает ту гниду, у кого сейчас рация! Падла, ответь!
То, что я не подпрыгнул и не разбил рацию, — большое чудо, но поймал я её уже перед самой землёй.
— Сам такой! — ответил я, немного изменив голос. — Что хотел?
— Ты мля, даже не знаешь, с кем связался, ублюдок! — завизжал Толя.
— Ну, ты скажи, я приду и поговорим! Или сам приходи — главный полицейский участок Нижнего Новгорода.
— Я найду тебя! — Кроме крика, из рации раздалось громкое шипение.
— Толик, ты бы лучше нашёл себе новую работу, эта тебя до добра не доведёт. Молодой такой, а вон уже трясёшься весь. И хватит котика мучить.
Понимая, что разговор не имеет смысла, я отключился, после чего поднялся в радиорубку и вызвал Мышкина. Как ни странно, он ответил быстро.
— Слушаю!
— Толя звонил, обещал найти меня и жестоко покарать.
— Да, на рацию Савельича он тоже звонил, — нервно рассмеялся капитан. — В общем, мы взяли ещё один фургон, его владельца и пятнадцать боевиков. Больше сказать ничего не могу.
— Хорошо, если что, я на связи. Мы, кстати, во Власово сейчас идём.
— О! Передайте привет от меня Дарье Васильевне и Жанне.
— Обязательно, конец связи.
Я отключился и довольно потянулся. Собственно, на рекомендации родившегося и выросшего во Власово капитана Мышкина мы очень сильно рассчитывали.
Я покинул радиорубку и вышел на улицу.
Деревня кипела даже больше, чем обычно, и на лицах всех людей было написано радостное предвкушение. Шутка ли — первый за долгое время условный выходной. Да к тому же с большой культурной программой. Собственно, эту самую программу почти все так или иначе готовили.
Я снова снял с пояса рацию и первой вызвал Милу.
— Ты готова?
— Да! — радостно отозвалась девушка.
— Тогда через десять минут у ворот.
— Аркадий Валентинович, мне не нужны ваши нелепые оправдания. — От голоса в трубке повеяло таким ледяным холодом, что начальник полиции Усмани вжался в кресло. — Мне все равно, что вы предпримете. Хоть возьмёте автомат и лично отобьёте фургоны у вашего строптивого помощника. Но обе лаборатории со всеми людьми и содержимым в целости и сохранности должны исчезнуть по дороге в Усмань. Вам понятно?
— Д-да…
— Тогда жду новостей.
В трубке послышались короткие гудки, и, несколько секунд подержав в дрожащей руке, Аркадий Валентинович наконец положил её на рычаг.
Из создавшейся ситуации для него хорошего выхода уже не было. Было много плохих и один ужасный — если он ослушается своего недавнего собеседника.
Ещё несколько секунд главный полицейский Усмани молча смотрел в стену под часами, а потом достал из ящика рацию.
— Первый вызывает Мышкина.
— Слушаю, Аркадий Валентинович, — ответил капитан.
— Ты сейчас где?
— Оперативные мероприятия. Только что накрыли крупную нарколабораторию.
— Ты в своём уме, Федя? — прошипел глава полиции.
— Вы о чём, Аркадий Валентинович?
— Мне только что звонили из Нижнего! Ты им сломал многомесячную операцию! Вы взяли внедрённого агента!
— Не может быть, — после паузы произнёс растерянный Мышкин. — Тут одной только наркоты на…
— Это специально внедрённый агент и все люди с ним тоже! Отпусти их немедленно, и, может быть, ещё пронесёт!
— Но…
— Это приказ, Федя! Выполнять! Я еду к тебе навстречу!
Он отключил связь и тут же выбрал другую частоту.
— Семён!
— Слушаю, Аркадий Валентинович!
— Собирай всех наших людей! Встреча у южных ворот через двадцать минут!
Лучи солнца пробивались сквозь листву, птички пели, а цветочки приятно пахли.
Как же хорошо в майскому лесу. Особенно если ты находишься в нем днём и просто идёшь, а не как ошалелый бежишь, одновременно следя за жучками.
— Да нормальная она бабка, — рассказывал Рыбак про старосту Власово. — Поворчать любит, но своих в обиду не даёт. Ну и колдунья вроде неплохая.
— Она маг земли, — добавила Мила. — Она с моей тёткой дружила, когда я маленькая была. А потом они поссорились.
— А вы вообще с ними часто общаетесь? — уточнил я. — Ну, там в гости друг к другу ходите или, может, на праздники?
— Было когда-то. — Рыбак пнул сухую ветку. — Но Дарья Васильевна не только с тёткой Милы поссорилась. С Васильичем у них тоже не задалось, да и со многими другими.
— А что ты тогда говоришь, что она нормальная, если она со всеми ссорится?
— Со мной не ссорилась, с Топором вон тоже, — усмехнулся бородач. — Ну, она такая… прямая очень. Иногда перегибает, а не всем про себя правду приятно слушать.
— Так чего, получается, она сразу поймёт, что мы не просто так пришли?
— Не волнуйтесь по этому поводу, — подал голос Топор. — Даже если бы мы просто так шли, она бы подумала, что мы что-то затеяли.
— Прекрасно.
Теперь ветку пнул я, но она оказалась корнем, и я чудом не навернулся.
— О! — ткнула пальцем куда-то в сторону Мила. — Это серебристый вьюн. Я вас догоню.
— Только недолго.
Травница побежала за добычей, а мы, немного замедлившись, продолжили шагать по весеннему лесу.
— А торговля? — снова вернулся к теме я. — Что, вообще нет нужды общаться друг с другом?
— Нет, конечно, — хмыкнул Рыбак. — До того, как вы приехали, у нас был один и тот же товар и одни и те же нужды. Соответственно, мы торговали с Пантелеевым и Синицыным. А они с бароном Щавелевым, вассалом Пантелеева. От них до него километров двадцать по лесной дороге. И то, думаю, там той торговли хорошо, если одна машина добычи с диких земель в пару недель и какие-то инструменты взамен. Мы же все не просто так здесь поселились — местность у нас самодостаточная. А у них благодаря Дарье Васильевне ещё и с едой никогда проблем не было.
— Ясно. — Я замахнулся ногой, но потом благоразумно перешагнул через торчащую деревяшку.
— Кстати, Топор, — Рыбак обратился к другу, — а ты заметил, что в последние две недели мы абсолютно спокойно по лесу ходим и вообще ни одного монстра за это время не встретили.
— Когда вы в Нижний ездили, мы три штуки подстрелили.
— Ну, всё равно, небо и земля по сравнению с тем, что было раньше!
— Так кристаллы все на этой стороне реки поблизости сломали, откуда им взяться.
— Я и говорю! Блин! Что, не можешь просто сказать: да, здорово стало!
— Да, здорово стало, — усмехнулся лысый здоровяк.
— Вот так бы сразу, — Рыбак вздохнул и махнул рукой.
— Во, сколько набрала! — показала пузатый мешок догнавшая нас Мила. — О! А это красносемянка.
— Так, — остановил я снова рванувшую в сторону девушку. — Я понимаю, что ты соскучилась по лесу, но так мы не дойдём никогда.
— Я быстро!
Мила умчалась, и теперь очередь вздыхать и махать рукой дошла до меня.
Впрочем, носящаяся туда-сюда юная травница нас замедлила не сильно, и уже к двенадцати часам лес вдруг резко оборвался, и мы зашли на заросшее травой поле. А вдалеке за ним увидели стены деревни.
— Странно, — оглядываясь, удивлённо пробормотал Рыбак. — А чего не всё засажено?
Действительно, весьма обширные посадочные площади хорошо, если были использованы на треть, остальное же захватили сорняки.
— Не похоже на Дарью Васильевну, — нахмурился Топор.
— Пойдём, спросим.
Я первым вышел из леса и зашагал по направлению к деревне.
— А заборчик-то у них покруче, чем у вас был, когда я к вам приехал, — заметил я, разглядывая практически полностью оббитую ржавым металлом ограду.
— Ну так они и поближе к Воронежу, — пожал плечами Рыбак. — У них здесь монстров всегда немного больше, чем у нас, было.
Нас встретили у ворот, и не сказать, что встреча вышла радостной.
— Заблудились? — сплюнул под ноги лохматый темноволосый мужик лет сорока.
— Ой, Жорик, не бузи, — поморщился Рыбак. — Мы в гости по-соседски.
— Невовремя, — снова сплюнул Жорик.
— А что, помер кто-то? — с усмешкой спросил бородач. Его одарили такими взглядами, что усмешка мигом пропала. — Извините. Кто?
— Никто пока, — тяжело вздохнул лохматый. — Но Дарья Васильевна очень плоха.
— И давно⁈ — воскликнула Мила. — Пустите меня к ней!
— Третью неделю всё хуже и хуже. — Жорик посмотрел на девушку. — А ты не Мила, часом? Племяшка Агафьи?
— Да!
— Ничего себе, как выросла!
Удивился не только он — вся с каждой секундой растущая группа встречающих удивлённо забурлила.
— Вот время-то идёт, — пробормотал кто-то. — Вчера ж ещё пешком под стол ходила.
— Я лекарь! — подняла голос Мила. — Дайте я посмотрю на неё!
— Так она тоже лекарь, — снова тяжело вздохнул лохматый. — И думаю, посильнее твоего.
— Ты чего, Жорик, дурак, что ли? — вперёд шагнул Рыбак. — Или на место старосты метишь?
— Что, мля? — набычился власовец.
— А то, что тебе русским языком говорят: это лекарь. Поможет, не поможет, откуда тебе знать? Что ты сопли жуёшь, дай ей пройти!