Я достал фото и бросил его на стол. При виде мёртвого лица Добрынина чиновник побледнел и медленно опустился в кресло.
— Также я знаю, что документы у графа принял лично ты, и что никакого списка согласных жителей с подписями он тебе не предоставлял. А у меня он есть.
Я снова открыл папку и, достав из неё ещё несколько листков, продемонстрировал их оторопевшему хозяину кабинета.
— И если ты, падла, прямо сейчас тем же числом, что принимал документы у Добрынина, не подпишешь всё и не передашь мне Липитино, то сам же себя закопаешь. — Я откинулся в кресле, продолжая буравить бюрократа тяжёлым взглядом. — И советую включить башку! Я твой ангел-хранитель и только что спас тебе жизнь! Теперь у тебя будет время удалить всю левую херню с компьютеров до того, как сюда придёт Фёдор Филимонович Мышкин. Так что ты мне после этого ещё по гроб жизни будешь должен. И сразу скажу. Не дай бог в будущем хоть раз по моим делам будет заминка. Хотя бы на один день! Тогда тебе звезда!
Губы Петра Ильича дрожали, и всё время, пока я вещал, он, не отрываясь, смотрел на фотографию покойного графа Добрынина. Я же сидел напротив него с каменным лицом.
Да, разумеется, Мышкин ни с какими проверками и обысками сюда не придёт. Он вообще не в курсе того, что задумали Добрынин и Пётр Ильич. Незачем ему это знать, тем более что раскрутить этот клубок он всё равно не сможет. Даже после смерти Снегова. А подкидывать дополнительные проблемы и так по моей воле погрязшему в них полицейскому я желанием не горел.
Конечно, по-хорошему этого хмыря, Петра Ильича, надо бы ликвидировать или сделать так, чтобы он отсюда уехал куда-нибудь далеко и надолго. Но, даже если это провернуть, его место сразу же займёт точно такой же урод, может быть, даже тот, у которого мы были сегодня. Судя по всему, они здесь все такие.
Проще уж оставить этого здесь и, постепенно наращивая давление, сделать так, чтобы он рано или поздно стал хорошим не потому, что его душа этого потребовала, а потому, что у него выбора другого не будет.
— Моё терпение не бесконечно, — медленно проговорил я, когда пауза затянулась. — Может, мне стоит позвонить Мышкину и ускорить его визит сюда? А я пока посижу, проконтролирую, чтобы вы из вашего сейфа вдруг ничего не вытащили и не сожгли. Можно с вашего телефончика позвонить?
— Он не работает, — рванул на себя аппарат чиновник. — А вот вы, Дмитрий Николаевич, очень плохой шантажист. И вы знаете, я, пожалуй, тоже могу кое-кому позвонить.
Теперь чуть не дёрнулся мой глаз.
Ничего себе! В какой-то мере я посмотрел на оппонента уважительно. Несмотря на то что я застал его врасплох, а также весьма солидную обработку магией контроля, он не то что не прогнулся, он уже пришёл в себя и огрызается! Вот что значит опыт. Или глупость? Неважно, в любом случае у меня есть ещё козыри в рукаве.
— Я был о вас лучшего мнения, — с угрозой произнёс я. — Что ж, давайте тогда ещё кое-что послушаем.
Я достал диктофон и нажал кнопку.
«Я, Виктор Денисович Добрынин, заявляю, что встречался с Сметаниным Петром Ильичом и подал заявление на владение деревней Липитино. Мы оформили эти бумаги задним числом, и я обязался принести ему согласие жителей, а также…»
Я нажал на «стоп».
— Там дальше всё очень подробно, но, если честно, вы меня утомили. — Я убрал диктофон в карман, к слову, теперь он лежал рядом с точно таким же, что вёл запись текущего разговора. — И, пожалуй, дальше слушать Виктора Денисовича мы будем в другом месте.
Я достал рацию:
— Граф Акулов вызывает Фёдора Филимоновича Мышкина.
Рация молчала секунд пять, и я уже начал немного нервничать, но тут она ожила, и в кабинете зазвучал усталый, но легкоузнаваемый голос главы полиции Усмани.
— Снова здравствуйте, Дмитрий Николаевич, — проговорил он. — Вы извините, я сейчас очень занят. У вас что-то срочное по нашему делу? Если нет, то, с вашего позволения, я свяжусь с вами немного позже.
— Извините, Фёдор Филимонович, не хотел вас отвлекать, — произнёс я, не сводя взгляда со вжавшегося в кресло бюрократа. — Да тут пришли кое-какие новости про Добрынина…
— Я всё сделаю! — дёрнувшись всем телом вперёд, одними губами закричал Пётр Ильич.
— Но давайте я всё-таки их ещё раз проверю и сам с вами свяжусь. Ещё раз прошу прощения за беспокойство.
— Хорошо, Дмитрий Николаевич, на связи.
Рация отрубилась, а чиновник дрожащими руками достал из кармана пачку сигарет и прикурил. Сделал несколько глубоких затяжек, бросил бычок прямо в кружку с чаем и повернулся к монитору.
Я был готов в любой момент перебить кабель питания, но впервые за время нашего разговора упёртый собеседник не стал глупить.
Он снова раскрыл заявку Добрынина и в графе «заявитель» изменил его имя на моё, после чего нажал кнопку «утвердить» и поднял глаза на меня.
— Давайте документы.
Совсем другое дело! Я улыбнулся, но при этом отчётливо понимал, что из этого кабинета мне минимум в течение часа не выйти.
Нужно ковать, пока горячо, и, помимо прочего, провести профилактическую беседу о том, как хорошо сотрудничать с хорошими людьми, плохо с плохими и какие последствия повлечёт каждый из этих вариантов.
— Отличное место, — подтвердил я.
— Согласен, — довольно кивнул мой представитель в Усмани, бывший поджигатель Вячеслав Матвеевич.
— А самое главное, нам удалось выкупить, а точнее, взять в аренду по два нижних этажа в двух соседних подъездах. Мне-то за глаза хватило бы одного, но, когда неделю назад освободился второй, я как почувствовал, что он нам может пригодиться, и заплатил за него на два года вперёд.
— Нижегородскими рублями? — с усмешкой спросил я.
— Ими самыми, — рассмеялся мой помощник. — Причём там в каждом подъезде на каждом этаже по четыре большие комнаты, плюс всякие маленькие подсобные помещения и кухня с туалетом. В первом мой офис и маленький магазинчик с образцами нашего основного товара. А во втором Василиса разместила и свою радиостанцию, и редакцию, и полиграфический цех. И самое главное, благодаря такому расположению охраны нужно гораздо меньше.
— Не, ребят, давайте без этого. — Я покачал головой. — Раз уж так получилось, что вы теперь все вместе, пусть и охраны будет достаточно. Даже несмотря на это.
Я кивнул через улицу, где прямо на нас выходил фасад главного полицейского участка Усмани. Именно его я имел в виду, когда говорил, что Вячеслав Матвеевич выбрал отличное место. Да, стопроцентной гарантией безопасности это, конечно, не является, но надо быть совсем отмороженным, чтобы теперь атаковать нас в лоб.
— Ладно, пойдём посмотрим, что вы там сделали.
Я повернулся и зашагал к первому подъезду, над которым висела большая табличка «Савино», а снизу более мелким шрифтом «официальное представительство».
Как и сказал бывший поджигатель, комнаты на первом этаже были переоборудованы в демонстрационные залы и на полках и прилавках лежал самый разнообразный производимый в Савино товар, начиная с инструмента и заканчивая броней. Отдельно в углу на постаменте стоял начищенный до блеска квадроцикл.
На второй этаж я даже не пошёл. Офис и офис.
— Есть спрос?
— Да, конечно, Дмитрий Николаевич. — Вячеслав Матвеевич кивнул. — Торгуем помаленьку и здесь, и на рынке. Мы постоянно на связи с Катей, Васильичем и с остальными. Скупаем, что ещё продают. Продаём то, что уже выросло в цене и больше цена расти не будет. Кое-какие спекулятивные сделки проворачиваем. В общем, всё под контролем. Можете идти к Василисе. Мне кажется, я её взгляд через стену чувствую. Как бы дыру не прожгла.
— Со мной не хотите сходить?
— Ой, вы знаете. — Мой усманьский помощник криво ухмыльнулся. — В последнее время я там чаще, чем здесь, бывал. Это прибей, это принеси, это купи, это закажи, этому позвони. И не я один, она даже из охраны гвардейцев припахала. Я вообще, грешным делом, хотел сделать вид, что из города уехал. Но потом, по счастью, подвернулись нормальные ребята, и я их уже к ней пристроил. Василиса, скажу я вам, такая дама, что… с живого не слезет. Настоящая находка!
— Согласен.
Я пожал бывшему поджигателю руку, вышел из подъезда и тут же зашёл в соседний, над которым висела табличка «Радиостанция. Газета». Да, кому всё это принадлежит, мы пока писать не стали. Вот запустимся, и в случае удачи можно будет начать запускать рекламу.
На двери звякнул колокольчик, и я вошёл в полумрак.
Что за фигня? Вроде меня должны были ждать.
— Эй, есть тут кто? — позвал я, и в этот момент со всех сторон загрохотало, а в глаза ударил свет.
— Ура! — заорало не меньше двух десятков глоток, и, вместо того чтобы хвататься за оружие, я огляделся.
Под потолком болтались множество разноцветных шариков, на противоположной стене висела большая растяжка, гласящая «Вестник Усмани», а на пол медленно оседали конфетти, выпущенные из хлопушек.
— Поздравляю с открытием! — подскочила ко мне Василиса.
— Ага, спасибо, — проворчал я, вглядываясь в лица.
Кроме моих гвардейцев и ещё нескольких человек из Савино, здесь присутствовало не меньше десяти незнакомцев разного пола. Очевидно, те самые наёмные работники.
— Завтра первый выпуск, — обрадовала меня журналистка.
— Уже? — вскинул брови я.
— Ну а чего тянуть? У меня и так материала было завались, а тут каждые сутки столько всего происходит, что можно по журналу толстому выпускать.
— Ну, это-то да, — кивнул я. — А юридические, бюрократические вопросы все утрясли?
— А чего там утрясать? — стряхивая конфетти с чёрного короткого платья, проговорила акула пера. — Где надо, зарегистрировались, а так у нас частное издание. Чё хотим, то и пишем, потом прочитают, если что-то не понравится, придут предъявят претензии.
— А может, как-нибудь без этого? — усмехнулся я. — Хотя бы в первое время.
— В первое время попробуем без этого, а дальше разберёмся, — подмигнула мне журналистка. — Здесь у нас редакция газеты, склад и типография. Пойдёте, второй этаж покажу. Там радио, и уже сегодня первое включение!