Теперь я знаю, почему мой муж никогда не упоминал о своих отношениях с Бет. Судя по сообщениям в газетах, его допрашивали, но он никогда не был подозреваемым, потому что многие подтвердили его алиби. Тем не менее это едва ли та история, которой можно поделиться за ужином.
До Тревельян-колледжа совсем недалеко ехать от кафе, и мы преодолеваем этот путь молча. Группа хихикающих студентов указывает нам путь к кабинету администратора и подтверждает, что миссис Уитакер все еще занимает руководящую должность. Я понятия не имею, что мы ей скажем, надеюсь, как обычно, у Ника есть план, и нам не будут угрожать полицией, как только мы снова упомянем имя Бет.
– Здравствуйте. Как я могу вам помочь?
Миссис Уитакер сидит в своем кабинете. Это маленькая, милая, даже домашняя женщина. Я уверена, что она помогает студентам почувствовать себя комфортно в пугающей новой обстановке. Задумываюсь, чувствовала ли Бет себя здесь в безопасности.
– Мисс Уитакер, меня зовут Ник Уайтли, а это Сьюзан Вебстер. – Мы пожимаем руки, и я не замечаю, чтобы у нее на лице промелькнуло узнавание при упоминании моей фамилии. – Можем ли мы побеседовать с вами по поводу одной вашей бывшей студентки?
Она слегка прищуривается, но ее лицо остается дружелюбным, или только пока. Жестом предлагает нам зайти и закрывает дверь.
– Пожалуйста, присаживайтесь. Что привело вас в Дарем?
Ник усаживается, я делаю то же самое, надеясь, что ей будет труднее нас выгнать. Позволяю Нику вести беседу.
– Мы в некотором роде проводим расследование, – начинает он, и я жду, какую версию он выдаст на этот раз.
– Расследование? Вы из полиции? – Она смотрит на меня так, словно очень сильно сомневается, что я могу представлять закон.
– Нет, мы не из полиции. Это расследование частного характера. Мы пришли, чтобы расспросить про Бетани Коннорс.
Она еще сильнее прищуривается, на этот раз менее дружелюбно.
– Вы журналисты, – объявляет она без всяких эмоций.
– Да, я журналист, – к моему удивлению, признает Ник. – Но мы здесь не ради статьи.
Миссис Уитакер встает, Ник остается сидеть, как и я.
– Боюсь, мне нечего вам сказать по поводу случившегося с Бет. Я не могу вам помочь.
– Да, я знал, что вы можете так ответить, – кивает Ник. – Давайте, вы просто нас выслушаете? Если вы и после этого не захотите с нами разговаривать, мы тихо уйдем, а вы продолжите работу.
На столе лежит книга – ясно, что она не занималась никакой работой, но это удачный ход. Ник в этом мастер.
После недолгой паузы миссис Уитакер пожимает плечами.
– Хорошо, рассказывайте.
Ник поворачивается ко мне.
– Возможно, будет лучше, если ты сама все расскажешь. Ведь это твоя история.
Я в шоке. Он хочет, чтобы я сказала правду? Не могу думать достаточно быстро, чтобы придумать подходящую отмазку, поэтому умоляюще смотрю на него. Миссис Уитакер терпеливо ждет, Ник слегка мне кивает. Он хочет, чтобы я говорила честно. Делаю глубокий вдох.
– Как Ник уже сказал, меня зовут Сьюзан Вебстер, – нервно начинаю я. – Четыре года назад я была замужем за бывшим студентом Даремского университета Марком Вебстером.
Миссис Уитакер кивает.
– Я знала Марка Вебстера и знаю, кто вы, дорогая. – В ее глазах нет осуждения. – Я хотела бы выслушать то, что вы собираетесь рассказать – если можете.
Мне она нравится. Она напоминает мою мать, которая всегда видела в людях только самое лучшее, пока они не доказывали обратное. У меня есть ощущение, что студенты редко ее подводят. Таким людям, как она, хочется доставлять удовольствие. Я киваю в ответ.
– Мы с Марком считали нашу семейную жизнь идеальной, – продолжаю я. – Ну, по крайней мере, казалось, что он так считает. Я не знала, что в его прошлом имеется что-то, что он хотел бы от меня скрыть, но я сама кое-что от него скрывала. Я не очень хорошо справлялась. Сомневалась в своих способностях как матери и временами думала, что им обоим было бы легче без меня. Когда Дилану было три месяца, его задушили во сне, а меня обвинили в его убийстве.
Теперь мне не так больно произносить эти слова вслух: я не верю, что убила сына, но мне все еще трудно говорить людям, что я была совсем не идеальной молодой матерью.
– Продолжайте.
Я опять вдыхаю полной грудью.
– Предварительное следствие шло почти год, меня содержали под стражей в ожидании судебного процесса. У меня диагностировали послеродовой психоз, вынесли приговор, обвинив в убийстве при смягчающих обстоятельствах. Меня отправили в Окдейлский институт психиатрии. Там я провела два года и восемь месяцев. Меня освободили почти пять недель назад. В прошлую субботу я получила вот это.
Я вручаю ей фотографию, на обороте которой написано имя моего сына, и наблюдаю за ней, пока она ее изучает. Вижу, как у нее округляются глаза, как и у всех, когда они читают написанные на обороте слова.
– Поверьте мне: я удивилась не меньше вас. Я обратилась к мистеру Уайтли за помощью. Я решила, что журналист может знать детали судебного процесса, с чего начинать поиски, а также может владеть и другой информацией, которая имеет отношение к моему делу. Например, исчезновение судмедэксперта, который давал показания во время судебного процесса. Мистер Уайтли уже помог гораздо больше, чем я ожидала.
Я бросаю быстрый взгляд на Ника и продолжаю.
– Когда я поехала к своему бывшему мужу с этой фотографией, он заявил, что ничего не знает. Тогда же я нашла фотографии Бетани Коннорс. Мне нужно знать, есть ли какая-то связь между случившемся с Бетани и моим сыном. Мне нужно знать, жив ли еще мой сын.
Закончив говорить, я понимаю, что в моих глазах блестят слезы, а руки дрожат. Миссис Уитакер снова встает на ноги. Не сработало, я все испортила. Ник полагался на мою честность, а у меня не получилось.
– Думаю, нам всем нужно выпить чего-то горячего и устроиться в другой, более комфортной обстановке. Студенты знают, где меня искать, если я им срочно потребуюсь. Пойдемте ко мне домой. Там мы побеседуем в домашней обстановке.
Я вздыхаю с облегчением, и Ник ободряюще улыбается. Пока мы идем за миссис Уитакер по территории университетского городка к ее дому, он смотрит вдаль, а я гадаю, о чем он думает.
У администратора колледжа маленький, но очень уютный домик.
– Пожалуйста, присаживайтесь, – приглашает миссис Уитакер и предлагает нам горячие напитки. Мы оба соглашаемся. Она уходит из комнаты и возвращается через несколько минут с подносом, на котором стоят чашки с кофе и тарелка с печеньем. Мы с Ником берем по чашке.
– Миссис Уитакер, – снова открывает рот Ник, но она только машет рукой.
– Пожалуйста, называйте меня Джин.
– Спасибо, Джин. Мы понимаем, что вы, возможно, не хотите углубляться в случившееся с Бет. Но если вам известно что-то, что нам следует знать, мы будем благодарны за помощь.
Она берет чашку кофе и садится с нами.
– Сьюзан, вы были со мной честны и рассказали то, о чем вам явно было трудно говорить. Я отвечу вам любезностью на любезность, но вначале мне нужно вас кое о чем попросить.
– Что угодно, – киваю я.
Я вижу страх в глазах маленькой женщины.
– Если из этого что-то выйдет, если окажется, что это каким-то образом связано с вашим сыном, я должна попросить вас, чтобы мое имя никогда не упоминалось в связи с этим делом.
Я снова киваю, на этот раз более энергично.
– Конечно.
Теперь кивает она и устраивается поудобнее.
– Бет была очаровательной девушкой. Я знаю, что у администратора не должно быть любимчиков, но Бет была одной из моих самых любимых студенток. Все, кто с ней знакомился, мгновенно в нее влюблялись. У нее был тихий мягкий голос, другие студенты ловили каждое ее слово. – Миссис Уитакер выглядит расстроенной, но продолжает свой рассказ. – Она была умной, серьезной и обязательной девушкой, перед ней открывалось блестящее будущее. В конце первого курса она начала встречаться с Марком Вебстером.
При упоминании моего бывшего мужа у меня учащается сердцебиение.
– Ваш муж был очень харизматичным мужчиной, даже в таком молодом возрасте, – сообщает она. Не считаю нужным поправлять ее, напоминая, что он мне больше не муж. – У них с Бет было много общего, люди обожали их обоих. Если вам интересно мое мнение, они были запоминающейся парой. Потрясающей парой! Надеюсь, я вас не обидела.
На самом деле мне неприятно это слышать.
– Когда у них состоялась помолвка, Бет была невероятно счастлива. Очень мало кто знает, но Бет предложили работу в Сорренто после окончания университета, и Марк согласился поехать туда вместе с ней.
У меня внутри все опускается, горло сжимается до размеров карандаша. Сорренто. Там мы с Марком провели медовый месяц. Он о ней даже тогда думал?
Похоже, что ни Джин, ни Ник не замечают, как мне некомфортно. Женщина продолжает свой рассказ. Она только что испортила воспоминания о двух самых лучших неделях моей жизни.
– На какое-то время перед смертью Бет превратилась в совсем другого человека. Она почти ни с кем не разговаривала, и я вообще не видела ее с Марком. Ее лучшая подруга Дженнифер позднее сообщила мне, что Бет планировала с ним порвать. По ее словам, он оказался не тем человеком, за которого она его принимала.
– Марк входил в список подозреваемых? – спрашивает Ник.
Джин качает головой:
– Нет, никогда. У него было алиби с шести вечера до восьми утра следующего дня. Он пил с друзьями допоздна, а потом вырубился на диване у кого-то из приятелей и проснулся только на следующее утро.
– Он пил, когда пропала его невеста? – Это не похоже на того Марка, которого я знаю.
– Полиции он сказал, что они поругались, и он подумал, что Бет не пришла специально – чтобы отомстить ему, насолить. Когда ее тело нашли, он был в отчаянии, на самом деле был, я в это верю. Марк позвонил ее лучшей подруге, та очень сильно забеспокоилась и позвонила мне, а я, в свою очередь, позвонила в полицию, но им было плевать. Я сама и несколько студентов отправились на поиски Бет, мы искали во всех местах, которые только пришли нам на ум…