Пока я не услышала ничего, что могло бы мне помочь. Ник бросает на меня взгляд, словно читает мои мысли. Снова.
– Когда Бетани нашли, весь колледж был убит горем. Всегда тяжело терять людей, с которыми учишься, друзей и подруг, но когда выяснилось, как она погибла… Когда тело Бет нашли, полиция обнаружила следы жестокого изнасилования. Она была полностью обнажена, на запястьях и лодыжках остались следы веревок, которыми ее связывали, и еще ей перерезали горло…
– Пожалуйста, миссис Уитакер, не надо об этом, – быстро перебиваю я. – Мы знаем из прочитанного, что случилось с Бет. Может, вы расскажете нам о том, что происходило после обнаружения тела.
По ней заметно, что она чувствует облегчение, она благодарно кивает.
– Все были напуганы. Подобные вещи не происходят в нашем маленьком мирке. Родители требовали ответов. От Тревельян-колледжа до колледжа Святого Чада всего двадцать минут пешком, самый короткий путь – по территории университета. Здесь в основном находятся студенты, и они чувствуют себя в безопасности. Через пару дней поползли слухи.
Она тяжело вздыхает, и я вижу, как ей трудно об этом говорить. Мы с Ником молчим. Мне не по себе от того, что мы приносим ей боль, но мне нужно знать, что случилось с ее точки зрения, а не то, что мы прочитали в Интернете.
– Один из приятелей Марка дал показания в полиции, заявив, что видел Бет в одном из районов Дарема, пользующемся дурной репутацией. Она садилась в машину к незнакомому мужчине за несколько дней до смерти. Этот приятель потом отказался от своих показаний (предполагаю, что по настоянию Марка), заявив, что тогда было темно, он мог ошибиться насчет того, что видел, но ущерб уже был нанесен. Слухи распространялись, как лесной пожар, говорили, будто Бет зарабатывала, оказывая сексуальные услуги незнакомым мужчинам. После этого появилось предположение, что у нее возникли проблемы с одним из клиентов, которые ей платили, ну и дело дошло до убийства. – Джин краснеет, когда говорит про клиентов. – Доказательств не было, дело заглохло, полиция фактически прекратила им заниматься. – Судя по ее виду, женщина злится, руки у нее дрожат, а добрые глаза наполнились слезами. – Именно тогда они и арестовали того бродягу, Рассона. Утверждали, будто он убил Бет, потому что не хотел ей платить.
– Вы не верите, что так было на самом деле? – мягко спрашиваю я.
Она решительно качает головой.
– Бет никогда не стала бы заниматься ничем подобным. Не смотрите на меня так, мистер Уайтли, я не какая-то наивная старая сентиментальная дура, и я не ханжа. Я знаю, что студенты иногда делают неприглядные вещи, чтобы свести концы с концами, хотя в Дареме это встречается реже, чем в других местах. Но только не Бет! Полная чушь, и полиция это знала. На них давили очень влиятельные люди, требуя закрыть дело, и в то время подобное объяснение показалось очень удобным. Я не поверила ни одному слову.
– Другие поверили?
Она ставит чашку на стол и смотрит на меня. За последнее время я так привыкла к тому, что люди меня игнорируют, предпочитая адресовать вопросы и ответы Нику, что чувствую себя некомфортно из-за этого внезапного внимания.
– Люди верили в то, во что хотели верить. Трудно передать, как боялись наши девочки. Никто не хотел плохо думать о Бет, но альтернатива пугала еще больше. Мысль о том, что это с ней мог сотворить другой студент или кто-то, кого она знала, приводила их в оцепенение. Они хотели верить, что Бет сама виновата. Ведь это означало, что им не угрожает опасность. Все вздохнули с облегчением, когда полиция исчезла с территории университета. В буквальном смысле с глаз долой, из сердца вон. Жизнь вернулась в нормальное русло, и на самом деле никто больше не пострадал. Студенты успокоились, в головах у них отложилось, что это был несчастный случай, и его больше никто не упоминал.
– Никто за нее не заступился? – спрашивает Ник.
– Конечно, заступались, – отвечает Джин. – Я сама и несколько преподавателей умоляли полицию искать дальше, так сказать, ближе к дому. Нам пригрозили, что мы лишимся работы в университете, если и дальше будем портить репутацию колледжа. Ее брат Джош очень долго пытался бороться, но в конце концов сдался даже он. Как бы мы ни любили Бет, но неприятностей не хотели. Ее все равно не вернуть.
– Вы знаете, куда ее подруги отправились после окончания университета? Как вы думаете, кто-то из них согласится с нами поговорить?
– Не знаю. – Женщина встает, берет наши чашки и относит на кухню. Она возвращается с листком бумаги. – Это фамилии, которые я помню. Лучшей подругой Бет была Дженнифер. Она все еще живет неподалеку отсюда. Кстати, работает в университетской библиотеке.
Мы с Ником переглядываемся, и нам внезапно становится понятно, почему молодая женщина в библиотеке так эмоционально отреагировала на фотографию. Она была лучшей подругой Бет.
Почему-то я думаю, что поговорить с ней будет непросто, не как с миссис Уитакер.
– Вы можете поговорить с полицейским, который занимался делом Бет. Он не верил в виновность Рассона и ушел в отставку вскоре после того, как бездомному вынесли обвинительный приговор. Я не помню его фамилию, но у меня тут целая стопка старых записных книжек, может, найду его. И у Бет были родственники, сестра и брат. Простите, не знаю, где они живут, лично я с ними никогда не встречалась.
Она снова поднимается на ноги.
– Мне очень жаль, что я никак не смогла вам помочь с поисками сына, – говорит она мне, провожая к двери. У меня создается ощущение, что ей на самом деле жаль.
– Вы очень помогли, спасибо вам большое, – искренне отвечаю я. – Мне тоже очень жаль, что мы вынудили вас обо всем этом вспомнить.
– Ничего страшного, – заверяет Джин, но я не могу не думать, что сегодня ночью она не заснет. – Есть еще кое-что, что вы можете попытаться сделать…
– Говорите все, что, по вашему мнению, может помочь.
– Я долго размышляла, почему тот парень изначально сказал такое про Бет, – говорит она тихим голосом. – Если б не его заявление, полиция никогда бы так плохо о ней не думала.
– Да, определенно этим вопросом стоит заняться, – соглашается Ник, достает ручку и блокнот. – Как его звали?
– Так, дайте мне вспомнить. – Она выглядит задумчиво. – Он был лучшим другом Марка, но ни один из них не появлялся у меня в Тревельян-колледже. У него очень распространенное имя, только какое? – Она раздражается из-за того, что память ее подводит. – Вспомнила! Не могу поверить, что могла забыть! Он был милым парнем, но после того как сказал подобное про Бет, я ему больше никогда не доверяла. Они все звали его Мэтти, полное имя Мэттью. Мэттью Райли.
Мы снова ее благодарим и уходим. Молчим в изумлении. За все годы нашего знакомства с Марком он ни разу не упомянул, что Мэтт Райли был его лучшим другом. Во время судебного процесса они даже не намекнули на свое знакомство, и Марк не сообщил, что Райли пропал после дачи показаний.
– Как насчет того, чтобы здесь переночевать? – предлагает Ник, когда мы идем назад к машине. – Тогда мы завтра сможем поговорить с Дженнифер, других людей поспрашивать.
Я сама думала о том же. Соглашаюсь и достаю телефон из сумки. Пять пропущенных вызовов. Три от Кэсси, один от папы и один с незнакомого номера.
– Кэсс и папа.
Сейчас уже слишком поздно для звонков, поэтому я отправляю им сообщения, что жива и на связи.
Мы заселяемся в «Трэвелодж», и нам удается получить соседние номера. Зная, что он спит с другой стороны стены, я чувствую себя в большей безопасности, хотя нахожусь так далеко от дома, в особенности после того, что случилось по дороге сюда. Но это не останавливает меня от разочарования в себе – после «Окдейла» я не думала, что так скоро смогу полагаться на другого мужчину.
– Я знаю, тебе сегодня было трудно, – говорит Ник, когда я стою в дверном проеме, собираясь уйти в свой номер. – В особенности, после… библиотеки. Но мы на шаг ближе к выяснению того, что с ними случилось.
– С ними?
– С ним, Диланом. Прости, а я что сказал?
– Ты сказал «с ними». Я тоже устала. Но мы приблизились к правде, а я бы до нее вообще никогда не добралась, если б не ты. Я бы вообще не знала, что Дилан жив…
– Сьюзан, я вообще-то не какой-то там герой, – начинает он, но я заставляю его замолчать.
– Не нужно скромничать.
– Сьюзи, я должен тебе кое-что сказать…
– Тебе нужно возвращаться на работу, да? – Я уже несколько дней жду, как он это скажет, но не готова к разочарованию.
– Нет, дело не в этом. Мой начальник очень понимающий. Я не брал отпуск много лет, и он сказал, что я могу взять столько дней, сколько нужно.
– Ну, тогда нет проблем. Если только ты сам не хочешь прекратить заниматься этим делом. Ты сыт по горло беготней? Знаешь, я не стану тебя винить, если откажешься.
– Нет, дело и не в этом тоже. Думаю, что теперь не смогу остановиться, даже если б и захотел. Мне нужно выяснить правду, как и тебе. Я гораздо больше вовлечен в это дело, чем следовало бы, потому что я…
О боже. Он со мной заигрывает? Мне следовало понять, что к этому идет. Я поощряла его интерес ко мне как к женщине? Он думает, что наше общение – несколько большее, чем есть на самом деле? Я так погрузилась в поиски сына, что даже не задумывалась, почему симпатичный, явно холостой мужчина захотел вдруг бросить свои дела и бегать по стране с женщиной, которая последние три года провела в психушке. Я даже минуты об этом не думала!
– Ш-ш-ш, завтра мне все скажешь. Давай сегодня обо всем забудем. Я не хочу ни о чем говорить.
Чувствую себя отвратительно из-за того, что эмоционально беру то, что мне требуется, и ничего не даю в ответ, но Ник не давит. Может, он чувствует то же самое. Может, это все так невинно, как кажется, и он просто хочет мне помочь. Может, я зашла слишком далеко.
Глава 45
На следующий день меня будит звонок телефона. Уже начало одиннадцатого. Это не мой домашний телефон и точно не мобильный, – думаю я, постепенно просыпаясь и начиная вспоминать, где нахожусь. Все еще лежа в кровати, прокручиваю в голове события вчерашнего дня. Все, что со мной случилось, все, что я видела и слышала за последние двадцать четыре часа, до сих пор кажется нереальным. В конце концов я вытягиваю руку из теплой постели и хватаю трубку.