– Что вы хотели?
На пороге незнакомая женщина – завитые волосы цвета грязный блонд, дикие карие глаза. Стоит мне открыть дверь, как она тут же смотрит через мое плечо в холл у меня за спиной. У нее на щеках нездоровый румянец, глаза красные и припухшие. Вероятно, она плакала. Как я могла не вспомнить этого раньше, когда увидела ее в библиотеке?
«Ты помнила, – говорит мне внутренний голос. – Но твое сознание так сопротивлялось, борясь с этими воспоминаниями, что паническая атака оказалась предпочтительнее, чем их возвращение. А теперь, если хочешь выжить, борись или беги».
– Мне не следовало на тебя набрасываться. Прости. Мне не хотелось верить в то, что ты мне рассказывала, потому что если б это оказалось правдой, то сломало бы мою жизнь. И жизнь моего сына. Прости. Мне очень жаль.
Дженнифер смеется.
– Ты это слышишь, Марк? Ей жаль. Еще одна бедная несчастная душа, которой не повезло оказаться в твоей постели. Ты очаровал ее, потом сломал ей жизнь, и теперь она извиняется. Кому следует извиняться и сожалеть, Марк?
– Мне.
Слово вылетает словно вздох. Марк повесил голову, у него нет сил, чтобы встретиться со мной взглядом. У меня все плывет перед глазами: я потеряла слишком много крови. Думаю, мне придется умереть, и у меня нет сил на истерику. На руке, которая не онемела, выступает гусиная кожа, у меня начинают стучать зубы.
– Да, ему! Именно он трахал лучшую подругу своей невесты! И он не мог взять на себя ответственность!
– Один раз! – взрывается Марк. – Одна ошибка, когда я был пьян, Дженнифер! Ты поэтому сломала мне жизнь? Потому что я смог сделать то, что ты так хотела много лет, только когда был в стельку пьян?
– Я думала, вы познакомились в университете. Разве не так?
Марк фыркает.
– О нет, мы с Дженни знаем друг друга гораздо дольше, не правда ли, Джен?
– Я тебя любила, – выплевывает она ему в лицо. – Всегда любила! С тех самых пор как Джек притащил тебя домой, как испачканную, промокшую насквозь маленькую собачонку. Я тогда это поняла. Знала, что нам предначертано судьбой быть вместе, в тот раз я решила, что и ты наконец это понял. Решила, что теперь-то наконец все будет так, как и должно – мы будем вместе. Затем на следующий день ты проснулся и заявил, что сделал ошибку. Эта высокомерная, заносчивая сука – твоя девушка, ты встречаешься с ней, а вчера вечером был слишком пьян, чтобы осознавать, что творишь. Ты заставил меня поклясться, что я ей никогда об этом не расскажу, чтобы не испортить ваши великолепные отношения из-за одной глупой ошибки. Вот как ты меня назвал. Но этого тебе оказалось недостаточно, Марк. Тебе потребовалось меня полностью сломать.
– Он заставил тебя сделать аборт, – вспоминаю я. Вспоминаю, как услышала эти слова от совершенно незнакомой женщины четыре года назад и подумала: «Она сумасшедшая. Она врет, и она сумасшедшая».
– Он заставил меня убить моего ребенка.
Теперь у нее по щекам текут слезы, на мгновение мне становится ее жалко – ту девушку, которой она была, влюбленную в парня, который относился к ней бессердечно и черство.
– А потом он заявляет, что они собираются пожениться. Я только что вышла из больницы – одинокая, морально опустошенная, в гневе из-за того, что он убил нашего ребенка. И тут с ужина возвращается леди Дрянь с булыжником в девятнадцать карат на пальце.
– Ты, вероятно, была убита горем.
– Убита горем? Я была в ярости. И именно тогда я решила: я сделаю так, что ее убьют.
Глава 60
Помещение, которое совсем недавно казалось таким огромным и продуваемым насквозь, теперь кажется не больше моей камеры в «Окдейле». Дым, идущий от огня, стал гуще, стоит у меня в горле, жжет глаза. Дженнифер этого вроде бы не замечает, а Марк практически в ступоре. Он словно уже принял нашу судьбу и тупо смотрит прямо перед собой, мыслями совсем в другом месте.
– Где Дилан, Дженнифер?
Она притворяется, будто меня не слышит, но, может, это на самом деле так.
– Ты уже вспоминаешь, Сьюзан? Помнишь, что было потом?
Я пытаюсь сосредоточиться, представить женщину, сидящую у меня в гостиной и рассказывающую, как отец моего ребенка убил ее ребенка. Я вижу, как с ее губ слетают два слова:
– «Эле Толдот».
Дженнифер улыбается и хлопает в ладоши.
– Все правильно! Почти получилось. Мы почти закончили. Да, «Эле Толдот».
Марк издает какие-то тихие странные звуки – разобрать слова невозможно.
– Что ты там бормочешь? – Дженнифер подходит к нему и хватает за волосы. – Ну-ка, сэр, давайте-ка, постарайтесь для зрителей.
– Я сказал: «Из поколения в поколение».
Боже, о боже, я вспоминаю. Вспоминаю все. Самую ужасную историю, которую я когда-либо слышала, историю об издевательствах, извращениях и ритуальных унижениях, историю о зажравшихся мальчишках из состоятельных семей, которые использовали университет как игровую площадку. Я не поверила ни слову, разозлилась, назвала ее вруньей, толкнула, ударила, орала на нее, требуя убраться из моего дома и оставить в покое мою семью. Теперь я вижу все: как она прикрывается руками, чтобы защититься от моих ударов, а потом толкает меня. Тогда я в последний раз видела своего сына – когда падала на пол.
– Ты ударилась головой, – легким тоном говорит Дженнифер, словно читает мои мысли. – Я подумала, ты мертва. И еще я подумала, что получила второй шанс стать матерью. Марк вернул мне моего ребенка. Я забрала твоего сына.
– Вот так просто взяла его? – Я поворачиваюсь, чтобы снова посмотреть на Марка, посмотреть ему прямо в лицо. Боль стреляет мне в руку и в бок, я с трудом дышу из-за дыма и знаю, что жить мне осталось недолго. Но мне нужно узнать правду до того, как я умру. – Когда ты вернулся домой…
– Я не поехал домой, Сьюзан. Я был на работе, когда мне позвонили…
Дженнифер улыбается.
– Мой кузен Джек. Я ему позвонила и попросила подчистить за мной, как-то все обставить. Джек – мастер по урегулированию хм-м-м… сложных ситуаций.
– Джек? – Я поставлена в тупик. – Тот парень, которого, по твоим словам, ненавидела Бет? Это он притворялся начальником Рейчел? Он твой двоюродный брат?
– С самого моего рождения. И он на самом деле начальник Рейчел, только не в том смысле, в котором представлялся тебе. Он очень умный. Они с Рейчел присматривали за тобой с тех самых пор, как ты вышла на свободу. Он – старший партнер в «Зара, Брэтбери и Хоуи», а Рейчел делает то, что велено. Это ему пришла мысль поручить ей твое дело. Он всегда был кукловодом, как я уже говорила. Ну, почти всегда. Джек был умным, его любили окружающие, хотели быть с ним в одной компании, но я знала кое-что, что он хотел скрыть ото всех. Я знала про девочек, которых они накачивали наркотиками, чтобы трахнуть. И я знала про Люси.
– Люси? – Даже Марк удивлен, судя по тону. – Это та домработница, с которой спал Джек, когда нам было по пятнадцать?
– Черт, не будь таким идиотом, Марк! Когда мы росли, предполагалось, что умный – ты, а ты слепо верил всему, что он тебе трепал. Джек с ней не спал! Забыл, как я тебе говорила, что эта девка динамщица? А Джеку очень не нравится, когда его дразнят. Когда она его послала, он все равно ее трахнул, независимо от ее желания. Оказалось, ей это совсем не понравилось, и дяде Джорджу пришлось выложить кругленькую сумму, чтобы она заткнулась. Джек не хотел, чтобы в студенческом городке знали, какой он на самом деле, и я была единственной в курсе того, чем занимались вы, маленькие грязные развратники.
– Ты шантажировала его, чтобы он украл моего ребенка? – говорю так громко, как только могу. В моих словах столько яда, сколько позволяют выдавить оставшиеся у меня силы.
– Я сразу забрала Дилана и ушла. Джек только все обустроил после случившегося. Мой двоюродный братец – на самом деле отбитый на голову ублюдок. А теперь давай я тебе расскажу про Бет. – Она откашливается. – Джек хотел Бет с той самой минуты, как только ее увидел. Он засыпал ее цветами, ювелирными украшениями, всем, что только может прийти в голову. Она говорила, что он ее пугает, но всегда сдержанно отказывала. Бет была очень хорошо воспитана и всегда вела себя вежливо. Но конец был неизбежен после того, как она несколько месяцев спустя сошлась с Марком. Джек никогда бы не позволил продолжаться этим отношениям.
– Почему нет? Разве он не мог принять поражение? И ты не могла?
Где Кэсси? Где полиция? Где Дилан?
– Я это пропущу мимо ушей, Сьюзан. Я знала, что после того, как Марк меня бросил и заставил убить нашего ребенка, Джек сделает за меня всю работу, если я выберу правильную тактику. Им было так просто манипулировать. Обычно так и бывает с людьми в ярости. Чем умнее они себя считают, тем глупее оказываются. Он был таким самонадеянным, таким наглым, что ему ни на секунду не приходило в голову, что на этом шоу кукловод не он. – Дженнифер морщится. – Мне пришлось несколько месяцев терпеть Бет, смотреть, как она распушает хвост, словно чертов павлин, как тычет мне в нос своим булыжником на пальце и, глупо улыбаясь, рассказывает о своем замечательном Марке перед тем, как терпение Джека лопнуло, и он решил перевести дело на другой уровень. Конечно, потребовалось на него мягко надавить и убедительно с ним поговорить. Я пригрозила обо всем рассказать.
Я представляю Бетани Коннорс в самый счастливый период ее жизни – как она пролистывает свадебные журналы, звонит друзьям и родственникам, чтобы, захлебываясь, сообщить хорошие новости, планирует жизнь с Марком и все это время не знает, что девушка, которую она считала лучшей подругой, молча ее ненавидит.
– Дилан сейчас у Джека? Скажи мне, что мой сын не у Брэтбери. – Судя по голосу Марка, он предпочел бы, чтобы Дилана воспитывал Тед Банди [48].
Дженнифер смеется.
– Было бы прекрасно. Кузен Джек воспитывает сына Марка Вебстера – ирония судьбы и высшая справедливость, не так ли?