– Вы отправили мне фотографию, – говорю я.
Ребекка кивает.
– Я не знала, что делать, – признается она, ломая руки. – Я ожидала появления полиции в любую минуту, но никто не приходил. Мой муж убил бы меня, если б узнал, что я сделала, но я не могла притворяться, будто не знаю, кто Саймон на самом деле. Я – мать, миссис Вебстер, и есть вещи, которые может понять только мать. Именно поэтому я должна была предпринять эту попытку – заставить вас действовать, самой попытаться все узнать. Я понятия не имела, что эти молодые люди творили с девушками много лет назад.
Я киваю и позволяю ей молча плакать. В ее истории счастливого конца не будет.
– А расческа и одеяльце?
– Дженнифер принесла одеяльце, когда впервые появилась с ребенком. Он с ним не расставался. Прекратил с ним спать только в прошлом году.
Мысль о том, что у моего сына была все эти годы маленькая часть меня, наполняет меня радостью.
– Я видела вас. В кафе. И перед библиотекой. Вы приехали искать меня в Ладлоу.
Кажется, это было целую вечность назад. Ребекка кивает.
– Я сказала мужу, что отправляюсь на поиски Дженнифер, чтобы попробовать уговорить ее навещать Саймона. Именно тогда я принесла конверт с фотографией и подбросила статью вам в сумку. Чтобы вы подвергли сомнению ту версию, которую вам представили.
– Как вы меня нашли?
– Мой отец был детективом. Несколько его коллег еще живы.
– Если б вы это рассказали раньше, ваша дочь и мой бывший муж остались бы в живых.
Она зажмуривается, но слезы все равно просачиваются.
– О господи, я это знаю. Мне так жаль.
Я в третий раз провожу руками по джемперу, стряхивая пушинки, которых там нет. Сегодняшний день, пожалуй, станет самым важным в моей жизни, и я точно никогда так не нервничала раньше.
– С тобой все в порядке? – спрашивает Джош, обнимая меня за плечи.
Он пытается меня защитить. Я чувствую, как спокойствие разливается по всему телу. Мне нравится, как он на меня действует. Знаю, что со мной все будет в порядке, когда я с ним. Киваю с большей уверенностью, чем на самом деле чувствую.
– Послушай, мне нужно тебе кое-что сказать, – говорит он, поворачивая мое лицо к себе.
Мы сидим в его машине перед домом, в котором может измениться вся моя жизнь, а он именно сейчас хочет мне что-то сказать? Он словно читает мои мысли и говорит:
– Я должен тебе это сказать на тот случай, если Ребекка это упомянет. В конце-то концов он же ее племянник.
Джек Брэтбери. Кукловод в сумасшедшем, тошнотворном спектакле, в который он превратил жизнь моего мужа. После исчезновения Джека с Рейчел я про него почти ничего не слышала. Знаю, что их контора прекратила свое существование после разразившегося скандала, но он успел обчистить все счета. Похоже, Джек Брэтбери снова вышел сухим из воды.
– И что ты хочешь про него рассказать?
У меня начинают трястись руки при одном упоминании о человеке, с которым я была едва знакома.
– Его арестовали. – Джош улыбается и опускает обе руки мне на плечи. – Взяли, когда вернулся в страну с фальшивым паспортом. Наглый сукин сын думал, что может вернуться, словно ничего не случилось.
– Зачем? Зачем он вернулся?
– На похороны Марка.
Эти слова выбивают воздух у меня из легких. Я решила не идти – это было трудным и важным решением, но считаю, что все сделала правильно. С трудом могу поверить, что человек, виновный во всем случившемся, разрушивший мою спокойную жизнь, а также испортивший жизнь неизвестному количеству девушек и их семей, думал, что может просто прийти на похороны Марка и вести себя так, словно абсолютно невиновен.
– Что с ним будет? – Я дрожу и очень стараюсь не расплакаться.
– Отправится в тюрьму. Очень надолго. Обещаю.
Джош своими руками, которые так и лежат у меня на плечах, снимает все напряжение. За последние несколько недель он делал это неоднократно. Он так хорошо меня успокаивает! Но я до сих пор гадаю, что сделаю, если в один прекрасный день Джош склонится ко мне и поцелует.
– После того как всплыла информация о Бет, уже масса девушек обратилась в полицию и рассказала, что он и его друзья делали с ними, начиная с 1990 года.
«Он и его друзья. Мой муж».
Я собираюсь с силами и звоню в звонок. Слышу стук маленьких ножек, сбегающих по лестнице, и на секунду у меня появляется мысль, что я сейчас развернусь и сбегу, несмотря на то что Джош находится рядом.
Мы виделись с Ребеккой всего неделю назад, но по ощущениям – я снова отбыла трехгодичный срок.
Простой, ничем не примечательный белый конверт, который потенциально мог изменить всю мою жизнь, четыре часа лежал на кухонном столе моего отца, пока я наконец не сломалась и не позвонила Джошу. После испытаний, которые чуть не стоили ему жизни, он мог больше никогда в жизни не захотеть меня видеть. Для этого имелись все основания. Но он приехал в дом моего отца и молча сидел рядом со мной, пока я не собралась с силами, чтобы открыть конверт. Потом Джош обнимал меня, а я рыдала у него в объятиях. Не знаю, что будет с нами после того, как все это закончится. Я только знаю, что не готова отпустить его из своей жизни.
Семья Мэттьюс не стала бороться за ребенка, когда социальные службы решали, как лучше воссоединить меня с сыном. Ребекка просила только позволить им участвовать в жизни Саймона. Учитывая то, что их дочь украла моего сына и убила бывшего мужа среди прочих, в просьбе ей отказали, но тут выступила я и пообещала им регулярные встречи с внуком. Они не сделали ничего плохого, мой сын их любит, было бы несправедливо их отталкивать. Не могу сказать, что буду такой же сговорчивой и покладистой с бабушкой и дедушкой со стороны отца. Королевская прокуратура по уголовным делам до сих пор решает, предъявлять ли Маргарет и Ричарду обвинение в препятствовании правосудию в деле об убийстве Бет, а я сама еще не знаю, как буду с ними общаться.
Сегодня мне предстоит встретиться с сыном впервые за четыре года. Мы все согласились, что для него будет лучше, если это случится в доме, где он рос, и действовать мы будем медленно – так, как нужно для него. Ребекка открывает входную дверь, и я вижу, что Мишель, наш консультант из социальной службы, уже здесь.
– Привет!
Ребекка быстро меня обнимает и ведет в гостиную, где ждет Мишель вместе с Кристофером Мэттьюсом. Я представляю Джоша, Мишель улыбается, приветствует нас обоих, а Кристофер только резко кивает. Он не устраивает сцен, но видно, что из-за происходящего у него разрывается сердце. Я могу только представить, что сейчас чувствует эта семья после того, как до них дошла новость о племяннике.
– Так, Сьюзан, вы готовы? – мягко спрашивает Мишель.
Я не готова. Думаю, что независимо от того, сколько я могла бы готовиться к этой минуте, все равно не буду готова. Тем не менее я киваю. Мишель смотрит на Ребекку, затем выходит в коридор, и я слышу, как она тихим голосом разговаривает с ребенком. Моим ребенком.
Дверь открывается. Я задерживаю дыхание, когда красивый маленький мальчик появляется в дверном проеме. Он смотрит себе под ноги. Ребекка слегка кивает ему и ободряюще улыбается. Маленький мальчик делает несколько шагов в комнату и поднимает глаза на нас с Джошем.
– Привет! – радостно здоровается он.
У меня в горле появляется комок. Не знаю, смогу ли вымолвить хоть слово, но мне удается выдавить из себя ответное приветствие. Я смотрю сверху вниз на маленького мальчика, которого родила, держала на руках и укачивала, пока не заснет, когда он плакал.
– Меня зовут Сьюзан. А тебя?
– Саймон, – отвечает он и гордо поднимает игрушечный грузовик, чтобы мы оба могли его увидеть. – Вам нравится мой грузовик?
– Отличная машина, – отвечаю я, и у меня на глаза наворачиваются слезы. – Просто отличная.