Я отправилась в постель слишком рано, сон не шел.
Будильник был заведен на 5 утра, и я досадовала, что выпила три бокала вина – ведь мне придется ночью вставать в туалет. Проворочавшись час, я сдалась: включила ночник и оглядела свою бывшую комнату – теперь она скорее напоминала святилище, нежели детскую. На грязно-розовых стенах кое-где виднелись следы от липучки – раньше там висели разные постеры. Родители коллекционировали все мои достижения. Они развесили вырезки из газет в рамочках, расставили тридцать два зарубежных издания моей книги на специально отведенной полке. Они так явно гордились мной, что я позволила себе насладиться этим моментом. Девчонка, которая каждую ночь перед сном целовала постер со Спайком из «Баффи», и помыслить не могла, во что однажды превратится ее комната.
Интересно, пошел ли Том в стриптиз-клуб…
Нет. Родители правы. Я так сильно беспокоюсь о Томе и наших отношениях – равно как и о том, что Том думает о наших отношениях, – что упускаю остальное. Не стоит зацикливаться на этой ссоре. Я наклонилась и сняла потрепанный экземпляр книги Тейлор Фейтфул. Я хотела перечесть обе ее книги до нашей встречи в Берлине. Это была ее вторая книга под названием «Полюбите меня настоящую».
Ведь даже гуру нуждается в гуру? Тейлор Фейтфул – мой наставник. В двадцать три года я наткнулась на ее первую книгу, «Колючки – не приговор», и она стала моей спасательной шлюпкой. Моим маяком. Тейлор не идет на компромиссы. Она отказалась принимать нужную другим форму. Эта книга была посвящена поискам мужчины, который примет ее такой, какая она есть. И она нашла его! Вышла за него замуж в красном платье, не стала менять фамилию, и они договорились, что не будут заводить детей. Мне хотелось того же. Необязательно все до деталей, но мне хотелось таких отношений. В книге все звучало так просто, так идеально.
Любые отношения лучше моих.
Почему же тогда ты не расстанешься с Томом, Тори?
Это самый сложный вопрос. У меня нет на него ответа, я просто уклоняюсь от него. Сама мысль о том, чтобы бросить Тома, отвратительна – как и мысль о том, чтобы оставаться вместе. Я никогда не думала, что могу быть одной из тех женщин, что боятся разорвать отношения, но, возможно, так оно и есть. А может, у нас просто черная полоса и нам нужно ее преодолеть. Его свободолюбие и нежелание обсуждать наше будущее годами отравляло наши отношения, но он, я уверена, во всем винил меня. Самое неприятное заключалось в том, что я не была уверена, нужны ли мне эти обязательства. Нужна ли мне свадьба и дети, хочу ли я жить вместе, пока смерть не разлучит нас, и смотреть, как он облысеет окончательно. Отчасти я мечтала об этом только потому, что он этого не хотел. Я чувствовала, что смогу понять, нужен ли мне Том, только если я буду нужна ему. Это противоречит любым понятиям о том, какой должна быть современная женщина, – но это правда. В кого, черт возьми, я превратилась?
Я слышала, как мама с папой готовятся ко сну. Они разговаривали приглушенными голосами в полной уверенности, что я уже сплю, ведь меня ждет ранний вылет. Кто-то прополоскал горло, включил и выключил свет в ванной, скрипнула дверь в спальню. Я вернулась к книге, проводя пальцем по важной для меня фразе:
«Даже если ты трудный человек, все равно найдется тот, кому будет легко полюбить тебя».
Я не знала, как относиться к этой фразе. Она отвечала на все мои вопросы. Я пока не была готова ей последовать, но она растворялась во мне, словно мед в горячей воде. Однажды эта фраза все изменит.
Но не сегодня.
@TheRealTori Подъем ни свет ни заря – меня ждет репетиция выступления на TED в Берлине. НЕУЖЕЛИ Я НЕ СПЛЮ?
@TheRealTori Сколько «Имодиума» требуется, чтобы пережить 18-минутное выступление на TED? Я выпила четыре таблетки.
@TheRealTori Паника-паника-паника. Нужно купить чернослива.
@TheRealTori Так, в берлинском аэропорту нереально купить чернослив. Кто бы мог подумать.
@TheRealTori [ФОТО] Ну как вам мой номер в отеле, неплохо?
Берлин я не увидела. Многие думают, что постоянные разъезды – это классно, но мне ничего не удается посмотреть – разве что зал вылета в аэропорту и пятизвездочный отель. Но прежде, чем вас обуяет зависть, – я не так-то много времени провожу в отеле. И мне никогда не удается посмотреть город или попробовать самую вкусную еду.
Эта поездка выдалась еще тяжелее. В аэропорту меня встретили дружелюбные распорядители TED. Они прямо-таки излучали энтузиазм. Как прошел полет, спросили они. Рада ли я, спросили они. Все пройдет «замечательно», обещали они. Мы подъехали к ослепительному на фоне голубого неба зданию университета из белого камня, который отражал солнечный свет. Над дверью висели плакаты TED. Повсюду с важным и занятым видом сновали люди с рациями и папками и выкрикивали друг другу распоряжения.
Я начала нервничать.
– Виктория, добро пожаловать.
Я сдала чемодан, и ко мне подошел мужчина. У него был важный вид, несмотря на «конверсы» на ногах.
– Я Брайан, координатор мероприятия. Рад, что вы с нами. Проходите, пожалуйста. Познакомитесь с другими выступающими. В зале есть напитки.
Я беспокойно последовала за Брайаном по коридорам, стараясь не отставать на каблуках.
– А Тейлор Фейтфул приехала? – спросила я ему в спину.
Брайан повернулся. Судя по улыбке, он понял, как мне это важно.
– Боюсь, она прилетит только завтра. Мы немного волнуемся, что она будет выступать без прогона, но она выдающийся профессионал, и все должно быть в порядке. В конце концов, она постоянный гость в шоу Опры.
– Ясно.
Я постаралась скрыть свое разочарование. Мне не хотелось, чтобы наше знакомство состоялось в день выступления, я и без того буду без памяти от ужаса.
Сквозь двойные двери мы вошли на сцену огромного, богато украшенного зала с эмблемами TED. Повсюду стояли стулья, последние ряды казались точками. Похоже, это тот самый зал. О боже. Я не могла позволить себе удариться в панику, ведь другие спикеры были уже здесь – они слонялись по сцене и болтали друг с другом рядом со столом, уставленным фужерами с апельсиновым соком, сэндвичами и крохотными хот-догами.
Меня представили собравшимся. Здесь были онколог, специализирующийся на раке мозга, и нейробиолог: они сошлись на почве мозга и МРТ. Две женщины постарше, по всему было видно – из академических кругов. Первая – эксперт по языку тела. Вторая – историк со специализацией на развитии языка.
Я просто жирный ноль без палочки, никто из них наверняка в жизни не слышал о моей книге.
– Чему посвящено ваше выступление? – спросила женщина-историк. После официального знакомства мы все, потягивая апельсиновый сок, принялись обсуждать, как же нам страшно.
– Ммм, оно называется «Инструкцию на свалку».
Они не сводили с меня глаз, ожидая продолжения. Я прикончила сок – сюда не помешало бы добавить водки.
– Ммм, ну это, в общем, о том, как мне было двадцать пять. У меня было что-то вроде нервного срыва, и я отправилась на год в путешествие. Но это была не обычная увеселительная поездка, типа как принято ездить после окончания школы. Я занималась йогой и пела мантры, но все это не помогало, и я решила: да пошло оно все. – Я взмахнула руками, и остаток сока выплеснулся через край. – В общем, я написала книгу о том, как жить по своим правилам вместо того, чтобы подстраиваться под чужие… Боже, надеюсь, завтра я буду более красноречивой.
Вежливый смех.
– А о чем ваш доклад? – я быстро сменила тему.
Женщина-историк посмотрела на меня в упор.
– Он называется «Может ли слово положить этому конец?» и будет посвящен роли языка в движениях сопротивления и его влиянию на изменения в обществе.
– Угууууу.
Впрочем, предаваться самобичеванию было некогда: закуски унесли, а на сцене возник Брайан с длинной речью. С тем же успехом он мог угрожать убить мою семью – настолько устрашающей была его речь. Это очень серьезное мероприятие, здесь выступали знаменитые люди, это прямой эфир, и лажать нельзя. Я и до этого места себе не находила, но после этой напутственной речи у меня буквально затряслись поджилки. Нас отпустили попудрить носик, а затем настало время для инструктажа и репетиции. На каждое выступление отпущено не более восемнадцати минут. Стоит открыть рот, как огромные красные часы начнут обратный отсчет. Нам советуют по возможности не ходить по сцене. «Держитесь уверенно, вы знаете то, о чем говорите».
Уже стемнело, когда меня, выжатую как лимон, вернули в отель. Нас так измучили, что переживания из-за завтрашнего дня притупились. Я укладывалась в отведенное время. Даже нейрохирург смеялся над моими шутками. Все пять прогонов прошли как по маслу. У меня все получится.
Я слишком устала, чтобы спускаться в ресторан при отеле, поэтому заказала доставку в номер. Сидя на подоконнике, я ела, разглядывала сверху город и позволяла себе наслаждаться прекрасными мелочами в моей жизни.
Мы с Томом созвонились по скайпу. На экране высветилось его слегка помятое лицо, и я улыбнулась. Разлука заставила мое сердце биться чаще.
– У меня все болит, – пожаловался он. Каждая клеточка его тела буквально излучала похмелье. Голос охрип, и я словно наяву, за тысячу миль от него, чувствовала свежесть его дыхания. – Ненавижу Вегас.
Я засмеялась, стараясь не залипать на собственное изображение в углу экрана.
– Похмелье?
– Похмелье. Джетлаг. Уныние.
Я снова рассмеялась, сделав вид, будто не считаю это пошлым.
Покрутив в руках iPad, мы по очереди показали друг другу вид из окна. Победил Том: ему достался номер в «Белладжо» с видом на фонтаны.
– У меня скоро вылет, нужно перед этим вздремнуть. Ты готова к завтрашнему выступлению, конфетка?
Я вздохнула.
– Я самая глупая среди спикеров, но в остальном все неплохо.
Том покачал головой.