Она указала на бутылку газированной минералки.
– Я обезвожена. Так что пока мне этого хватит.
– Аа, – протянула я и повернулась к официантке. – Мм, хорошо. Мне тогда… ммм… большой бокал розе.
Мы углубились в меню, но на самом деле я всегда беру одно и то же – вегетарианскую пиццу «Леджера»: в ней меньше пятисот калорий. Я ждала, пока Ди сделает свой выбор. Она была какая-то другая. По-другому держалась, ее кожа сияла. Я хотела было спросить, что у нее за крем, но ответ, скорее всего, будет таким: «Просто я счастлива, по уши влюблена и постоянно занимаюсь сексом». Увы, это нельзя купить и нанести на лицо, даже Creme de la Mer тут не поможет.
– Что будешь брать? – спросила я. – Неужели я правда отбила у тебя аппетит к булочкам?
– Я закажу их в любом случае.
Официантка принесла вино, и я приложила все усилия, чтобы не осушить бокал сразу. Вместо этого я пыталась пить частыми маленькими глоточками, но все равно глазом моргнуть не успела, а половины как не бывало. Официантка спросила, готовы ли мы сделать заказ, и, приняв его, ушла. Я открыла было рот, чтобы рассказать о встрече в издательстве, как вдруг…
– У меня есть для тебя новость, – сказала Ди. Она дрожала и крутила в руках стакан минералки.
– Даааа? – Я напряженно размышляла, что это может быть. На лицо я нацепила неопределенную полуулыбку. Господи! Поняла: они с Найджелом решили съехаться. Ну да, точно. Надо сделать вид, будто они не торопят события. – Итак?
Она заправила прядь огненных волос за ухо.
– Я беременна, Тор.
…
…
…
Нам принесли булочки. Они, словно ров, окружали замок из чесночного масла. Почувствовав напряжение, официантка поставила блюдо и молча ушла.
– О боже, – сказала я. – Поздравляю!
Ди расплакалась, я потянулась к ней и обняла.
– Что случилось? Ты хорошо себя чувствуешь?
Она кивнула, не отстраняясь, и я продолжала сжимать ее в объятиях, не в силах осознать услышанное. Не верю, не верю, не верю.
– Все хорошо. Я счастлива. Конечно, это все так неожиданно.
Она все говорила, а мою улыбку словно вырезали скальпелем. Ни в коем случае не переставать улыбаться. Она не должна была увидеть мои истинные чувства. В глубине души я провалилась в бездну отчаяния. На той свадьбе у них порвался презерватив, объясняла она. Конечно, она выпила экстренную таблетку, но это не помогло. В школе все приняли новость без проблем, они с Найджелом уже «практически живут вместе», хоть у нее и остался месяц залога по ее квартире.
Теперь все встало на свои места. Вот почему мы все время встречались за чашкой кофе, а не бокалом вина. Вот почему она пополнела, а грудная клетка слегка раздалась. Вот почему ее кожа так сияет. Как я могла пропустить все эти подсказки?
– Какой срок ставят? – выдавила я. Я уже знала, какие вопросы надо задавать, когда твои друзья оказываются по ту сторону. Мне не впервой, я уже знаю этот жаргон.
– Декабрь, – смущенно сказала она. Смущенно – потому что простой подсчет означал одно: прошло уже три месяца. Три месяца. Три месяца, и она молчала.
– Прости, что не сказала раньше. – Мои мысли было легко прочитать. Взяв булочку, Ди обмакнула ее в пиалу с маслом. Масло стекало с нее, и я как завороженная смотрела за тем, как Ди ест булочку, – ведь это беременная Ди ест булочку.
Беременная Ди.
Ди беременна.
Она проглотила кусок и слегка покраснела. Между нами разверзлась пропасть. С каждым днем она будет становиться все шире, потому что Ди перешла на другую сторону. Мы будем видеться и болтать, делая вид, будто между нам нет никакой стены, но это не так. На ее возведение ушло всего несколько минут. Прибежали рабочие и в спешке начали ее строить, пока на кухне кружком раскладывали булочки на тарелке.
– Тор, – сказала она. – Скажу честно, я ужасно боялась тебе признаться.
– Что? Почему? – Открытый рот, честные глаза.
Она откашлялась.
– Как бы сказать… самое ценное в нашей дружбе – это искренность. Я знаю, как ты к этому относишься и что у вас с Томом сейчас не все клеится…
Я почувствовала боль, как от ожога сигаретой. Как она смеет! Как она смеет говорить о Томе, когда в ее животе растет общественно одобряемое представление о счастье. Как она смеет наносить мне такой удар сейчас.
– У нас с Томом все хорошо, – до меня донесся мой собственный голос. – Сейчас у нас прекрасный период. Мы все обсудили после того случая со стриптиз-клубом, и все сразу наладилось.
Моя ложь добавила дополнительные кирпичи к стене.
– Ой, ну это здорово! Вдруг ты тоже скоро забеременеешь, и мы будем обе ходить с животом.
Ее ложь – и стена вырастает еще на пару сантиметров.
– Насчет этого не уверена. Но я правда очень рада за тебя, Ди. В шоке, конечно, но очень рада.
Она с улыбкой потрясла головой.
– Было глупо думать, что ты не обрадуешься. Эми уверяла, что все пройдет отлично.
Я жевала булочку, но в этот момент она выпала у меня из рук.
– Эми знает? – небрежным тоном спросила я. Во рту стало сладко. На самом деле мне хотелось закричать «ЭМИ ЗНАЕТ?!». Эми жила с нами на одном этаже в университете, и мы ее вроде как терпеть не могли. Наше общение сошло на нет, когда она завела двоих детей. Эми каждый божий день публиковала новости о своей беременности. Оба раза. Можно подумать, что второй ребенок развивается как-то по-другому. Пропустить это было невозможно: она присылала все это и в наш общегрупповой университетский чат. «Сегодня мой ребеночек размером с горошину». «Сегодня у моего ребеночка появились легкие». «Сегодня ребеночек помахал ручкой в животе».
У нас с Ди шло параллельное обсуждение. «Сегодня я волнуюсь, что мамочка не будет уважать мою частную жизнь после моего рождения». «Сегодня я волнуюсь, что мамочка будет вести прямую трансляцию родов в соцсетях». «Сегодня у меня не получается построить отношения с другими эмбрионами, потому что у меня слишком раздутое эго».
– Она мне очень помогла, – сказала Ди. Она выкинула из головы эти воспоминания, спрятала их куда-то подальше, потому что теперь ее мнение об Эми изменилось, она в ней нуждалась. – У меня был просто ужасный токсикоз, Тор. И хуже всего то, что ты никому не можешь объяснить, почему ты так отвратительно себя чувствуешь. Я страдала всякий раз, как ты звала меня выпить.
Я непроизвольно сделала глоток. Вино – это все, что у меня осталось. Мое единственное преимущество. Я могу пить вино, а ты нет.
– Так что да, мне очень повезло, что Эми была рядом. Конечно, иногда она… ну ты понимаешь… но я ей очень признательна. И ты не поверишь, Найджел с Ником так подружились. На прошлой неделе мы позвали их на ужин – и это была прямо-таки любовь с первого взгляда.
Она позвала их на ужин. Она позвала их на ужин. Она сказала, что беременна, Эми, а не мне, ведь у меня нет детей, а у Эми есть, и она позвала их к себе.
Широчайшая улыбка разрывала мое лицо.
– Супер, – повторяла я. – Супер.
Окрыленная моей реакцией, Ди хотела теперь рассказать мне все в деталях, ведь я так хорошо все восприняла.
– И не волнуйся… – Она стащила одну из булочек с моей тарелки: я к ним даже не прикоснулась.
Чтоб ты поправилась, подумала я. И тут же возненавидела себя за эту ужасную мысль и попыталась ее отогнать.
– Я не стану вести себя как Эми. Ты не увидишь в интернете мои снимки УЗИ. – Она тепло улыбнулась. – Я все та же, Тор. Ты не поверишь, сколько всякой херни сопровождает беременность. Ты нужна мне рядом, когда я начну ныть.
Я могу пить вино, и я стройнее большинства из них. Два преимущества. Две предмета для зависти. Я откажусь от десерта и всерьез примусь за пресс, чтобы избавиться от Германа: месяц упражнений – и в августе я смогу носить короткие топы. Все поймут, что у меня все чудесно, я на волне успеха и у меня все под контролем – потому что у меня есть пресс.
Ди тут же принялась ныть, как будто только этого и ждала – возможно, так оно и было. О том, как плохо ей было по утрам. Как она боялась признаться директору в школе. Как это физически тяжело. Как первой реакцией родителей Найджела было «а не торопите ли вы события?». Как она записалась на йогу для беременных, а там у всех есть план родов, и это ее бесит. Я кивала и принимала нужное выражение лица – то встревоженное, то заботливое – в нужных местах.
Принесли наши пиццы. Я съела только половину своей, и Ди с готовностью доела мою порцию. В ресторан вошла семья с двумя уставшими и взмокшими детьми – они стучали вилками по мраморному столу и орали «НЕ ХОЧУ ПИЦЦУ!». Еще пару месяцев назад мы с Ди переглянулись бы и сказали друг другу: «Никаких детей». А теперь она встревоженно наблюдала за ними.
– Боже, мои дети ведь не будут так себя вести, Тор?
– Конечно нет, – заверила ее я. Хотя, скорее всего, будут.
Но это Ди, и я искренне люблю ее. Крупицы счастья за нее давали мне силы задавать ей нужные вопросы. Что думает Найджел? Ой, он в восторге. В конце концов, ему почти сорок. Он помогает? Ой, еще как. Во время токсикоза он исполнял все мои прихоти, таскал мне тосты с соленой пастой. Запомни это на будущее, Тор. Соленая паста – это просто спасение. Ты уже делала УЗИ? Да, вчера. Она достала снимок и показала мне, а я восторженно завизжала, хотя так и не смогла разглядеть, где же там ребенок. Тебя тянуло на что-нибудь? Начос? Вот это да! А ты знала, что Эми ела мел? Ты больше хочешь мальчика или девочку? Главное, чтобы был здоровым. Но так, конечно, девочку. Мы же девочки. Но мальчик – тоже неплохо, с ними проще в подростковом возрасте. Как ты думаешь, как будет проходить беременность? Маленький животик? Или ты вся расплывешься? Мы посмеялись над всеми вариантами. Вспомнили беременную Ким Кардашьян. Ди съела десерт, и ее сияние стало еще заметнее.
Нам подали счет, и я сказала, что заплачу – МЫ ПРАЗДНУЕМ! И только тут Ди вспомнила о моей встрече.
– Боже, я трещала без умолку, – сказала она. – Даже не спросила, как у тебя дела.