Сэнди – единственная, кто предложил остаться и помочь с уборкой. У остальных нашлась отговорка в лице детей. Закрыв дверь, я несмело улыбнулась ей. В квартире стояла неестественная тишина – так всегда бывает после толпы народа. Повсюду валялся мусор – бумажные тарелки с шоколадными крошками, подгузники с детским питанием, шерстяные нитки. А еще надо было что-то делать с пятном на ковре авторства Джоэла.
– Джин? – предложила я Сэнди.
– Джин, – кивнула она.
Мы включили радио, достали мусорные мешки и собрали в них все – даже то, что по-хорошему надо было рассортировать для переработки. И налили себе еще по порции. Кружки мы отправили в посудомойку. Сэнди рассказывала мне о школе – о том, как управлять ей, о том, как правительство разрушает систему образования, и о том, что хороших учителей почти не осталось.
– Я плакала, когда Ди забеременела, – призналась она нетрезвым голосом. – Не при ней, конечно. Но она одна из лучших наших учителей, и на фоне остальных проблем мысль о том, что нужно искать ей замену, доконала меня. Я пришла домой и прорыдала два часа.
– Но ведь она вернется. – Я захлопнула дверцу посудомоечной машины. – Она говорила мне, что вернется на полный день. Найджел зарабатывает достаточно, чтобы они могли позволить себе няню.
Сэнди с сожалением улыбнулась. Она прикусила губу – должно быть, у нее хорошая помада, раз следов на зубах не остается.
– Она не вернется на полную ставку, – ответила она. – Это сейчас она так думает, все они так думают. Но стоит ребенку родиться, как все меняется.
Я вошла в гостиную и рухнула на диван. Поднесла джин к губам.
– Ди не похожа на других, – заявила я Сэнди, которая тоже вернулась в комнату.
– Я знаю, – ответила она. – Но… я давно работаю в этой сфере. Когда рождаются дети, приоритеты меняются, в игру вступают гормоны. Те, с кем будущие мамы знакомятся на курсах для беременных, не возвращаются на работу, и все чувствуют себя виноватыми и плохими матерями, если выберут карьеру. Может, с Ди все будет по-другому, но мне в это не верится.
Во мне неожиданно забурлил гнев, словно Ди – да и вся женская часть человечества – предали меня. Ди еще ничего не сделала, да и решение, выходить ли ей на работу, никак меня не касалось, но я осуждала ее. Уже осуждала. Меня испугали собственные чувства, и Сэнди это заметила.
– Я не хотела тебя огорчать, – сказала она, чувствуя, что я погрузилась в свои мысли.
Я посмотрела на нее.
– Ты тут ни при чем. Просто… не знаю. Я счастлива за Ди, честно. Но она моя лучшая подруга, и я не хочу, чтобы что-то менялось.
– Но все изменится. Так устроена жизнь.
На часах было семь. Сэнди еще не ушла, и мы пили чай, чтобы протрезветь.
– Боже, уже стемнело, – сказала я, потянувшись через диван, чтобы раздвинуть шторы. – Я все время забываю, насколько зимой мрачно.
Я поскользнулась и рухнула на диван лицом вниз с приглушенным воплем. Сэнди рассмеялась, и я рассмеялась в ответ, утопив лицо в кожаной обивке. С Сэнди было так весело. Я даже ни разу не заглянула в телефон.
– Когда возвращается твой парень?
– Да кто его знает. – Я пыталась собраться и встать. В конце концов, покатавшись из стороны в сторону, чтобы увеличить амплитуду, я смогла встать на обе ноги. – Сперва он посмотрит все возможные футбольные матчи, лишь бы не проводить время со мной.
Сэнди, подняв бровь, отпила чаю.
– Вы поссорились?
Усевшись на стул за обеденным столом, я покачала головой, не сводя глаз с шоколадного пятна на ковре.
– Лучше бы поссорились, – сказала я. – Мне хотелось бы, чтобы он хоть раз наорал на меня. Приятно было бы знать, что я все еще могу вызывать у него сильные эмоции.
Я сделала глоток из чашки. В награду за то, что я не ела торт, я позволила себе добавить в чай один кусочек сахара. Ровно то, что нужно, но я знала, что буду корить себя за сахар, как только допью чай.
– Я знаю, что быть одной ужасно, – сказала я Сэнди. – И что у соседа всегда трава зеленее, и все такое. Но я завидую тому, что одиночек впереди ждут все прелести влюбленности. Этап бабочек в животе, этап чумового секса и этап, где твой партнер смотрит на тебя так, словно не может поверить своему счастью, а не так, словно ты не оправдал возложенных на тебя надежд.
Сэнди, смеясь, покачала головой.
– Тори, – сказала она поверх пара, поднимавшегося над кружкой, – быть одной – это не страшно. Да, порой это тяжело. Но это далеко не худшее, что может случиться. – Она помедлила и продолжила: – Я хочу сказать, это лучше, чем быть несчастной в отношениях.
– Это как посмотреть, – почему-то заспорила с ней я. – Ди рассказывала мне о своих свиданиях, и иногда это была просто жесть.
– Я и не спорю. Некоторые свидания – это просто кошмар. Едва мне исполнилось тридцать пять, число претендентов резко сократилось, потому что мужчины всегда ставят этот возраст в качестве верхней границы, даже когда им самим сорок два. – Сэнди прикрыла глаза, а затем посмотрела прямо на меня. – Конечно, вокруг много всяких засранцев, и все это может быть достаточно утомительным: порой кажется, что с тебя довольно… Можно мне еще чаю? Я скоро уйду, обещаю.
Я улыбнулась ей.
– Конечно. Я тоже выпью. И я ни в коем случае тебя не выгоняю.
Сэнди стояла рядом, пока я кипятила воду в чайнике. Она отметила мои забавные чашки, которые Том не считает смешными. Я пила из кружки с переиначенной цитатой из песни Лайонела Риччи: «Hello? Is it tea you’re looking for?»[10], а Сэнди досталась кружка Адель «Hello? It’s tea»[11]. Мы добавили молока, и я воздержалась от сахара, потому что пила сладкий чай в прошлый раз. Мы снова сели на диван и продолжили разговор с того же места, как будто знали друга друга много лет.
– Когда я снова стала ходить на свидания, – продолжала Сэнди, – я сначала была в шоке от мужчин. У меня случилась пара невероятно провальных свиданий, и я начала волноваться, что со мной что-то не так.
Я так крепко ухватилась за ручку кружки, что странно, как это она не отвалилась. Неужели Сэнди может оставить кого-то равнодушным? Я сама уже была едва ли не влюблена в Сэнди. Она рассмеялась.
– Но затем я втянулась и научилась избегать всяких сомнительных типов. Свидания – это весело. Да, я не встретила своего Единственного, но зато я познакомилась с очень интересными людьми, с которыми я не сумела бы познакомиться при других обстоятельствах. Когда ты ходишь на свидания, ты можешь заглянуть в жизнь других людей. Это превосходный шанс, если ты любопытна. Спустя какое-то время во мне словно что-то щелкнуло. Я перестала переживать и просто переключилась на себя и свою жизнь, на то, чем я хочу заниматься, и теперь я довольна тем, что я одна. – Ее лицо озарила улыбка, подтверждающая, что она говорит искренне. – Как гора с плеч свалилась. Когда мне было тридцать с хвостиком, у меня были тяжелые отношения, и я изводила себя мыслями о нем: что он думает, что на самом деле означали его слова. Если у меня был хороший день, одна-единственная ссора с ним могла полностью испортить мне настроение. А теперь… – она сделала глоток, – теперь я чувствую себя гораздо свободнее и счастливее. Честно говоря, я все еще надеюсь, что встречу кого-то, но и без этого ничего страшного не случится. Моя жизнь полностью в моих руках. И когда все складывается удачно, это просто сумасшедшее ощущение. Бывают, конечно, и тяжелые дни… Боже, прости. Я разболталась. Это все джин! Ладно, для тебя это все пустой звук, у тебя же есть Том. У вас ведь все хорошо?
– Да, у меня есть Том, – сказала я. Я сделала глоток, но не почувствовала вкуса. Стоило Сэнди сказать «изводила себя мыслями», как у меня задергался глаз, будто откуда ни возьмись появилась заводная обезьянка, ударила в тарелки и задела нерв. Я вспомнила, как на днях пришла в совершенный восторг, узнав, что Тейлор Фейтфул сказала моей пиарщице, что хочет прочесть мою новую книгу. Когда пришел Том, я прыгала по кухне, приговаривая «угадай, угадай», полная радостного возбуждения – он любит, когда я такая, но, по всей видимости, правила поменялись, потому что в тот раз он совсем не впечатлился. «Да что с тобой такое?» – спросил он чуть ли не с отвращением. Я рассказала, и он ответил: «Молодец, Тор», но взгляд оставался холодным. Эйфория испарилась, я спросила, что случилась, не обидела ли я его чем-то, а он ответил, что все хорошо, но при этом включил футбол и не разговаривал со мной до утра, а я рыдала в душе, чтобы он не видел мое опухшее лицо.
Изводила себя…
– Значит, быть одинокой после тридцати не так уж страшно? – вырвалось у меня. Сэнди одарила меня такой теплой улыбкой, что от нее можно было получить загар.
– Нет, Тор. Ты можешь стать счастливой… ну, знаешь… если однажды решишь…
– Уйти от него? – перебила я. Поверить не могу, что сказала это. Поверить не могу, что сказала это вслух. Конечно, я не собиралась так поступать. Я люблю его. Но все-таки я сказала это вслух.
Сэнди кивнула.
– Просто знай это.
82 комментария на стене Тори Бейли:
Джессика Торнтон: С днем рождения, Тор! Прекрасно тебе отметить, и пусть Том исполняет все твои желания. Целую.
Ди Харпер: Я отказываюсь признавать, что тебе 32. Тебе 19, и тебя только что стошнило в сумку, чтобы таксист не потребовал денег за химчистку.
Сэнди Карсон: Я поздравила тебя с днем рождения в интернете, а значит, теперь мы настоящие друзья.
Кто-то из школы, с кем мы никогда не общались, но дружим в соцсетях: С днем рождения, Тори. Всего наилучшего.
Файл: Планирование бэби шауэра Ди
Сегодня мой день рождения, и меня пугает перспектива секса с Томом.
У нас не было настоящего секса с его дня рождения в феврале. А до этого мы переспали на мой день рождения. Мы почти дошли до секса на Рождество после вечеринки в моем издательстве, но он перебрал с выпивкой, и в итоге мы оба отключились на диване.