ой песенке, и Мо тянет меня на свободное место в центре комнаты. Чаплин и Дэвидсон подхватывают мелодию, Мо хватает меня за руку, а другую уважительно кладет мне на талию.
И мы танцуем. Мы, черт побери, танцуем!
Для человека, который и ходит-то ровно с трудом, танцы могут кончиться только одним: травмой. Я пытаюсь протестовать, ядерного коктейля недостаточно, чтобы избавить меня от неуверенности в себе. Мо отпускает мою руку, но ее тут же подхватывает кто-то другой. Фредди.
– Мне кажется, первый танец полагается хозяину, разве нет? – Он шутливо отталкивает Мо, выдергивая меня у него из рук, и тяжелая ладонь сменяется длинными пальцами. Когда Фредди кладет другую руку мне на бедро, мое тело предает меня, и я непроизвольно делаю довольно громкий вдох. Я стараюсь не замечать тепло, разливающееся по левой части туловища, мои щеки снова пунцовеют, и Фредди мягко усмехается.
– Неужели? Разве это считается, если хозяин, едва переступив порог, сразу бросает свою гостью на произвол судьбы? – Я пытаюсь острить, но мой напряженный голос не может скрыть эффекта, который на меня произвели его руки.
– Мо меня подстраховал. Кто знает, может быть, ты найдешь здесь нового бойфренда, у которого не будет надписи «козел» на лбу. – Теплое покалывание в теле прекращается, и мое настроение снова портится.
– Солдата?
Он кивает.
– Моя мама сделала эту ошибку много лет назад… Не уверена, что хочу пойти по ее стопам.
Его лицо темнеет, и он снова становится собой – суровым Фредди. Моя правая рука в его ладони начинает сильно потеть, и я вырываю ее, чтобы быстро вытереть о джинсы.
– Руки потные, и я вся мокрая и скользкая.
Он только качает головой, дергает уголком рта и снова хватает мою руку, сжимая ее еще крепче, чем до этого.
– Мне однажды пришлось спать в одной палатке с Мо на учениях. Я понятия не имел, что можно так потеть. Я решил, что пошел дождь и палатка протекла, но оказалось, он просто проникся ко мне братскими чувствами той ночью и крепко обнял. Мы оба были насквозь мокрые от его пота. Влажная ладонь – такая ерунда, уверяю тебя.
Он качает головой, вспоминая ту ночь, и, без сомнения, замечает косой взгляд, который я бросаю на Мо, танцующего с группой пока еще не знакомых мне солдат. Они по очереди кружат друг друга под народный мотив и импровизируют, образовав небольшой круг.
Без предупреждения Фредди выводит меня на середину комнаты, кружа под все ускоряющийся ритм, как будто я ничего не вешу. Истерически хохоча, я через раз наступаю ему на ноги. К счастью, он больше не в своих начищенных ботинках – быстрый взгляд вниз, в результате которого я врезаюсь головой в очень твердую грудь Фредди, подтверждает, что он сменил их на мягкие белые кроссовки.
– У меня было подозрение, что ты любишь ходить по ногам, так что я переобулся, пока ты была с Мо.
Он говорит прямо мне в ухо, так что я слышу его, несмотря на музыку. Все мои чувства наполнены им. Он прижимается ко мне так близко, что я замечаю, что в его мускусный лосьон после бритья добавлены нотки цитруса, и это идеальное сочетание сладости и свежести окутывает меня облаком. Я не знаю отчего – смертоносный ли коктейль тому виной, или возбуждение от его близости – его руки на моей талии, или запах его одеколона, впитавшийся в мою блузку, или то, так мы несемся на сумасшедшей скорости вместе по комнате, – но я одурманена.
Фредди ведет нас к группе танцующих. Мы вплетаемся между ними, а они хлопают и топают в ритм. Вокруг нет ни одного спокойного лица. Все оживлены, наэлектризованы, и я чувствую себя живой рядом с Фредди.
Музыка достигает кульминации, и наши ноги наконец останавливаются. Я улыбаюсь и тяжело дышу, каждый вдох теснее прижимает меня к нему, и я чувствую участившийся ритм биения его сердца. Фредди смотрит на меня, и мне все равно, что мои волосы растрепались, прилипли к щекам и щекочут мне губы. Мне все равно, что лоб блестит от пота. Он проводит своим жестким большим пальцем по моему лицу, убирая волосы, и задевает мою нижнюю губу, заправляя локон мне за ухо. Последнее напряжение покидает мое тело, и впервые за целый вечер я чувствую себя по-настоящему собой.
А потом он дважды моргает и резко отпускает меня. И прежде, чем я успеваю что-то сказать, он молча поворачивается и уходит, исчезая за занавесом.
Глава 9
Ансамбль начинает вторую песню, а я так и стою, глядя в ту сторону, куда сбежал Фредди. Я сделала что-то не так? Украдкой я проверяю, не подвел ли меня дезодорант, учитывая неожиданную физическую активность. Нет, все в порядке. Все шло так хорошо, и в кои-то веки я даже не ляпнула ничего лишнего. Я вздыхаю и разочарованно поднимаю взгляд к потолку, а когда снова фокусируюсь на настоящем, у меня под носом возникает еще один бокал розового пунша. Кривясь от запаха, я принимаю напиток у улыбающегося Мо и одним махом выпиваю.
– Давай, а то пропустим хорошую песню! – Акцент Мо становится сильнее, когда он пытается перекричать струны. Он втягивает меня к себе в круг. В середине пытается танцевать мужчина постарше, с пушистыми усами. Он беспорядочно дрыгает ногами и мотает головой из стороны в сторону так резко, что кажется, будто она сейчас оторвется и улетит в окно. Каждый из гвардейцев по кругу танцует танец в два шага, и я на автомате за ними повторяю. К нам присоединяются блондин и брюнет, которых я видела раньше, и начинают отработанный танец, такой слаженный, что сразу видны часы репетиций. Это напоминает мне о танцах, которые мы придумывали на школьной площадке на переменах в начальной школе. Блондин приседает на корточки и так прыгает, а темноволосый вскидывает над ним ноги хорошо отрепетированным движением, и мне страшно представить, сколько раз бедняга получал ботинком по голове, пока они репетировали.
– Райли и Уокер – наши массовики-затейники. Каждый раз, когда нас куда-нибудь посылают, они устраивают нам маленькое представление для поднятия духа. Они даже поставили собственную версию мюзикла «Кошки» посреди белизских джунглей, – рассказывает Мо, наклонившись ко мне.
Надо бы не забыть спросить, нельзя ли увидеть повтор.
Попытки Райли изобразить робота под фольклорную мелодию прерываются Уокером, который комично изображает, будто пытается дать ему пощечину. Райли подыгрывает и усиленно мотает головой от каждой фальшивой пощечины с выражением преувеличенной невинности на лице. Он выкладывается по полной. У меня живот начинает болеть от смеха.
Песня заканчивается, и комедийный дуэт откланивается под бурные аплодисменты. Без перерыва начинается новая мелодия. На этот раз даже те, кто не участвовал до сих пор в веселье и слонялся вдоль стен, собираются вместе и выстраиваются парами. Мо встает напротив меня и беззвучно шепчет мне:
– Повторяй за мной.
Пара рядом с нами танцует собственную версию шотландских кейли [20]. Врезавшись в спину усатого, который в предыдущем танце чуть головы не лишился, я выясняю, что его зовут Дик. Не знаю, это сокращение от Ричарда или просто прозвище [21], но он тем не менее с гордостью мне представился. И все же, несмотря на то что я постоянно спотыкаюсь и наступаю всем на ноги, я умудряюсь пережить и эту песню без травм.
– Окей, с меня хватит! Мне нужно выпить, – смеюсь я, падая на кожаный диван. Мо и Райли плюхаются рядом со мной, Уокер замыкает шествие, неся полупустую бутылку виски. Он делает вид, что садится мне на колени, и умело втискивается рядом со мной, оттесняя Райли. Забрав в отместку у него бутылку, Райли пьет прямо из горлышка. Потом он передает бутылку дальше, и мы все делаем по глотку. Я даже не морщусь; несмотря на то что, по-моему, я только что глотнула бензина, это ни в какое сравнение не идет с розовым коктейлем, так что виски усваивается относительно легко.
– Так что, вы все называете друг друга по фамилии? – Я поворачиваюсь к Уокеру и Райли, прекращая их перебранку по поводу того, кто сделал бóльший глоток и кто виноват в том, что алкоголь быстро заканчивается.
– В общем, да. Ты можешь звать меня Джейми, если хочешь, но я, скорее всего, не отзовусь. Даже мама теперь называет меня Райли. Погоди, а тебя-то как зовут? – Райли поворачивается ко второй половине их дуэта, которая драматично хватается за сердце.
– А вот не скажу тебе теперь. – Уокер скрещивает руки на груди, демонстрируя совершенно детскую обиду.
– Постойте-ка! Вы двое – лучшие друзья, вы каждый день вместе работаете, и ты даже не знаешь, как его зовут? – Язык у меня слегка заплетается, я совершенно сбита с толку.
– Ай, я закрою его от пули, но об этом просто никогда не задумывался. Наверное, видел в соцсетях или еще где-то, но не помню, – пожимает плечами Райли.
Чем больше я узнаю о мужчинах, тем больше верю, что мы относимся к разным видам.
– Так что, Уокер, как тебя зовут?
Он смотрит на меня застенчиво и что-то неразборчиво бормочет.
– А? Что ты сказал?
– Кортни, – не говорит, а скорее выкашливает он.
Райли и Мо вместе давятся своими напитками и начинают радостно вопить.
– Окей… окей… – Я пытаюсь успокоиться. На диване все давятся от смеха, даже Кортни Уокер, хоть он и покраснел сильнее меня. – Уокер так Уокер.
Следующий час – дикая мешанина из танцев и выпитых залпом напитков. Кружась под музыку, я чувствую, что, кажется, завела себе новых друзей. Мо кружит меня, неожиданно подняв в воздух, и я даже не успеваю попереживать, какая я тяжелая.
С тех пор комната так и продолжает вращаться, и когда я встаю у камина, схватившись, как за костыль, за каминную решетку, мои ноги не чувствуют пола. Я с нетерпением жду возвращения Фредди.
В пьяном угаре я решаю, что он уже достаточно времени меня игнорирует; я не позволю ему бросить меня на танцполе, как это сделал Дэниел Харрис на дискотеке в шестом классе. Спотыкаясь, я подхожу и с театральным свистом отдергиваю занавес.