Еще через несколько дней я наконец-то получаю еще одно совпадение, удачно свайпнув вправо по совету гвардейцев. Как только я вижу его профиль, вспоминаю, что Тоби заслужил мой «лайк» в основном благодаря фотографии своего кота в ковбойской шляпе. Ему за тридцать, и большинство фотографий – cелфи, снятые с верхнего ракурса, но они не ужасные. На них хорошо видна его темная щетина, кроме того, он любезно добавил снимок, на котором он стоит без рубашки у зеркала, демонстрируя ладную фигуру; он подтянут, но не до степени Джейка, который, кажется, даже во сне качает бицепсы.
Тоби: Привет, красотка Ххх
Мэгги: Привет! Х
Тоби: Ты такая сексуальная для рыжей. Ха-ха ххх
Ну конечно, классический двусмысленный комплимент, который так знаком любой рыжей девушке. Когда я не отвечаю, он пишет снова:
Тоби: Всегда хотел познакомиться с рыжей. А под юбкой то же, что под шапкой? Ха-ха ххх
Что ж, Тоби точно не суждено стать одним из пяти счастливчиков, с кем я согласна пойти на свидание. Так что я решаю нахамить в ответ:
Мэгги: Если ты про длину, то да, у меня колосок и там, и там.
Мэгги: Ха-ха ххх
И только я собираюсь закрыть приложение, как получаю новое сообщение. Феликс, весьма привлекательный блондин, с которым я совпала несколько недель назад, – наверное, у него закончились люди, с которыми можно поговорить. Он похож на австралийского серфера. Длинные вьющиеся русые волосы обрамляют загорелое лицо – влажная мечта любой девчонки подросткового возраста. Не стану отрицать, я издала негромкий победный вопль, когда он совпал со мной в первый раз.
Феликс: У тебя есть «Снэпчат»? Я тут почти не бываю. Х
Окей, может, я немного зациклилась на просоленных морем волосах и проглядела некоторые красные флажки… ни один уважающий себя парень за двадцать не станет использовать «Снэпчат». Он нужен только двум категориям пользователей: тинейджерам с их глупостями (в основном по части обнаженных фотографий) и женатым мужикам – изменять женам так, чтобы их невозможно было вычислить. Я подумываю о том, чтобы его проигнорировать, но фотография в ярких плавках с татуировкой на бедре призывает меня дать ему шанс.
Мэгги: Боюсь, что нет. Можешь отправить мне смс? Х
Я знаю, что не стоит давать номер своего телефона незнакомцам в интернете, но я не могу устоять перед вьющимися волосами.
Феликс: А может, нам просто на свидание сходить? Опустим светскую беседу… х
Второй красный флаг… Было бы весьма безрассудно встречаться с совершенно незнакомым мужчиной, даже не поговорив, не убедившись, что он не серийный убийца. С другой стороны, опять же, он выглядит как взрослая версия Питера Пэна в исполнении Джереми Самптера, и шестилетняя Мэгги просто убьет меня, если узнает, что я бортанула ее первую любовь…
Мэгги: Как насчет ужина в «У Риччи» у Святого Павла? Х
Я понятия не имею, что это за уверенная в себе женщина, которой принадлежат сообщения в красных облачках, но она точно не похожа на ту, которая сидит сейчас в пижаме и дрожащей рукой жмет на кнопку «отправить».
Феликс: Отлично! Я закажу столик на завтра на 7? Х
Мэгги: Чудесно, до встречи. х
Мне приходится сделать несколько глубоких вздохов после отправки последнего сообщения, и уже через полсекунды я начинаю жалеть обо всем разговоре.
– Хреновы корги, – бормочет себе под нос Райли – в шестой раз за полчаса с тех пор, как я пробралась к ребятам в караулку, чтобы рассказать о предстоящем спонтанном свидании с Феликсом. Райли сидит, сгорбившись на краешке своей кровати, и неистово полирует ботинки. Парни снова вернулись в Тауэр после короткого дежурства в Виндзорском замке, где одна из королевских корги, заскочившая с дружеским визитом, прониклась невероятным чувством к идеально начищенным ботинкам Райли и превратила их в свою постель на все время караула.
– Эй, Тайни, – кричит он самому младшему во взводе. – Хочешь заработать полтинник? Матери что-нибудь красивое купишь?
– Ни за что! Я за тебя грязную работу делать не стану, – отвечает тот, и Райли переходит к следующей жертве.
– Мой дорогой друг Кортн…
Уокер осаживает его еще до того, как тот заканчивает предложение:
– Без шансов.
Райли обходит помещение, спрашивая каждого, пока его взгляд не падает на меня. Очевидно, решив, что я могу сделать ботинкам еще хуже, он прекращает стонать и вновь берется за щетку.
– А медвежья шапка тяжелая? – спрашиваю я. Я лежу на спине на верхнем ярусе свободной двухэтажной кровати, свесив волосы с лестницы; я прижимаю ноги к потолку, и кровь ударяет мне в голову.
Мо кидает мне свою медвежью шапку, и она мягко приземляется мне на живот.
– Мех натянут на ивовый каркас. На самом деле надо скорее беспокоиться о том, как удержать ее на голове в ветреный день, чем волноваться, что заболит шея.
Поглаживая мягкий мех, я понимаю, что единственная тяжелая деталь – металлическая цепь в нижней части. С трудом, словно морж, который пытается забраться на дерево, я поднимаюсь, не преминув приложиться головой о потолок. Спрыгнув с кровати, я надеваю шапку себе на голову.
– Такой неудачный дизайн, да? – Я показываю на цепь у себя на подбородке. – Она же должна быть на шее, чтобы удерживать шапку.
– Нет, не должна. Мы ведь пехота – она для того, чтобы не получить саблей по лицу от какого-нибудь придурка верхом на лошади, – объясняет Райли, а Чаплин свешивается с верхнего яруса своей кровати и делает выпад воображаемым мечом. – Но сейчас это самая неприятная деталь, которую надо натереть до блеска. Кстати, о птичках, никто не хочет постараться для меня? – Четырнадцать дружных «нет» от всего взвода заставляют Райли громко застонать.
Сняв медвежью шапку, я аккуратно кладу ее на кровать Мо.
– Мэгги, можно тебя спросить? – вдруг заговаривает Уокер, который молчал почти все время, что я здесь нахожусь.
– Конечно, – отвечаю я, забеспокоившись, куда он клонит, но стараюсь, чтобы этого не было слышно в голосе.
– Твои родители – у них же все получилось, правда? Жить на расстоянии?
Я смотрю на него: брови насуплены, темные глаза блестят совершенно детской тревогой, подчеркивая его юность, и у меня сжимается сердце от этого вопроса.
– Все в порядке?
Он показывает на свой телефон и, грустно улыбаясь, кивает.
– Просто моя миссус. Тяжело ей.
Я никогда не рассказывала парням про маму; все повода не было. Как я могу ему сказать, что брак моих родителей держался только потому, что мама практически отреклась от своей жизни, чтобы постоянно ждать отца? Как сказать, что армия заставила моего отца пропустить почти все важные моменты в моей и маминой жизни? Как я скажу этим парням, которые уехали из дома тинейджерами, чтобы посвятить свои жизни военной службе, что она всегда будет важнее всего остального, чего они хотят, особенно любви? Самое главное, как я им скажу, что я виню отца в том, что мама так и не смогла прожить свою жизнь?
Не скажу.
– Они были женаты двадцать пять лет. Было непросто, но они справились. Не только вам, здоровым лбам, надо быть сильными, пока вы в армии. Ваши подруги хоть и по-своему, но в огромной степени тоже в армии. Только им за это не платят. – Я сажусь рядом с ним на кровать. – Маме было очень тяжело… одиноко. Вам всем тоже одиноко, могу себе представить, в других странах или даже здесь, но вы есть друг у друга. У мамы только я была для компании.
– Я бы выбрал тебя, чем постоянно слушать его жалобы. – Мо показывает на Райли, который запускает в него свою щетку. Уокер выглядит задумчивым, открывая мне серьезную сторону своей обычно дурашливой личности.
– Честно говоря, Уокер, я не уверена, что к этому можно привыкнуть. Ты просто учишься с этим жить. – Это не ложь, но подслащенная версия правды. – Достань ей билеты на Вынос знамени, и церемония напомнит ей, для чего ты так тяжело работаешь, и она еще больше будет тобой гордиться. И потом, кто же устоит перед горячим бравым парнем в красном мундире, а? – Уокер мягко улыбается, но по глазам видно, что он серьезно задумался.
– Ты так считаешь? – Мо вскакивает, накидывает мундир поверх жилетки и гордо встает, уперев руки в боки.
– Хмм, с другой стороны… – тяну я, и он садится, усмехаясь.
– Сама-то ты только Спартанца и замечаешь, да ведь, Мэгги? – Райли поигрывает бровями, а я заливаюсь краской.
– Ничего подобного, – вру я. – Я иду на свидание с Феликсом, не забыл?
– Ну да, ну да…
– И вообще, я сто лет его не видела, забыла уже, как он выглядит! – отшучиваюсь я, пытаясь воспользоваться упоминанием одного отсутствующего гвардейца как возможностью собрать хоть какую-то информацию о нем.
– Они изволили отбыть в Шотландию, насколько я слышал. – Райли поднимается, берет свою щетку и снова начинает чистить ботинки. – Спорим, ему не приходится самому чистить свою долбаную обувь?
Прежде чем я успеваю спросить, что бы это значило, Мо встает и толкает Райли, в результате чего деревянная ручка щетки оставляет отметину на только что отполированном ботинке. Последовавшая потасовка отвлекает обоих, и мне не удается больше ничего узнать.
– А теперь не хочет ли кто-нибудь начистить мне ремень? Плачу двадцатку?
По мере того как приближается свидание с Феликсом, я шесть раз порываюсь написать ему и все отменить, двенадцать раз меняю решение, что надеть, и примерно восемнадцать миллионов раз клянусь не ходить больше на свидания.
«У Риччи» – маленький итальянский ресторан, расположенный под величавым взором собора Святого Павла. На веранде, обрамленной виноградными лозами, стоят маленькие столики, и с моего места можно увидеть огромный купол монумента из белого мрамора.
Впервые мой кавалер пришел раньше меня. Феликс сидит в углу, откинувшись на спинку стула, закинув ногу на ногу. На нем белая хлопковая рубашка с открытым воротом, шорты и пара темно-синих водонепроницаемых мокасин; сильный загар завершает образ, придавая ему вид человека, который только что сошел с самолета, прилетевшего с прекрасного экзотического острова. Похоже, Феликс – воплощение типа непринужденного серфера, на что я очень надеялась, и у меня начинает чуть кружиться голова, когда я думаю о том, что он захотел пойти со мной на свидание.