— Уже боюсь, — пробормотала Дорси. — Должно быть, она все слышала, и теперь меня уволят.
— Не понимаю, как она могла услышать, — возразил Адам. — Ее же здесь не было! Она выпрыгнула словно из ниоткуда. Должно быть, шныряла вокруг и что-то разнюхивала…
— Значит, подслушивала, — заключила Дорси.
— Мак, — мягко заговорил Адам, — если она… Словом, мне жаль, что так вышло. Это моя вина, и, разумеется, я помогу тебе всем, чем смогу.
Он накрыл ее руку своею. Дорси хотела отдернуть руку, но вспомнила, что это уже незачем. Их накрыли. Сейчас Линди попросит ее собрать вещи — и все будет кончено.
Что ж, оно и к лучшему. Не только потому, что материалы для диссертации собраны — нет, потому, что Дорси устала притворяться. Устала от лжи и обмана. Устала быть барменшей Мак и скандальной писательницей Лорен Грабл-Монро. Сегодня вечером, покинув «Дрейк», она расскажет Адаму правду. Всю правду. И о книге, и о диссертации.
Она попытается ему объяснить, почему до сих пор держала его в неведении. Как-нибудь заставит его понять свой страх перед разоблачением и позором. Как-нибудь загладит свою вину. И он, она надеялась на это, простит ее.
Потому что иначе она не выживет.
— Если хочешь подождать здесь, — сказала она Адаму, — я пойму. С Линди не так-то приятно иметь дело. А за то, что произошло, отвечаю я
— Черта с два! — возразил он. — Отвечаем мы оба. Я не брошу тебя, Мак. Что бы ни случилось!
Дорси улыбнулась, благодарная за его поддержку. Она не обманывала себя: если она решится рассказать правду, им с Адамом предстоят трудные времена. Но Дорси не сомневалась: он поймет. Что же до диссертации — она ничего не теряет. Материал собран, осталось лишь его Оформить. А защитившись, она получит место преподавателя — и жизнь ее вернется в обычную колею.
Все получится, говорила она себе по дороге — бесконечно длинной дороге — в кабинет Линди. Все получится. И сама в это верила. Впервые за много дней ей было хорошо и спокойно…
До той секунды, когда оба они вошли в кабинет Линди и Адам прикрыл дверь. Ибо, едва бросив взгляд на стол начальницы, Дорси сообразила, что насторожило ее в раздевалке. В шкафчике не было ее блокнотов с записями! Разумеется, не было: ей не требовалось бежать в раздевалку и проверять. Пухлая стопка блокнотов лежала у Линди на столе.
— Я хочу, чтобы ты собрала вещи и немедленно покинула мой клуб.
Линди не стала ходить вокруг да около. Сегодня на ней было угольно-черный костюм, а на лице — ни следа обычного бесстрастия. О нет, сегодня Линди Обри не скрывала своих чувств! Она пылала гневом. Содрогалась от ярости. Кипела бешенством. Горела жаждой мести.
И нетрудно было догадаться, кто станет ее жертвой.
— Как видишь, я начала собирать твои вещи сама, — продолжила она, кивнув на стопку записей. Казалось, Линди из последних сил сдерживалась, чтобы не обрушиться на Дорси с грубой бранью.
— Вижу, — тихо ответила Дорси.
— Однако, — продолжала хозяйка, ткнув пальцем в полудюжину блокнотов, — не жди, что получишь это назад!
— То есть как? — воскликнула Дорси, явно проигрывая начальнице в самообладании. — Они мои. Вы не можете их отнять!
— Теперь уже не твои, — заверила ее Линди. — Теперь это важная улика.
Дорси ошарашенно уставилась на нее. Тревога ее мало-помалу уступала место страху.
— Улика? Но я не совершила никакого преступления!
В ответ Линди принялась загибать пальцы:
— Ты проникла в мой клуб, не открывая своих истинных намерений. Ты лгала мне. Ты вела записи порочащего характера. Ты пыталась скомпрометировать мой клуб и его членов.
— Все это не преступления! — возразила Дорси, с ужасом чувствуя, что отрицать свою вину бесполезно.
— Пусть решает полиция. Я туда уже позвонила.
О боже!
— Хорошо, — собрав остатки мужества, заговорила Дорси, — признаю, я кое-что скрыла от вас при поступлении на работу, хотя никогда вам не лгала. Признаю, я вела записи. Но компрометировать «Дрейк» или его членов я вовсе не собираюсь! Эти записи для моей диссертации. Из печатного текста я, разумеется, выброшу все имена и названия, в том числе и название «Дрейк». Я гарантирую полную анонимность. Поверьте, Линди, у меня и в мыслях нет вам вредить!
Линди показала зубы в крокодильем оскале.
— Трогательно, но неубедительно, милая. Скажи лучше, что решила продолжить писательскую карьеру!
Вот когда Дорси испытала настоящий ужас! Ужас, от которого холодеет в животе, звенит в ушах, а в горле встает тугой ком, мешающий дышать…
— Н-не понимаю, о чем вы говорите, — пролепетала она.
— Да неужели? — усмехнулась Линди.
Забыв обо всем — и о том, что сопротивляться бесполезно, и о собственном решении покончить с обманом, Дорси молча замотала головой. Говорить она не могла — да это и к лучшему, ибо все ее слова прозвучали бы либо очередной ложью, либо мольбой о пощаде.
— Линди, объясните, что за чертовщина здесь творится?
О господи! Дорси совершенно забыла, что за спиной у нее стоит Адам! И все слышит.
Ужас ее превратился в нечто неописуемое. В черную дыру отчаяния. Теперь — она знала точно — ничего у нее не выйдет. Она не сможет очистить душу признанием. В задушевном разговоре наедине она могла бы все объяснить, но после того, как подаст ее историю Линди, никто и ничто не убедит Адама, что у нее не было дурных намерений.
Она порывисто обернулась к нему:
— Адам, нам надо поговорить!
— Поздно, — раздался из-за спины голос Линди.
— Это не то, что она думает!
— Поздно, Дорси.
— Дай мне объяснить!
— Нет, позвольте мне все объяснить.
— Объясните мне хоть что-нибудь, — прорычал Адам; взгляд его метался от одной женщины к другой, — потому что я ни черта не понимаю!
— Адам… — начала Дорси.
Но Линди заглушила ее голос своим:
— Адам, вы знаете, что спите с врагом?
Подлый прием, но эффективный. Адам мгновенно уперся взглядом в Линди.
— О чем вы говорите? — требовательно спросил он.
На губах Линди выдавилась острая, как бритва, злорадная усмешечка.
— Видите ли, Адам, нас почтила своим присутствием знаменитость. Дорси Макгиннес — не кто иная, как Лорен Грабл-Монро!
Адам ошарашенно перевел глаза на Дорси, затем снова на Линди.
— Линди, вы с ума сошли!
Линди медленно, почти с сожалением покачала головой:
— Были в моей жизни времена, когда я совершала ошибки, но те времена давно позади.
— Линди! — простонала Дорси.
Не обращая на нее внимания, хозяйка клуба продолжала:
— Эти блокнотики мне давно уже казались подозрительными. И однажды вечером, после того, как все служащие ушли, я открыла шкаф и их просмотрела.
— Вы читали мои личные бумаги? — воскликнула Дорси. — Обыскивали мои вещи? И еще смеете меня обвинять в непорядочности!
— Я защищаюсь, Дорси. Ты не знаешь, а если бы и знала, все равно бы не поняла, на что мне пришлось пойти и чем пожертвовать, чтобы начать свое дело. Я должна быть уверена, что никто не отнимет у меня клуб. «Дрейк» — дело моей жизни, а ради жизни я готова на все. Так было и так будет. И если для защиты клуба мне придется обшарить чужой шкафчик — поверь, я не лишусь сна. Мне случалось делать вещи и похуже.
— Но…
— Так вот, прочтя твои записи и обнаружив, что ты ведешь досье на клиентов и служащих «Дрейка», в том числе и на меня, я обратилась к частному детективу, чтобы выяснить, кто ты и что тебе нужно. Он раскопал всю твою подноготную.
Дорси задыхалась от ужаса и ярости. Значит, Линди следила за ней? Выведывала ее тайны? А она ничего не знала? Господи, какая мерзость!
— Представь же себе мое удивление, — продолжала Линди, — когда в один прекрасный день сыщик сообщил мне, что Дорси Макгиннес и Лорен Грабл-Монро — одно и то же лицо! — Она повернулась к Адаму. — Поначалу я тоже сказала, что он с ума сошел. Но он предъявил неоспоримые доказательства.
— Какие же?
Этот вопрос задала не Дорси — Адам. Лицо его превратилось в бесстрастную маску: Дорси не могла угадать, о чем он думает, но понимала, что лучше готовиться к худшему.
— Фотографии, — ответила Линди. — Видеозаписи. Аудиопленки. И копии издательских документов.
К горлу Дорси подступила тошнота. Кто-то в издательстве ее предал… Ее фотографировали, снимали на пленку, записывали ее голос — все без ее ведома… Кто знает, к кому теперь попадут ее записи, кто будет грязно хихикать над ее секретами?
Теперь она понимала, почему так разъярилась Линди. Она вообразила, что Дорси намерена написать о «Дрейке» книгу — скандальное сочинение в духе «Как заарканить миллионера», где все герои будут названы своими именами или укрыты под прозрачными псевдонимами. Что Дорси собирается выставить ее клуб на позор перед всей Америкой. В, таком злодейском замысле Дорси, конечно, была неповинна, но сейчас это ее совершенно не утешало.
— Послушайте, Линди, — заговорил Адам, — это невозможно! Это какая-то ошибка. Мак просто не может быть Лорен Грабл-Монро!
— Да неужто? — отрезала Линди. — А мой детектив так не думает.
— Вот как? — усмехнулся Адам. — Я сам нанимал детектива, чтобы установить личность Лорен Грабл-Монро — мне это было необходимо для статьи в журнале. Но мой человек так ничего и не выяснил. Как же вашему удалось столько раскопать?
— А вы нанимали легального детектива?
— Конечно.
— В этом-то и была ваша ошибка. — Она повернулась к Дорси. — Ты уволена. Но это еще не все: я привлеку тебя к суду. Выдвину все обвинения, какие только возможны. Сделаю так, что тебе небо с овчинку покажется! А теперь убирайся — и жди звонка от моих адвокатов.
— Линди, я не совершила никакого преступления! — дрожащим голосом повторила Дорси. — Меня не за что судить!
Вместо ответа Линди вытащила из ящика стола пухлую белую папку и бросила на стол. У Дорси упало сердце, когда Адам без колебаний и с явным интересом шагнул к папке. Сделав несколько шажков вперед, она заглянула ему через плечо.