чуть ли не погрешность, охватывает менее двух столетий – с конца XIX века до публикации этой книги в начале 2020-х[94]. Небольшой отрезок, в котором благодаря лучшему питанию, условиям жизни и широкому применению таких технологий, как вирусная теория заболеваний[95], пастеризация[96] и вакцинация[97], мы в конечном счете переломили ситуацию. И смотрите, что было дальше:
Глобальная ожидаемая продолжительность жизни с 1770 до 2019 года: тысячи и тысячи лет цивилизации наконец-то начали приносить плоды
Вы только гляньте на эту линию. Эта линия – абсолютно точно одно из величайших достижений человечества всех времен. Средняя ожидаемая продолжительность жизни по всему миру поднялась от менее 30 лет до более 70 всего за полтора века. Начиная с 1900-го мы в среднем прибавляли по году каждые три года, и не прерываемся больше ста лет подряд. Глядя на эту линию, можно подумать, будто мы последние 150 лет сражались с самой смертью и неплохо надрали ей задницу. Если вы верите (как биокосмисты 1920-х, см. врезку), что смерть «логически абсурдна, этически недопустима и эстетически уродлива», тогда для вас это исключительно хорошие новости.
В начале XX века возникло общественное движение за бессмертие под названием «биокосмизм». (Его последователи верили еще в освоение космоса, отсюда и название.) Примечательно, что биокосмисты полагали, будто победа над смертью повлияет не только на живых сейчас, но и на все человечество ранее. На живущих, как они считали, лежит важный моральный долг вернуть к жизни всех, кто когда-либо умер, – хотя в методике, как это сделать, они и расходились.
Но тема воскрешения всех, кто когда-либо обитал на планете, к несчастью, находится слегка за пределами этой книги.
Еще очень легко экстраполировать линию на графике и воспрять духом. Если динамика показывает, что мы смогли настолько увеличить продолжительность жизни без недавних и очень многообещающих технологий вроде генотерапии и генной инженерии, то почему мы не сможем увеличивать срок жизни еще быстрее? Если получится даже просто дойти до того, что продолжительность жизни возрастает на год ежегодно, – ну, это фактически и есть бессмертие, разве нет? И не придется долго искать тех, кто скажет, что бессмертные ходят меж нас уже сейчас, имея в виду, что лекарство от смерти вот-вот откроют, оно буквально за углом, нам всем просто нужно потерпеть и не умирать еще чуть-чуть, чтобы дойти до финишной черты старения, когда возраст будут просто лечить и нам никогда – не считая несчастных случаев – не придется умирать.
Но загвоздка в том (и она парадоксальна), что ожидаемая продолжительность жизни очень плохо подходит для измерения, сколько можно ожидать прожить. Если вы правили в Древнем Риме, где ожидаемая продолжительность жизни была опять-таки 30 лет, это не значит, что большинство ваших подданных были максимум 20 лет, а на 60-летнего смотрели как на удивительный пережиток прошлого.
Ожидаемую продолжительность жизни у населения рассчитывают, просто складывая возраст тех, кто умер, а потом разделяя итог на количество умерших. То есть детская смертность – процент детей, умерших до 15 лет, – значительно влияет на показатель: если у вас умер 90-летний старец и два новорожденных, то средняя ожидаемая продолжительность жизни в выборке составит 30 лет. А уровень детской смертности почти всегда был очень высоким: недавние оценки говорят, что в большинстве обществ он составлял ошеломляющие 46 %.
Ничего не изменилось и в XIX веке, то есть бóльшую часть существования человечества почти половина родившихся детей не доживала до 15 лет. Но как только мы освоили технологии вроде антибиотиков (которые делают кесарево сечение намного безопаснее как для матери, так и для ребенка), улучшили питание и гигиену и начали сражаться с инфекционными болезнями с помощью новых медицинских технологий, о которых упоминалось, уровень детской смертности рухнул. К 1950 году он был уже 27 %, ав2017 году до 15-летия умерло только 4,6 % детей по всему миру. (В эту статистику входят регионы крайней бедности, которые мало что выиграли от прогресса: если взглянете только хорошо обеспеченные страны вроде Исландии, то увидите, что тут уровень детской смертности в 2017 году составил 0,29 % по сравнению с 14,8 % в Сомали. Но стоит отметить и то, что даже в самых нищих странах этот показатель намного выше, чем в любой стране в начале XIX века.)
И речь не только о детях: взрослые теперь тоже живут дольше благодаря хорошему питанию, системе здравоохранения, выросшим стандартам жизни, образования и гигиены, а также всем прочим плодам цивилизации, например фактически полному истреблению оспы[98]. Если вы жили в Англии 1850 года и уже дотянули до 30, ваша ожидаемая продолжительность жизни составляла вполне приличные 64 года. Неплохо, но сегодняшний показатель для 30-летнего англичанина – более 82 лет. В целом и дети, и люди среднего возраста живут дольше, чем ранее, особенно в богатых странах. Но юность и средний возраст – это не самое большое достижение, оно всего лишь показывает смерти, которые можно предотвратить с помощью сравнительно простыхмер и медицинских технологий. Нельзя просто наивно продлить статистику «плюс один год жизни за каждые три» в будущее, поскольку по сравнению с тем, что было 150 лет назад, осталось совсем мало такой «простой для устранения смертности».
Есть два типа болезней: заразные и незаразные. Заразные – вроде гриппа или оспы, их получают от других. В каком-то смысле с ними проще всего: если убить микроорганизм, истребить до вымирания или хотя бы убрать из активной циркуляции, то болезнь уничтожится навсегда. Некоторые заразные болезни даже пропадают без участия современной медицины, что могло произойти с потливой горячкой, впервые замеченной в 1485 году. Она была невероятно заразна и смертоносна, и иногда заразившийся жил всего несколько часов после появления симптомов. Болезнь убивала быстрее, чем заражала, и это, хоть и устрашало нас, людей, обрекло и саму болезнь. Последняя вспышка потливой горячки случилась в 1551 году – прошло всего 66 лет от появления до вымирания.
Как у вида у нас есть очень хороший опыт взаимодействия с заразными болезнями, и, хотя все их не вылечишь, можно вакцинироваться и выхаживать абсолютное большинство заразившихся[99]. Но незаразные болезни намного сложнее. Это когда что-то не так в вашем теле; это болезни вроде рака, сахарного диабета и сердечных приступов. А исправить свою биологию – совсем другое дело, тут уже нельзя убить вирус снаружи. Проблема – это вы.
Если расставить болезни в порядке «кто убил больше всего людей в мире в 2016 году», пять из шести верхних позиций займут все, связаны с возрастом (от большей к меньшей: сердечные болезни, инсульт, хроническая обструктивная болезнь легких, деменция и рак). Единственный класс заразных болезней в первой шестерке – болезни нижних дыхательных путей на четвертой строчке, например пневмония и грипп[100]. Мы до сих пор не можем с ними справиться. Но даже если сможем, это не увеличит срок жизни пожилых даже на куцый десяток лет: велики шансы, что одно из незаразных заболеваний все равно возьмет свое. Даже в мире, лишенном инфекций, мы просто не созданы жить вечно.
Причина, почему хроническая обструктивная болезнь легких (она же хронический бронхит) убивает так много людей, в том, что ее самая распространенная причина – курение. Вот вам суперзлодейский факт: если бы вам дали 100 лет, чтобы убить как можно больше людей, вы бы вряд ли придумали что-то эффективнее, чем курение. Самой большой и смертоносной войной в истории была Вторая мировая, когда погибло (по разным оценкам) от 56 млн до 85 млн человек, но от курения с 1900 по 2000 год умерло 100 млн человек, а прогноз на наш век обещает миллиард жертв. В 2017 году – уже когда мы знали, что курить в целом не стоит, – от него умерли 7 млн человек (и это только за год), и сверх того еще 1,2 млн умерли от пассивного курения.
Можно убивать лично, но вас заметят и сплотятся против ваших нападений; отравление воды поможет, только пока жертвы не разберутся, в чем дело, и не начнут брать воду откуда-то еще; войны заканчиваются и даже пандемии со временем сходят на нет…
Но если научить людей курить, то, как показывает история, они уже не прекратят, пока не убьют и себя, и всех вокруг.
Итак, если нельзя предположить, что продолжительность жизни будет расти, как она росла в XX веке, то есть мы не получим бессмертие даром, – тогда какие у нас есть варианты?
В 1773 году один из основателей США Бенджамин Франклин обнаружил трех с виду дохлых мух в бутылке мадеры. Решив проверить слухи, он их высушил, положа на солнышко. По словам Франклина, две воскресли, и позже он писал: «Я хотел бы, чтобы с этого мгновения было возможно изобрести такой метод бальзамирования утонувших людей, чтобы их можно было бы вернуть к жизни в любой момент, сколь угодно отдаленный; из-за огромного желания видеть и наблюдать американское государство 100 лет спустя, я бы предпочел обычной смерти быть до тех пор погруженным с несколькими друзьями в бочку мадеры, чтобы меня вернуло к жизни солнечное тепло моей дорогой страны!» Хотя со средой консервации он прогадал – сегодняшние исследования связаны скорее с жидким азотом, чем с выпивкой, – вполне можно утверждать, что Франклин был провозвестником того, что позже станет крионикой.