ю, что наши товарищи "супермены" могут со мной сделать то же самое, что и я с обычным человеком. А суперменов у нас двое. И если начнется конфликт, никто не гарантирует, что из той же Европы не прилетят... да не двое, а три десятка таких вот супер-воинов, типа Маузера. Только вот их будет действительно тридцать, по числу стран в союзе. Вот и думай, товарищ Нечаева, что может произойти, если вы за границу полезете. Нечего вам там пока делать. Послушайте меня, пока ещё не сильно старого пердуна…, ох, болит мое сердце, - Кунгур снова перешёл на стариковский фальцет.
"Можно я его убью?" - прозвучал в голове Марата голос жены.
"Кунгур правильно говорит, - отпарировал Маузер. - Я ему верю, его предвидению, или интуиции, опыту, или что там у него... Меня, если честно, потряхивает немного. До следующего Теста осталось чуть больше недели. А как там сложится - черт его поймёшь... Как отберут у нас все уберплюшки и вундервафли..."
"Не отберут, - уверенно произнес голос в голове Марата. - Нас не для этого тестируют".
Между тем микрофон появился в руках генерал-полковника Овсеенко. Вообще-то фамилия у бывшего замминистра (а теперь уже и министра) обороны была совсем другая. Но кого это волновало? Генерал с нескрываемым удивлением смотрел на эту гигантскую кучу молодых людей. Они не признавали никаких авторитетов, были резки в суждениях и действиях, и, такое впечатление, не боялись никого и ничего в этом мире. На самом деле, конечно, они боялись, но в отличии от других - использовали свой страх как стимул к движению.
"Пройдет совсем немного времени, - думал генерал, озираясь по сторонам. - И эти худощавые юноши снимут джинсы и кожаные куртки, наденут костюмы, начнут пристально следить за ногтями, обзаведутся дубовыми столами, и длинноногими, не менее дубовыми, секретаршами... И все вернётся на круги своя..."
- Во-первых, я поздравляю всех здесь присутствующих со знаменательным событием… - аплодисментов не последовало, а генерал поежился от десятков и сотен внимательных жестких взглядов. Все же люди, сидящие перед ним, совсем не доверяли людям в форме.
- Во-вторых, не буду врать, - сказал генерал фразу, которую заготовил давным-давно. - Положение с обороной... хреновое. Наша прославленная армия имеет все ресурсы и возможности подавить любое беспокойство внутри государства. Даже если боевики вооружены по последнему слову науки и техники. В этом отношении армия, как придаток к полиции – все свои функции выполнит «на отлично», на пять с плюсом, можно сказать. Даже без внутренних войск мы задавим любой внутренний мятеж, в любом объеме. А вот как наступательная или оборонительная сила от зарубежной агрессии - мы почти полный ноль. Флота у нас нет. Вроде он есть, но это в основном суда прибрежной зоны действия... Системы противоракетной и противовоздушной обороны тоже… почти нет. Прикрыта только Москва, и то с дырами. Собственно космической обороны у нас тоже нет. Есть десяток коммерческих спутников, в совместных программах мы участвуем. Но в случае войны, сами понимаете... Да и вообще... У нас даже бинтов нет. Армия вообще ничего сейчас не производит для себя. Все частное, за все - платить. Поэтому сейчас, конечно, очень хорошо, что сложилась такая ситуация, и армия начнет возвращаться к стандартам СССР...
- Что там с ядерным оружием? - проворчал с места Маузер.
- Да, - тотчас отозвался Овсеенко. - Ядерного оружия у нас тоже… нет. Последние ревизии боеголовок проводились несколько десятков лет назад. За это время активные элементы давно потеряли свои исходные боевые качества, а тяжелая вода в термоядерных зарядах - тем более. И резерва ядерного плутония у нас тоже нет, как и дейтерия. Уничтожили и не возобновляли. По всем данным, становится ясно, что и президент Тарасов, и его предшественники имели первоочередную задачу, а именно - лишить Россию ударного ядерного потенциала. И задачу эту, надо сказать, они выполнили на «отлично с плюсом»...
- Но у нас есть группы восстановления, - хмуро сказал Маузер, обращаясь более ко всем присутствующим, нежели к человеку с микрофоном.
- Да, можно сказать, что работы начаты. Нами неофициально и даже подпольно несколько месяцев назад созданы коллективы, которые мы называем «группами восстановления». Это глубоко законспирированные группы ученых и техников, которые чуть ли не на свой страх и риск проводят восстановление ядерного ударного потенциала бывшего СССР. Работа эта очень тяжелая, хотя затруднений с материалами и финансами у нас нет. Но это работа для гигантских корпораций, а не для разрозненных коллективов.
- Всех специалистов Росатома нужно бросить в это направлении…
- Уже. Все работают там. Все мирные проекты заморожены, целиком и полностью, буквально вчера, - подтвердил генерал. - На текущий момент за несколько месяцев полуподпольной работы уже восстановлено несколько боезарядов. Не факт, что они долетят и даже взорвутся, но их боевые модули по крайней мере восстановлены.
- Сейчас необходимо начать проведение ядерных испытаний, - продолжал гнуть Марат. – Взорвать две или три бомбы на Новой Земле. Бросить все средства на обновление ядерного щита. Назначить ответственных, работать по плану. Не уложились в план – организаторов расстреливать. Не научные кадры, а организационные, это положение всем ясно? Заминировать все атомные станции на нашей территории. Причем заминировать так, чтобы в случае чего – облако в стратосферу улетело. Никто не сунется к людям, которые в один день готовы превратить свою территорию в радиоактивную пустыню. Мы так всегда поступали, с монгольского нашествия до Отечественной войны. Так поступим и сейчас. Потенциальный враг должен видеть и знать, что мы скорее сожжем все вокруг, нежели отдадим хоть что-то. Пока действовать необходимо так.
- Товарищ Браунинг? – Марат повернул голову. - Ты записываешь? Все предложения? Оформляй их как пункты для голосования.
- Все? – спросила девушка.
- Все без исключения, - Марат снова повернулся к генералу. – Хорошо, товарищ Овсеенко. Вас услышали. Будем решать. Ваша кандидатура будет предложена на окончательное утверждение съездом на пост министра обороны.
- А кто его предложил? – это уже Кольт.
- Я, - ответил Марат. – Я его предложу. И предлагаю. Человек профессионал, знает и представляет объемы работы, знает с какого конца за эту работу берутся. Этого пока достаточно для выполнения текущей задачи.
- Человек в курсе, как мы поступаем с теми, кто не оправдал доверие?
Марат даже улыбнулся. Жестковат стал товарищ Кольт. Даже жесток.
Так и надо.
- Я думаю, он в курсе. Правильно думаю, товарищ Овсеенко?
- Да, я понимаю возложенную на меня задачу, - отозвался в микрофон генерал.
- Прекрасно, - вступил в разговор уже Магнум. – Дальше у нас по плану предложение первых декретов. Так сказать, новая власть в действии. У нас поступило несколько предложений. Мы уже, насколько я понимаю, начали обсуждать декрет о мире и декрет о восстановление военного потенциала, с исполняющим обязанности министра обороны, - Магнум указал рукой на всё ещё стоящего товарища Овсеенко. - Далее у нас есть декреты о земле. Декрет о национализации крупной промышленности. Декрет о ликвидации частной системы банков и создание государственной банковской системы. Декрет о создании службы контроля за партией и партийной деятельностью. Декрет о чрезвычайном положении. И естественно, слушаем другие предложения. По регламенту выступает товарищ Гамазов. Он о партийном централизме.
В зале поднялся человек, в белом свитере и черных брюках. Поправил на носу очки.
- Здравствуйте, товарищи. Я тоже присоединяюсь к поздравлениям, как и наша партия, которая организовалась в трудное для всех время. Партия, которая стоит на истинном фундаменте марксизма и ленинизма, соблюдающая все принципы коммунистической партии…
Марат напрягся. Обычно такое предисловие выдавало человека, крайне далекого от практической деятельности. Через мгновение надсистема, подключенная к всемирной сети, выдала Маузеру справку. Стоящий перед ним действительно являлся председателем микроскопической партии якобы «истинных коммунистов», поборником теоретического подхода над практическим, и вообще человеком далеким от организационных и управленческих вопросов. Псевдонима нет. Подготовки нет. Проверку как боец-революционер, даже первичную - не прошел, отказался от выполнения задания. Стоп… А как он здесь оказался?
- … Вот вы знаете, что такое «социализм», товарищи? Кто мне скажет, что такое социализм? Своими словами. Представьте, что я совершенно не понимаю кто вы, и что из себя представляете…
- А так оно и есть, - вдруг прокаркал знакомый голос. – Ты, млин, как хоть сюда попал?
Глок поднялся с места. Было видно, что он здорово взбешен.
- Тут тебе что, институт? А ты профессор, который у нас экзамен принимает? Какого хера ты тут балаган разводишь? Ты хоть реально понимаешь, кто мы, и что делаем? Или просто так, наугад зашел? Ты хоть в курсе, что тут почти восемьсот человек, и каждая минута, на тебя потраченная – это человеко-день, оторванный от всех управляющих кадров.
- Молодой человек, - не смутился Гамазов. – Закончивайте балабольство. Я тут пришел по делу сказать. Вы без теоретической платформы – ничто, и обречены на провал, повторить ошибки прошлого…
- Я тебе сейчас повторю ошибки прошлого, - прорычал Глок. – Скиньте мне его сюда… Я его сейчас по настоящему на провал обреку.
Тотчас же Гамазова схватили десятки рук, и спустили с центра зрительного зала, где он стоял – прямо к Глоку в руки.
- Так, - сказал Алексей, одним движением поставил «профессора» на колени, вывернув ему руку почти до затылка. - Как комиссар Чрезвычайного комитета, я прошу Съезд принять во внимание, что данный гражданин прошел в помещение без соответствующего разрешения, и каким-то образом сумел вписать себя в список выступающих. Вместо рассмотрения задач по существу, гражданин Гамазов, пользуясь отсутствием регламента, собирался провести теоретический диспут, и таким образом саботировать деятельность Съезда. В связи с действующим во всей стране и в этом здании особенно – режима чрезвычайного положения, прошу проголосовать за меру пресечения для данного гражданина. Предлагаю. Высшая мера.