Черт.
— Э-э, одну секу…
Дверь в мой кабинет открывается, и в нее небрежно входит Рэт с пакетом Доритос и двухлитровой бутылкой пива.
— Привет, Джу… — Его взгляд останавливается на мне, и веселое выражение лица превращается в озабоченное. — Что случилось?
Я превратилась в водопроводную трубу.
Слезы не прекращаются с пятницы. Что бы я ни делала, они продолжают течь. Сегодня я заперлась в своем офисе, избегала встреч с клиентами, хотела поговорить с ними по телефону, потому что, по крайней мере, могу контролировать свой голос, даже если по лицу текут слезы.
И почему я плачу?
Потому что меня переполняют эмоции. Я не могу ясно представить себе эту ситуацию с Брэмом. Все, о чем я могу думать, — это поражение в его глазах и страстный поцелуй, который мы разделили… в сочетании с предательством, которое я чувствую после того, как он использовал мою программу. Все мои «за» и «против» никуда не делись, и все рациональные мысли выброшены в окно.
Я провела выходные, уткнувшись головой в коробку с печеньем, крошки рассыпались по моей груди, а на заднем фоне воспроизводился фильм «Будка поцелуев». Теперь, когда я вспоминаю выходные, «Будка поцелуев», вероятно, была не самым удачным выбором фильма, но, боже, юная любовь, брат лучшей подруги — это, очевидно, слишком близко к моему сердцу.
И сделала ли я из этого какие-нибудь выводы?
Никаких. Вместо этого я прижала к груди пустой пакет из-под молока и заплакала. Я плакала так долго, что в воскресенье утром мои глаза налились кровью, и мне пришлось закапать в них глазные капли, чтобы снять отечность.
Фыркнув, я говорю:
— Сегодня у меня не самый лучший день.
— Вижу. — Рэт огибает угол стола, берет меня за руку и ведет к дивану, где мы оба усаживаемся. Он наклоняется к журнальному столику, берет несколько салфеток и передаёт их мне.
— Что происходит?
Я вытираю нос.
— Ну, знаешь, то да сё, — отвечаю я неопределенно, потому что, что я могу сказать? Твой лучший друг поцеловал меня так, как меня никогда не целовали в пятницу, и теперь я в замешательстве? Это не пройдет без последствий.
— То да сё? Извини, Джулия, но этот ответ меня не особо устраивает. — Он тянется к Доритос и корневому пиву (прим. пер.: Корневое пиво или рутбир — сладкий североамериканский безалкогольный напиток, традиционно изготавливаемый с использованием коры корня сассафрасового дерева Sassafras albidum или лозы Smilax ornata в качестве основного вкуса).
Одним движением открывает пакет и протягивает мне чипсы, которые я быстро засовываю в рот. Затем откручивает крышку от бутылки и протягивает мне двухлитровую тару. Не испытывая ни малейшего стыда, я опрокидываю бутылку и делаю глоток, прижимая два литра к груди, пока ем Доритос.
— Обожаю Доритос, — говорю со вздохом, слезы начинают высыхать.
— Ага, я принес их, потому что давно тебя не видел и решил сделать сюрприз.
Он оглядывает меня с ног до головы, мой растрепанный вид явно отличается от того, как я обычно выгляжу. Помятые брюки, испачканная блузка, волосы убраны в низкий хвост — я совсем не похожа на доктора Джулию Уэстин.
По крайней мере, Анита была достаточно любезна, чтобы ничего не сказать, когда я проходила мимо нее сегодня утром. Единственным признаком того, что мой внешний вид выбил ее из колеи, было то, что она спросила, не нужно ли ей купить мне новую рубашку.
— Ты хороший брат. — Я похлопываю его по колену. — Очень хороший брат.
Наступает тишина, единственным звуком в комнате остается хруст поедаемых мной чипсов и тихое гудение компьютера.
— Ты готова к разговору?
Я качаю головой.
— Не особо.
— Ну, я не уйду, пока ты все не расскажешь, хочешь сказать, что мне стоит устроиться поудобнее? — Он снимает пиджак и откидывает его на край дивана, а затем бросает на меня братский взгляд, который говорит: Выкладывай.
Поддавшись его способности вытянуть из меня все, что угодно, я со вздохом вжалась в диван.
— Есть один парень.
Я собираюсь говорить об этом расплывчато, потому что… ну, я не хочу, чтобы он убил Брэма.
— Как его зовут?
— Этот вопрос я оставлю без ответа, потому что не хочу, чтобы ты становился старшим братом, который нанимает частного детектива и выясняет все, что не следует, о моей личной жизни.
— Когда это я такое делал? — Я бросаю на него укоризненный взгляд, который заставляет его усмехнуться. — Ладно, однажды, но тот парень вел себя как придурок, и, судя по всему, этот парень тоже ведет себя как придурок.
— Не совсем. Он просто застал меня врасплох. Я не ожидала, что у него есть ко мне чувства. Для меня это слишком сложно. — Убираю волосы с лица. — Не думала, что могу понравиться кому-то подобному. Поэтому не рассматривала его таким образом. И вот он появляется в моей жизни, говорит, что я ему давно нравлюсь и наконец-то что-то делает. Как я должна это воспринимать?
— Ты давно ему нравишься?
— Вероятно. Я понятия не имела. Это для меня полная неожиданность.
Я не упоминаю о том, что он использовал мою программу, потому что это легко выдаст Брэма.
— Ну, а он тебе нравится?
Я прикусываю нижнюю губу, снова и снова прокручивая в голове этот вопрос. Я пыталась ответить себе на этот вопрос.
— Думаю, да.
— Так в чем проблема?
Я смотрю в окно, на пасмурное, прохладное небо Нью-Йорка, отбрасывающее серый отблеск дня.
— Думаю, он может причинить мне боль, разбить сердце.
И я не уверена, что готова рискнуть.
Рэт берет меня за руку.
— Если он причинит тебе боль, я причиню боль ему.
Если бы это было так просто.
Глава 20
Брэм
Нет. Рву. Сминаю. Бросаю.
Идиот. Рву. Сминаю. Бросаю.
И заново. Рву. Сминаю. Бросаю.
— Ну же, придурок, ты можешь лучше, — бормочу я себе под нос, держа ручку наготове.
Но ничего.
Ничего не приходит на ум.
— Черт. — Швыряю ручку в другой конец гостиной, откидываюсь на спинку дивана и допиваю остатки пива. Бесполезно. Я не могу придумать ни одной стоящей идеи, чтобы завоевать сердце Джулии.
Ни единой.
Когда пришла блестящая идея устроить мозговой штурм, я открыл бутылку пива и чувствовал себя бодрым. Так было до тех пор, пока каждая идея, которую я начинал записывать в блокнот, не оказывалась дерьмом чистой воды.
Нарядиться плюшевым медведем и самолично доставить цветы? Никто так не делает.
Спеть серенаду о любви, предпочтительно что-то вроде «All My Life» в исполнении K-Ci and JoJo, в холле ее офиса. Никто не хочет слушать, как я пою.
Нанять самолет для воздушной рекламы, чтобы он написал над ее офисом: Встречайся со мной, Джулс. Это ненужное загрязнение окружающей среды.
Почему я такой неудачник?
Дверь лифта звенит, заставляя меня съежиться от сожаления. В полном отчаянии я отправил Роарку сообщение с эмодзи сирены и словами: «Моя квартира, немедленно».
Сейчас я жалею, что отправил ему сообщение, потому что в ответ получу только гадость. Но, я также добавил смайлики с пивом, так что у него должно быть подкрепление.
Когда двери лифта открываются, Роарк кричит:
— Ты обнаружил бородавку у себя на члене?
— Нет, — стону я.
Да, я точно сожалею об этом решении.
Роарк опускается на диван рядом со мной и протягивает упаковку «Гиннесса». Господи, надо было уточнить, какое пиво ему следует принести. В данный момент мне не хочется жевать свое пиво.
Он рассматривает скомканные листки бумаги на полу, а затем поворачивается ко мне.
— Ты занимаешься поиском недвижимости?
— Если бы дело касалось недвижимости, зачем мне обращаться к тебе?
Он пожимает плечами и открывает пиво.
— Не знаю. Ты в отчаянии?
— В бизнесе я не отчаиваюсь, я… — тяжело сглатываю, — я в отчаянии из-за отношений.
Рот открыт, глаза расширены, Роарк медленно поворачивается ко мне лицом. Как и я, он склонен к драматизму, и его мимика сейчас это демонстрирует.
— Рассказывай. — И, как придурок, он закидывает ногу на ногу и хлопает ресницами.
Серьезно жалею об этом решении.
— Ты можешь не вести себя как придурок, пожалуйста? Просто будь нормальным.
— Если тебе был нужен нормальный собеседник, тебе не следовало писать мне.
— Ну, Рэт — не вариант, так что, пожалуйста, постарайся не придавать этому большого значения, не будь язвительным, избавь меня от своих саркастических комментариев и просто помоги.
Он делает глоток пива.
— Как я тебе помогу, если не знаю, о чем идет речь?
— Ты прекрасно знаешь, о чем речь. Я использовал слово… отношения.
— Не-а, не знаю.
Я ненавижу его. По-настоящему, по-настоящему ненавижу его.
— Это касается Джулии.
— Что? Я понятия не имел, — отвечает он, прижимая руку к груди.
Я сую ему обратно в руки пиво и указываю на лифт.
— Уходи, пока я не проломил тебе череп.
— Воу-воу-воу. — Его ирландский акцент становится сильнее. — К чему такая спешка, парень? Я только что приехал.
— И тебе пора уходить.
Он становится серьезен, когда говорит:
— Хорошо, я буду паинькой. Так что там с Джулией?
— Ты не собираешься вести себя как придурок?
Он поднимает руки в знак защиты.
— Постараюсь изо всех сил.
Поскольку я в отчаянии, решаю поговорить в надежде, что он хоть на секунду проявит чуткость и даст мне дельный совет.
— В пятницу вечером я пришел к Джулии домой и рассказал о своих чувствах. Выложил все начистоту.
— Что? — На лице Роарка отражается искреннее потрясение. — Святое дерьмо. Как все прошло?
Я сжал губы.
— Не так, как планировалось. Она вроде как попросила меня уйти после того, как я ее поцеловал.
— Подожди. — Роарк поднимает руку. — Ты поцеловал Джулию, а потом она попросила тебя уйти? Чувак, насколько плох был твой поцелуй?
Резко встав с дивана, хватаю Роарка за руку и тащу его к лифту. Все это время он не перестает истерично смеяться. Я нажимаю кнопку вызова лифта, и двери тут же открываются, и незамедлительно толкаю его внутрь.