— Не думаю, что дело в этом. Джулия не из тех, кто ходит налево. — Рэт почесал подбородок. — Возможно…
Тук. Тук.
Мы с Рэтом переводим взгляд на дверь, а затем друг на друга.
— Если это Роарк, я убью вас обоих.
Он распахивает дверь перед очень испуганной Джулией.
— Боже, Рэт, тебе обязательно было так резко открывать дверь? — Она переводит взгляд и смотрит на меня. Ее глаза расширяются, и она медленно начинает отступать.
— Стоять, — говорит Рэт, хватая её за руку и ставя передо мной. — Поговори со своим парнем, избавь меня от этой участи, — говорит он, захлопывая дверь. — Я не собираюсь быть в центре всего этого.
Подняв палец, Джулия спрашивает:
— Э-э, вообще-то, могу я сначала поговорить с тобой, Рэт?
— Да, а потом, после того как она поговорит с тобой, я хочу поговорить с тобой, чтобы узнать, что она сказала. — Возвращаю свое внимание к Джулии и говорю: — А потом я хочу поговорить с тобой, чтобы обсудить то, о чем ты говорила с Рэтом.
— А потом я могу поговорить с тобой, Рэт, обо всем, о чем они говорят? Кажется, это интересно, — раздается женский голос из гостиной.
Рэт дергает себя за волосы, готовый взорваться.
— Никто, блядь, не разговаривает со мной наедине кроме Фарры. Вы двое разберитесь со своим дерьмом. Мы будем на балконе.
Не говоря ни слова, он мчится в гостиную и выводит свою гостью на балкон, оставляя меня наедине с Джулией.
Я немного нервничаю, потому что выражение ее глаз говорит мне, что я не обрадуюсь причинам, по которым она отдалилась. Засовываю руки в карманы и смотрю в пол.
— Итак… как у тебя дела?
— Хорошо, — кротко отвечает она.
— Ты наладила рабочий процесс?
— Немного.
Поговорим о неловком разговоре. Джулия ненавидит светские беседы, а это именно то, что сейчас происходит, поэтому вместо того, чтобы затягивать…
— Ты избегаешь меня.
Она достаточно уважает меня, чтобы не лгать, и кивает головой.
— Немного.
— Я сделал какую-то глупость? Потому что я не понимаю.
— Может, нам стоит присесть?
Блядь.
Блядь. Блядь. Блядь.
Может, нам стоит присесть — не та фраза, которую вы хотите услышать, когда ваша девушка избегает вас. Это начало разговора, которое означает конец. Я этого не ожидал. Я не могу этого допустить. Она — мой мир.
Мы садимся, и когда я вижу, что в ее глазах появляются слезы, мое сердце подскакивает к горлу и начинает колотиться в ушах.
— Что бы я ни сделал, мне очень жаль. Я же говорил, что новичок в этом дерьме…
— Ты не виноват, Брэм.
— Значит… ты нашла кого-то еще?
— Что? Нет, — быстро отвечает она, слегка оскорбленная.
— Тогда что происходит? — Я беру ее за руку и наслаждаюсь ощущением мягкой кожи. — Блядь, Джулс, я скучаю по тебе. Просто скажи, в чем дело, и мы сможем все решить.
Она отводит взгляд, ее рука выскальзывает из моей.
— Мы не сможем решить это.
— Почему?
Между нами воцаряется тишина, по ее щеке скатывается слеза. Подушечкой большого пальца она вытирает ее, прежде чем это успеваю сделать я. Отведя взгляд, она, наконец, говорит:
— Я прошла тест.
— Какой тест? — Я тут меня осеняет. — Черт возьми, ты беременна? — Боже, я облегченно вздыхаю. Так вот в чем дело? — Детка, это потрясающе, это произошло с опережением плана, но, боже, ты беременна. — Я кричу Рэту: — Она беременна, чувак. Ты станешь дядей. — Я хочу обнять Джулию, но она отстраняется от меня.
— Что?! — Рэт просовывает голову в дверь.
— Я буду…
— Я не беременна. Я имела в виду не этот тест.
— Подожди. Что? Так… ты не беременна?
— В ближайшее время я не стану дядей? — разочарованно спрашивает Рэт.
— Нет. Я принимаю противозачаточные, помнишь?
— Да, но сильные пловцы могут преодолеть эту защиту, а учитывая, как часто мы…
— Подумай хорошенько, прежде чем закончить это предложение, — предлагает Рэт.
Я указываю на него пальцем.
— Возвращайся на балкон. — Поворачиваюсь к Джулии, чувствуя себя подавленным, потому что, черт возьми, если бы Джулия была беременна, это было бы потрясающе. Черт, я бы уже завтра сделал ей предложение и избавился бы от всех этих неловких разговоров. — Так какой тест ты прошла?
— Тест на свидания.
— Оу… разве ты его уже не проходила?
Она качает головой.
— Нет, и результаты были не очень хорошими. Я… — она тяжело сглотнула, — я зеленый.
Понятия не имею, что это значит, потому что, честно говоря, не обращал внимания на результаты теста свиданий. У меня на уме было только одно — завоевать сердце Джулии, поэтому я не особо обращал внимание на все остальное.
Я придвигаюсь ближе.
— Ну, зеленый — цвет денег, так что это не может быть так уж плохо, верно? — спрашиваю я, звуча как меркантильный мудак, но когда мне неловко, я говорю глупости.
— Это отличный цвет, но не тогда, когда твой парень — красный.
И тут все становится на свои места.
Джулия Уэстин, девушка, которая все просчитывает, у которой все разложено по полочкам, у которой есть причина для каждого действия, беспокоится, что наши цвета не совпадают.
— Пффф, кого это волнует?
Ее глаза сузились. Упс, не то сказал. Видите, я говорю глупости.
— Меня это волнует. Моя карьера была построена на теории идеального соответствия оттенков в свиданиях. Как я могу отбросить мысль о том, что мой парень — красный, а я — зеленый, и считать это нормальным?
— Наши цвета идеальны для рождественской открытки, правда? — Я одариваю ее победной улыбкой.
Никаких улыбок.
— Ну же, Джулс, что я тебе говорил о том, что нужно следовать своему сердцу?
— Мы можем следовать за своим сердцем, но, в конце концов, произойдёт что-то, что разлучит нас. Я имею в виду, — она указала на свою шею, — посмотри на наши инициалы. Нет ни одной пары, которая бы была инициалами минета, и если мы зайдем так далеко и решим пожениться, и используем наши инициалы на приглашениях, то получится: секс за деньги, потому что твоя фамилия Скотт (прим. пер.: BJS — технический жаргон, обозначающий деньги за минет). — Джулия качает головой, ее голос стал истеричным. — Никто не захочет идти на свадьбу, где главной ассоциацией будет платные оральные услуги.
Я едва не рассмеялся вслух, потому что мне это показалось забавным. Но затем я увидел страдание, написанное на лице моей красавицы.
Это калечит ее.
Нас.
Но все не может быть настолько плохо.
— Джулия, перестань. Людям это покажется смешным.
Она бросает на меня смертельный взгляд.
— Я говорю серьезно, Брэм.
— Серьезно? — Я прищуриваюсь. — На мой взгляд, ты ведешь себя неразумно.
— Неразумно? Почему?
— Потому что основываешь свое счастье на тесте.
— Этот тест имеет девяносто девять процентов успеха.
— Да, и в то же время этот тест, я не заполнил правильно, потому что он был чертовски длинным и глупым… — Резко замолкаю, когда вижу, как в ее глазах разгорается гнев.
Она вскакивает, выглядя более взбешенной, чем я когда-либо видел, и произносит:
— Что?
Я тоже встаю, потому что хорошо воспитан.
— Знаешь, может, нам стоит выпить, успокоиться…
— Ты назвал мой тест глупым.
Да, не самый лучший выбор слов.
— Я не это имел в виду.
— Тогда что ты имел в виду?
Хм… хороший вопрос. И пытаясь придумать хороший ответ, я понимаю, что с каждой секундой рою себе яму все глубже и глубже. Выйти из этого невредимым не получится. Вероятно, лучше выложить все, как есть.
— Есть вероятность, что я не особо серьёзно воспринял твой тест.
— Ты что, издеваешься надо мной? — Она меряет шагами гостиную. — Как ты мог так поступить?
— Э-э, не знаю? Возможно, потому что вопросы были идиотскими.
Она поворачивает голову в мою сторону.
— В смысле?
— Да ладно, Джулия. Как, черт возьми, человек должен отвечать на вопрос, какой звук издает свинья, если самые очевидные ответы на него: бип-бип, пиу-пиу, бум-бум, ша-бум и поцелуй меня в задницу.
— Там не было варианта поцелуй меня в задницу, — сурово говорит она.
Я развожу руки в стороны.
— С такими вопросами этот вариант точно бы вписался.
— Я знала, что это случится. — Покачав головой, Джулия хватает свою сумочку. — Тот, кто с такой легкостью оскорбляет и высмеивает работу всей моей жизни, не тот человек, с которым я хочу быть. — Она задыхается. — Я работала над этой программой бесчисленные часы, годы, а ты отнесся к ней, как к какой-то шутке. Так вот чем все это было для тебя? Шуткой?
— Нет. — Разочарованный собой, я провел обеими руками по волосам. — Я не это имел в… Блядь, я пытаюсь сказать, что я не красный. Кто знает, какой я цвет, черт возьми?
— Ну, теперь мне плевать. — Она устремляется к двери, а я быстро иду за ней.
— И это все? Из-за того, что я, возможно, не подхожу тебе по цвету, ты собираешься забыть последние несколько недель, словно все произошедшее не имело для тебя значения? А как же последние десять лет? Все поздние ночи, которые мы провели вместе, разговоры по душам. Разве это не имеет значения в твоей метрике знакомств? А как же тот факт, что я безнадежно влюблен в тебя, до такой степени, что, если ты выйдешь за дверь, не взяв меня за руку, не думаю, что переживу душевную боль. Разве это не имеет значения?
Она останавливается в своем стремлении к двери и поворачивается ко мне.
— Ты не имеешь права говорить, что любишь меня.
— Почему это, блядь?
— Потому что, — она подходит ко мне, — ни один любящий мужчина не стал бы высмеивать мою программу знакомств или воспринимать её как шутку. Если бы ты любил меня, то знал бы, насколько важна для меня эта программа.
Балконная дверь открывается, и в гостиную входят Рэт и его подруга, но держатся на расстоянии.
— О, поверь, Джулия, — усмехаюсь я, — я знаю, насколько важна эта программа. Достаточно важна, чтобы ты разрушила все, что у нас есть. — Я сжимаю свою шею, гнев поглощает меня. — Черт, я не знаю, что еще ты ищешь в парне, но я добивался тебя, Джулия. Я слушал тебя, внимал каждому твоему чертову слову, раздвигал твои границы наилучшим образом. Я старался быть добрым, внимательным и фантастическим любовником. Все, что я делал, это любил тебя ради тебя, потому что именно этого заслуживает моя девочка. Возможно, я никогда не стану кем-то большим, чем захудалый парень из студенческого братства, который случайно разбогател, и поэтому не тот мужчина, с которым, по твоему мнению, ты должна прожить жизнь, но, по крайней мере, я не бездельник, которому наплевать на тебя и твою карьеру.