— Плевать!
Лучше бездарный ответ, чем правда, которой он мне не простит.
Я одним рывком открыла дверцу. Феликс тоже выскочил из машины.
— Нет! Не плевать, моя милая! — хрипло, сдерживая бешенство, проговорил он. — Я убиваю на тебя свое время!..
— Заткнись! — крикнула я. — Я плачу тебе бабки!
— Копейки!
— Рассчитываешь на большее, да?!
— Да! — ответил он. — И поэтому вожусь с тобой! Учу! А ты ведешь себя как поселковая дешевка! Которая лезет в постель к адвокату, сама не зная зачем!.. Не знаешь?!
Я молчала. Я впервые видела его таким — с лицом, побелевшим от ярости.
— Не знаешь? — повторил он и, не дождавшись ответа, выдохнул: — Пошла вон.
— Феликс, — позвала я.
Но он уже захлопнул дверцу, газанул, и машина, сорвавшись с места, умчалась по набережной.
— Феликс! — крикнула я, понимая, что кричать бессмысленно.
Я осталась одна. В полной растерянности я побрела вдоль каменного парапета набережной. Я опять не знала, что мне делать, куда идти, к чему стремиться. Потерянная марионетка. Казалось, нитки, брошенные мастером, волочились за мной.
Мне даже плакать не хотелось и не было жаль себя — я разрушила все собственными руками.
Побродив по улицам, зайдя в какое-то кафе, я все-таки решила поехать к Феликсу, объясниться с ним — во всяком случае, попытаться вернуть все на круги своя. Я понимала, что без него мне сейчас не справиться.
Мы столкнулись в арке. Машина Феликса ослепила меня на мгновение, потом дальний свет погас, Феликс не спеша подошел ко мне. Скрестив руки на груди, присел на капот.
— Феликс, мне очень плохо… — сказала я и почувствовала мгновенное облегчение — хотя бы оттого, что сказанное было правдой.
— Это твои проблемы, — ответил он.
Я выпрямила спину. Что же, если так — если моя слабость не вызвала у него желания пожалеть меня, побыть просто человеком, а не вечным учителем, — то я не буду расслабляться. Я скажу ему то, что он хочет услышать:
— Послушай, я сделала это из-за денег!..
— Врешь!
— Нет, это правда. Феликс прищурился:
— Ты полагаешь, что именно это я хочу услышать, да?..
Я вздрогнула и растерянно молчала. Слишком точно, почти слово в слово он повторил мои мысли. Но самое страшное было еще впереди.
— Ты многому научилась, конечно, — продолжал Феликс. — Но не думай, что стала умнее меня… Сказать тебе, почему ты бросилась на Ряженого?..
— Феликс…
— Ты просто влюбилась в своего Вадима.
— Нет! — не слишком уверенно возразила я.
— Влюбилась. А ведь я предупреждал тебя!..
— Ерунда… — уныло проговорила я. — При чем здесь Рижский?..
— При том, что ты испугалась, — объяснил Феликс. — Испугалась, что больше не увидишь Вадима, останешься одна. И бросилась к Ряжскому — от страха!..
Я замолчала. Что я могла ему возразить?.. Я стояла перед ним, чувствуя себя провинившейся ученицей… В арке гулял ледяной ветер, губы стыли, слезились глаза… Господи, даже в Рабочем поселке мне не было так плохо!..
— От меня-то ты чего хочешь? — поинтересовался Феликс.
— Я не знаю, что мне делать, Феликс… Куда идти… Как себя вести…
Феликс холодно взглянул на меня и тут же отвернулся.
— Ладно, — помолчав, сказал он. — Иди. Увидимся.
Его машина, наполнив грохотом арку, пролетела мимо меня — мне пришлось прижаться к кирпичной стене… С тоской я смотрела ему вслед. Я еще не знала, что через пару часов многое пойму о Феликсе и многое пересмотрю в своем отношении к нему.
Он не был так могуществен и дальновиден, как это казалось ему, да и мне тоже. Он унизил меня, полагая, что держит в руках все нити. Между тем моя ситуация с Вадимом разрешилась неожиданно и во многом благодаря тем ошибкам, которые я, как считала, совершила и в которых каялась под ледяным ветром арки.
Через пару часов я поняла, что нити были скорее в моих руках… Это открытие изменило все. Весы качнулись — моя чаша перевесила.
Разумеется, потрясенная Инга помчалась к Алене. Она рыдала, кричала, билась в истерике. Алена, Зина и срочно вызванная Катя успокаивали ее, как могли. Ближе к вечеру домой приехал Вадим и невольно оказался свидетелем разговора подруг. Суть сводилась к тому, что семья — это ценность (авторство принадлежало Алене), что разрушать ее — грех (а Катя считала, что — благо), что даже если это болото, то все равно в нем тепло и уютно (Инга!).
Не знаю, что конкретно подействовало на Вадима: правильные рассуждения его жены, разговор о болоте или просто тоска по мне — либо все, вместе взятое. Но только он, вдруг собравшись, помчался на нашу квартиру.
Щелкнул замок — это Вадим открыл дверь своим ключом — и я стремительно вскочила.
Вошедший в квартиру Вадим увидел сначала дорожную сумку, которую я предусмотрительно положила у двери, а потом — меня.
— Ты?.. — глухо произнесла я. — Привет… — Я шагнула к сумке и непослушными, одеревеневшими от волнения пальцами начала затягивать молнию.
— Что это значит?.. — спросил Вадим, кивнув на сумку.
— Я собираюсь…
— Куда?
— Ну, как «куда»?.. К себе… На свою квартиру… Вадим молча снял куртку, бросил ее на перила лестницы.
— А что — разве поступала такая команда? — мрачно спросил он.
Я покачала головой:
— Я не живу по командам…
— Да?.. Как же ты живешь?..
— Наверное, неправильно… — с отчаянием ответила я. — Если ты так разговариваешь со мной…
Повисла пауза. Наверное, он не знал и даже не чувствовал, как мне хотелось прижаться к нему и заплакать от собственной слабости, от любви…
— Я могу забрать компьютер?.. — спросила я, отвернувшись. — Ты ведь подарил его мне…
Вадим ответил не сразу:
— Разумеется, можешь… — Снова помолчал. — Но зачем?.. Кто тебе сказал, что ты должна уезжать?..
— Я сама…
— Почему?
— Ты позвонил и сказал, что не появишься… Чего же мне здесь сидеть, в чужом доме?.. Тут, конечно, хорошо. И уютно. И денег полно… Но… — я умолкла.
— И ты бы действительно уехала?
— Тебя-то здесь нет…
Я сказала чистую правду. Мне уже не были нужны его деньги. Если я и думала об этом, то лишь по инерции. Я и сама уже не знала, чего хотела… Наверное, просто видеть его, знать, что он есть в моей жизни.
— А тебе нужен именно я?.. — вдруг спросил Вадим.
— Что же еще, по-твоему?.. Твои деньги?..
— А разве — нет?.. Нет! Теперь уже — нет!!!
— Знаешь… — с трудом проговорила я. — Кажется, мне действительно лучше уехать…
Я шагнула в сторону, но он рывком перехватил мою руку, прижал меня к себе:
— Прости… У меня плохое настроение…
Мне хотелось плакать. Мне хотелось говорить о своей любви. Мне хотелось делать все, что запретил Феликс. Я сдержалась.
— Что-то случилось?.. — в меру заинтересованно спросила я.
Вместо ответа Вадим потянул меня за руку, и я покорно пошла за ним к спальне…
…Когда он заснул, я вспомнила о Феликсе. О ледяном ветре арки. О его холодном безжалостном взгляде… Он был умен и даже проницателен, но не более того: он не чувствовал жизни, прелести ее неожиданных поворотов, непредсказуемости. Он действовал, как хороший повар, по рецептам, в которых все точно отмеряно, боясь пересыпать перца или замереть с солонкой в руке, когда результатом становится не испорченное блюдо, а нечто совершенно новое… Гением был тот первобытный чувак, который случайно уронил кусок мяса в костер и обнаружил, что это вкусно… Феликс на свою беду слишком много знал, ему не хватало первобытности, а во мне ее было — хоть отбавляй!..
Нелепый поступок с Ряжским подтолкнул целую цепь событий, результатом которых был Вадим, лежащий сейчас рядом со мной, и мое спокойствие, моя уверенность, мое счастье… Феликс считал, что эйфория опасна для моих планов, но всегда ли он был прав? И нужен ли он мне теперь?.. Учитель хорош в период ученичества. Когда наступает зрелость, лучше держаться от него подальше…
Я осторожно, чтобы не разбудить Вадима, поднялась. На цыпочках вышла из спальни. Косые лучи луны поманили меня — я не стала включать свет, чтобы не нарушить идиллию теней на потолке и стенах. Проскользнув в гостиную, я села к компьютеру и записала все, что со мной произошло.
Закончив, я откинулась на мягкую спинку кресла… Никогда в жизни мне не было так хорошо и спокойно, я мечтала только об одном: чтобы и дальше все было так, как есть… Я даже не подозревала, что судьба приготовила мне сюрприз, который перевернет всю мою жизнь — наподобие куска мяса, упавшего в костер.
Объявился Феликс. Как обычно, это было на грани катастрофы — он ждал меня во дворе, его машина медленно тронулась следом за мной.
— Черт возьми, Феликс, — прошипела я, — ну, зачем ты здесь?.. Вдруг Вадим увидит…
— Его нет.
— Сейчас нет, но в любую минуту…
— Але! — перебил меня Феликс. — Странный прием!.. Не ты ли умоляла меня о помощи?!
— Не я!
— Любопытно… — заметил он и, притормозив, сказал властно: — Сядь!
Поколебавшись, я повиновалась. Не потому, что он был сильнее, — скорее, наоборот: теперь я была достаточно сильна для того, чтобы выполнить любую просьбу, даже ту, которая звучала слишком резко.
Я уселась рядом с ним. Машина тронулась с места.
— Ну? — спросила я.
Феликс покосился в мою сторону как лошадь, учуявшая волка:
— Что — ну?
— Какие проблемы? — уточнила я.
— Я полагал, что проблемы у тебя.
— Решены.
— Поздравляю.
— Спасибо.
Феликс помолчал и уточнил:
— Вадим помирился с тобой?
— Я с ним помирилась, — лаконично ответила я. В конце концов я научилась этому у Феликса, почему бы не заплатить ему за уроки?..
— Умница, — сухо бросил он. — Могла бы и сообщить…
— Ты был слишком строг со мной, — заметила я. — Тогда, в арке…
— Это пошло тебе на пользу… Разве нет?
Некоторое время мы обменивались ударами, словно играли в мяч. Наконец, Феликс прояснил цель своего визита: я должна была позвонить издателю.