Поскольку мы не можем знать, когда умрем или что произойдет дальше, полезно намеренно развивать позитивные шаблоны мышления, так что они ворвутся в ту ситуацию, когда больше всего нужны. Когда Махатма Ганди был застрелен, его слова сразу после выстрела были «Хэй Рам, Хэй Рам», индуистское призывание Бога. Вряд ли эти слова пришли бы ему на ум во время неожиданных и мучительных событий без предварительной тренировки призывания Рамы. Точно так же и мы можем тренироваться автоматически мыслить позитивно, какие бы шокирующие и разочаровывающие вещи ни происходили как гром среди ясного неба. Это могут быть какие угодно события, значительные или мелкие – поскользнулись ли мы на банановой кожуре, пролили чернила на новую белую рубашку или доктор говорит, что нам недолго осталось.
Трунгпа Ринпоче пошутил, что если вы всегда говорите «Вот д***мо!», когда происходит что-то шокирующее, «вот д***мо!» может оказаться последним, что вы подумаете в этой жизни. Когда мы с помощью медитации более точно узнаем наш ум, в каждой мысли мы видим силу создавать эффект домино, который сильно влияет на все наши переживания. Если только наш ум не находится в ясном состоянии, в котором мы можем распознать иллюзорную природу наших мыслей, каждая из них будет вести к чему-то еще: другая мысль, эмоция, действие, следующие мысли и так далее. Так что, если мы верим, что сознание продолжает существовать после смерти, наша последняя мысль в этой жизни невероятно важна. У нее есть сила отправить нас в определенном направлении, и это проявится как эффект домино во всех бардо.
По этой причине Трунгпа Ринпоче рекомендует потихоньку смещать наши привычные реакции на шок к чему-то более открытому вроде «ого!» или «о-ла-ла!». Было бы гораздо лучше начать наши переживания в бардо с чувства изумления, нежели отвержения или паники. Даже если «д***мо!» уже вылетело из вашего рта, вы все еще можете продолжить и сказать «ого!». Это поможет вам тренировать ум на хорошие привычки и в то же время рассмешит вас.
В такие мгновения я тренируюсь говорить ОМ МАНИ ПАДМЕ ХУМ. Эта мантра, известная как «Мани», призывает бодхисатву, воплощающего сочувствие: Авалокитешвара в тибетской традиции или Кван Йин в китайской. Повторение Мани – способ окружить свою ситуацию и тех, о ком вы думаете, сочувствием и любовью. Некоторые тибетцы высекают эту мантру на камнях или произносят ее миллион раз в течение жизни, чтобы сочувствие отпечаталось в их сердцах и умах и всегда было доступно. Это становится как воздух, которым они дышат. Однажды, когда я была в ретрите, в сумерках я встретила медведя. Это фактически остановило мой ум. Я таращилась на медведя, а медведь таращился на меня, и потом я бросилась бежать, крича ОМ МАНИ ПАДМЕ ХУМ во всю мощь моих легких.
Если мы работаем над развитием сочувствия в этой жизни, это также сослужит нам необычайную службу в бардо становления. Мы обнаружим, что бесчисленные другие существа в одной лодке с нами, и мы поймем, через какую боль они проходят. Мы будем меньше волноваться за себя, и поэтому нам будет меньше казаться, будто нам что-то угрожает.
Наше сочувственное сердце может также нам помочь видеть сквозь подобные сну качества бардо становления. Оно может помочь нам проснуться во сне. Например, если элемент воды враждебно поднимается и приливная волна приближается к вам, ваше сочувствие может побудить вас осмотреться, есть ли кто-то еще, кого вы можете спасти. Тотчас же вы перестанете быть захваченными всей этой иллюзией, потому что не будете так сконцентрированы на себе – на этом кажущемся реальным и неменяющимся «я».
В «Сказаниях Ятака», традиционной коллекции историй о прошлых жизнях Будды, есть рассказ, иллюстрирующий силу одной-единственной сочувственной мысли. Будущий Будда и еще один мужчина вместе испытывали страдания в одном адском существовании, и их заставляли тащить валун вверх на крутую гору. Стражники били их хлыстом, пока они не достигали вершины горы, и затем валун катился вниз и раздавливал их. Затем им приходилось начинать сначала – снова и снова. В течение всего этого будущий Будда был поглощен гневом по поводу того, что с ним происходило, но однажды ему пришла мысль, которая прервала цикл этой ярости. Он обнаружил, как сильно страдал его напарник, и сказал тому немного отдохнуть, пока он попытается толкать камень сам. Конечно, это рассердило стражников, которые принялись бить будущего Будду еще сильнее, но одна эта сочувственная мысль вытащила его из этого адского состояния ума, и с тех пор он всегда перерождался в ситуациях, где он мог пробуждаться больше и больше.
Наше осязаемое ощущение, что существует отделенное, особенное я, – корень всех мучений в жизни и смерти. Чем больше мы отпускаем нашу навязчивую идею такого иллюзорного «себя» в течение этой жизни, тем свободнее мы будем от этой навязчивой идеи в бардо становления. Чем лучше мы осознаем подобную сну природу нашей жизни прямо сейчас, тем больше шансов у нас будет осознать, что бардо становления тоже похоже на сон. И когда мы обнаружим, что мы во сне, у нас будет право выбирать, куда нас поведет этот сон. Тогда мы сможем использовать ясность нашего ума в бардо, чтобы сделать разумный выбор и отправиться в чистую страну или к благоприятному перерождению, где мы можем приносить пользу другим.
21. Сердечный совет
Никогда не недооценивайте силу теплоты – прямо в эту секунду и когда мы будем умирать. В частности, есть два типа теплоты, которые нас смягчают и делают нас более достойными, любящими существами. Один – это тепло доброты и расширение своих границ до других людей, когда мы думаем о них, а не остаемся полностью сконцентрированными на себе. Другая теплота – это преданность: любовь к своим учителям, тем, которые показали нам истину. Оба вида приходят из теплоты нашего сердца. Оба делают нашу жизнь глубоко осмысленной. Оба стирают границы между нами и другими.
Тепло доброты к другим легко понять, и в целом она не противоречива. Мы можем чувствовать, что поглощены нашим собственным эго, но все же хотим близости с другими. Мы хотим стереть эти границы и чувствовать, как нежность и забота исходят от нас. Мы стремимся пробудить сочувственное сердце бодхичитты и развить его.
К счастью для всех нас, определенные поучения и практики могут нам помочь это сделать. Например, такая практика, как тонглен, поддерживает развитие бодхичитты[7]. На протяжении веков обычных, запутанных людей, таких как мы с вами, привлекали такие поучения и практики, и эти люди посвящали время и прикладывали усилия, чтобы сделать их органичной частью своих действий, слов и мыслей. В их действиях проявлялись забота и неравнодушие. В их речи проявлялись отсутствие агрессии и чистосердечие. Даже их умы более естественно тяготели к мыслям о благе других. Они раскрыли качества, которыми всегда обладали, качества, которые наши по праву рождения.
Это описание, конечно, идеалистично. Но все мы можем двигаться в этом направлении, по мере того как наша искренняя забота о благополучии других существ растет. На удивление много людей тренируется точно так же – с частыми неудачами, учась на своих ошибках и продолжая идти вперед, шаг за шагом, дюйм за дюймом, чтобы раскрыть теплоту бодхичитты.
В какой степени открыты наши сердца в жизни, так же они будут открыты и в смерти. Таким образом, когда мы будем проходить через бардо умирания и дальше, мы автоматически будем думать о других. Наше сердце, вместо того чтобы сжиматься в бардо, будет расширяться. Нас, возможно, захватит страх, и мы захотим уйти в себя, но затем, благодаря нашей предшествующей практике, мы естественным образом выйдем из штопора. Мы осмотримся, чтобы узнать, кто там с нами рядом, и мы удивимся, через что они проходят.
Поскольку позитивное состояние ума так важно во время умирания и в бардо, это чистосердечие по отношению к другим будет способствовать спокойному и позитивному путешествию. Оно создаст идеальные причины и условия для пробуждения в любой точке промежуточной стадии между смертью и рождением.
В отличие от тепла доброты, даже подумать о теплоте преданности учителю может оказаться неожиданно сложным для многих из нас, не говоря о том, чтобы принять ее. Для некоторых людей простое слово «преданность» может быть беспокоящим, в особенности когда оно связано с духовными учителями. И все потому, что в наше время слишком многие учителя буквально навредили своим ученикам и предали их доверие. И тем не менее поверьте мне, что преданность настоящему учителю, который заботится только о вашей пользе, волшебно. Если процитировать Дзогчена Понлопа Ринпоче, это «ключ, который открывает дверь к наиболее глубоким переживаниям ума»[8].
Иногда мы удачливы настолько, чтобы встретить людей, которые, похоже, живут полностью в настоящем, людей, которые находят глубокий отклик в открытости нашего собственного естества. Я встречала достаточно таких людей, чтобы знать, что даже мысли о них связывают меня с открытым осознаванием, с пробужденной природой, доступной всем, но, однако, распознаваемой лишь малой частью людей.
Такое распознавание нашей природы драгоценно и чудесно. Я часто слышала, что то, что мы ищем, уже наше. В конце концов, есть только один учитель: истинная природа ума. Когда я обращаюсь к нему, это переживается как связь с моим глубочайшим потенциалом. Вот почему я чувствую безграничную благодарность всем учителям, кто познакомил меня с природой ума и святостью мира и его обитателей. Настоящая преданность, как мне кажется, это чистосердечное восприятие того, каким все является.
Когда я встретила медведя в лесу и начала повторять ОМ МАНИ ПАДМЕ ХУМ, я не призывала какое-то внешнее божество для моего спасения, но скорее создавала связь с сочувственным благословением, которое всегда доступно и медведю, и мне. Так что сейчас ли, или после смерти я знаю, что призывание моих учителей или форм мудрости, таких как Кван Йин или Авалокитешвара, действительно открывает меня для источника благословения, не отделимого от моей изначальной природы. Оно открывает меня той части моей природы за пределами склонностей или клеша – или какой угодно эгоцентричности.