Наедине и в собрании
«Коллективный советчик» не обязательно должен представлять собой некую группу людей, собранных вместе, в определённый момент времени. Ценность «коллективного советчика» тем выше, чем большее количество людей его составляют, или, иными словами, чем многочисленнее те люди, которые отвечают на занимающий властелина вопрос.
Но как пользоваться услугами «коллективного советчика»? Эта проблема представлялась авторам «зерцал» очень важной и дискутировалась ими на протяжении всего Средневековья. И опрос поодиночке, и совместное обсуждение как представляли преимущества, так и создавали неудобства. В одном из первых и наиболее влиятельных «зерцал» – в «Тайне тайн» псевдо-Аристотеля – ставится сам вопрос и предлагаются решения. Рекомендовано спрашивать мнение каждого из нескольких советчиков отдельно. Объяснялась польза такого приёма тем, что это «действеннее для дела и больше сохраняет тайну» [540]. Особый упор делался на второй пункт (сохранение тайны). Но тут же следовала оговорка: «Так не должно быть во всех делах, а только в некоторых».
Указывалось и на необходимость рассмотрения «малого и большого» в ходе обсуждения, которое должен направлять сам властитель. Делается это следующим образом. Властелин собирает группу приближённых, скажем, министров, и ставит перед ними вопрос. Сам он в обсуждении не участвует, а только слушает, как они приходят ко взаимному согласию. Если они быстро договорились, то нужно найти возражения против их мнения, что заставит советчиков подольше поразмыслить: «нет блага в скороспелом мнении» [541]. Затем, если властелин увидел, что единое мнение советчиков или отдельное мнение кого-то из них является правильным, он прекращает обсуждение. Не говоря о том, на каком мнении остановился его выбор (вечная проблема сохранения тайны!), властелин осуществляет выработанную таким образом идею.
Пожалуй, все авторы «зерцал», рассматривавшие проблематику советования, обращались к вопросу «поодиночке или вместе» в приложении к «коллективному советчику». Чаще всего они повторяли изложеную выше позицию псевдо-Аристотеля[63].
Ас-Саалиби в «Подарке визирям» описывает своего рода алгоритм, в соответствии с которым властелин должен испрашивать совета у приближённых. Ряд правил позволяет, как считает этот автор, дойти до истинного решения.
Так, властелин должен о важных вещах советоваться с каждым приближённым отдельно и не сообщать другим, что сказал каждый. Затем рассмотреть все мнения, подправить их в случае необходимости и, с помощью Аллаха, остановиться на каком-то одном. После этого собрать всех и уже с ними обсудить все без исключения предложения, не называя их авторов. Потом спросить мнение присутствующих и относительно того, что самому владыке представляется наиболее предпочтительным. Если с ним не согласятся, то обратиться с тем же к другой группе. И если уж и эти тоже с ним разойдутся, то тогда признать правильность иного мнения, противоположного собственному. А случись, найдётся кто-то, кто не согласен с общим мнением, не надо его обрывать и соображения его сразу отбрасывать, а нужно расспросить его и поразмыслить о его мнении, не совпадающем с другими, ещё и ещё. Ведь «достославны плоды осмотрительности» [543].
Полно и всесторонне, с разъяснением психологических механизмов и практических последствий эту проблему проанализировал аль-Маварди. Он соотносит свои идеи с двумя способами общения с «коллективным советчиком» – с так называемым «персидским» (опрос поодиночке) и «неперсидским», или «ромейским», т. е. византийским (совместное обсуждение). При этом он не одобряет ни тот, ни другой способ, а заявляет, что «предпочтительнее нечто иное». Ведь при рассмотрении каждого из указанных способов выясняется, что он имеет как преимущества, так и недостатки, Так, опрос поодиночке тех людей, которые представляют собой в целом «коллективного советчика», хорош потому, что каждый опрашиваемый, уповая только на себя, напрягает свои умственные силы и способности в надежде, что именно ему посчастливится найти правильный ответ на возникшую задачу. К тому же, как уже неоднократно отмечалось, в этом случае есть больше шансов сохранить тайну.
Групповое обсуждение, или дискуссия, хорошо тем, что от «объединения умов» в группе происходит возрастание интеллектуальных способностей, которые, разумеется, превышают способности отдельного человека. И в таком случае «не остаётся погрешности, которая бы явилась, ошибки, которая бы проявилась».
Но оба способа имеют и отрицательные стороны. Прежде всего, каждый из них не обладает преимуществами другого: индивидуальный опрос не даёт «сложения» умственных способностей, групповое обсуждение не гарантирует полного напряжения сил.
В методе группового обсуждения аль-Маварди обнаруживает следующие недостатки. Если сразу, без подготовки начать обсуждать вопрос в группе, то очень вероятны две вещи.
С одной стороны, первое же высказанное мнение может оказаться и последним из-за того, что все ему последуют. Так бывает, если участники дискуссии примерно равны между собой в интеллектуальном и иных отношениях. Но с другой стороны, возможна и такая ситуация, при которой участники обсуждения заспорят и, не желая уступать друг другу, положат свои силы на то, чтобы всеми возможными способами защитить своё мнение, каким бы оно ни было – верным или ошибочным.
Собственная позиция аль-Маварди заключается в том, чтобы не абсолютизировать ни один способ, применять каждый из них в зависимости от ситуации, руководствуясь при этом несколькими общими правилами, которые он и формулирует. Если речь идёт о сравнительно простых делах, в отношении которых необходимо выработать оценочную позицию (типа «да или нет», «принимать или не принимать» и т. п.), то предпочтительно групповое обсуждение, в ходе которого должны выявиться доводы за и против. Если же дело сложное и неясное, то предпочтительнее начать его обсуждение с каждым из советчиков отдельно, чтобы затем перейти к групповому обсуждению предложений, самостоятельно сформулированных каждым из советчиков [544]. Видно, что аль-Маварди тяготеет к тому, чтобы сформулировать общее правило: сначала необходим индивидуальный опрос с таким условием, чтобы советчики не общались и ничего не сообщали друг другу о собственных предложениях; затем нужно обсудить предложения, выясняя их сильные и слабые стороны [545].
Обеспечить советчику безбедное существование, а потом обращаться к нему с вопросом
С ссылкой на персидских царей авторы «зерцал» утверждают, что те, желая испросить у кого-то совета, направляли тому человеку пропитание, которого должно было хватить ему и его семье на целый год [546]. Естественно, цель состояла в том, чтобы «освободить ум от забот о хлебе насущном».
Популярна в «зерцалах» история о том, как персидский царь Хосров советовался со своими марзабанами, т. е. предводителями. Если они ошибались, то он наказывал не их, а кахраманов (экономов). Те, естественно, возмущались: «Ошиблись твои марзабаны, а ты велишь наказывать нас, о царь!» На это Хосров отвечал: «Вы задержали их жалованье и пропитание – вот они и ошиблись! Ведь сердца́ их привязаны к своему пропитанию. Заботы вводят их в заблуждение» [547].
Рассказать советчику правду о деле
Естественно требование к испрашивающему совета – честно рассказать советчику о том деле, которое волнует, чтобы от советчика не ускользнули никакие важные детали. «Помощь советчика зависит от того, насколько ты наградил его своей честностью» [548].
Приведённая выше рекомендация имеет ограничение, которое мы находим, например, в анонимном «Льве и Шакале». Нужно соизмерить пользу от совета и вред от разглашения тайны. Ведь бывают дела, в которых польза от совета меньше, чем вред от разглашения самого дела. Если ты видишь, что это так, то всё равно не отказывайся от обращения к чужому мнению, но избери для этого особую тактику. Спрашивай о делах похожих, задавай вопросы о том, что тебя непосредственно не касается, и переноси возникшие при этом у твоих собеседников идеи на заботящую тебя проблему. Можешь ты обратиться и к тому советчику, которого мы назвали выше «косвенным», – к жизнеописаниям великих людей прошлого, которые наверняка сталкивались с подобными проблемами. Ведь всё повторяется [549].
Не ожидать для себя послаблений
Спрашивающий совета должен избегать послаблений в отношении себя, стремиться к тому, чтобы советчик говорил правду, даже если она неприятна властелину. «Правда ради тебя и против тебя» – вот что должен выбрать советующийся. Если есть возможность выбирать между советчиком, который соглашается с тобой, следуя твоим прихотям, и другим – который с тобой расходится и спорит, то предпочтительнее второй [550]. Через всё Средневековье прошёл практически без изменений, как абсолютно верный, афоризм, впервые встречающийся в «Калиле и Димне». Смысл его таков: «Кто ждёт послабления от друзей, испрашивая у них совета, от врача, приходя к нему с болезнью, от законоведа, желая выяснить запутанный вопрос, тот не получит от них никакой пользы и впадёт в ещё большее замешательство и тревогу»[551].
Прояснить для себя все аспекты совета, ставя дополнительные вопросы
Аль-Маварди, призвав властелина не полагаться полностью и бездумно на совет, пусть даже и представляющийся правильным, рекомендует ему «вынести чужое мнение на суд собственного разума, испытать его собственной мыслью, рассмотреть последовательно исходные посылки и возможные последствия». Для этого необходимо спрашивать советчиков о том, почему они предложили то или иное решение, какого результата они ожидают от осуществления их предложений. По выражению автора «Правил дольней жизни и религии» и «Облегчения рассмотрения и ускорения триумфа», нужно внимательно рассмотреть «корни и ветви» совета путём расспроса. При этом вопросы должны быть такими, чтобы советчик увидел, что они имеют целью выяснить истину, но не являются придирками и не направлены единственно на то, чтобы опровергнуть его мнение [552].
Не полагаться целиком на чужой совет
Обращаясь к властелину, аль-Маварди предупреждает его, что получение совета вовсе не освобождает от необходимости думать самому, придумывать решения проблемам, чтобы не стать «уповающим на чужое мнение в своих собственных делах, следующим на привязи за другими» [553].
Не быть высокомерным с советчиком
«Не подобает властелину, испрашивая совета, вести себя высокомерно и пренебрежительно по отношению к советчику, вступать на путь заносчивости. Ведь это укорачивает советчику язык (т. е. не позволяет ему говорить откровенно и доброжелательно. – А. И.)» [554].
Не сообщать советчикам о принятом решении
Ориентируясь, по-видимому, на такого властелина, который в состоянии не только увидеть «корни и ветви» предлагаемых ему советов, но и выработать собственное мнение, аль-Маварди рекомендует сложившееся собственное мнение не разглашать. «Не показывай советчикам своего мнения, если оно разошлось с ними». Но и в том случае, когда властелин согласен со своими советчиками и принимает выработанное ими мнение к исполнению, им тоже ничего не нужно сообщать. Пусть остаётся непонятным для всех, кроме самого правителя, какой оборот примет дело после совещания. И пусть о решении все узнают не по словам, а по делам [555].
Одна из выгод такого образа действия заключается в том, что сведения о принятом решении не разойдутся и не достигнут тех, кто не должен посвящаться в намерения властелина.
Не спешить с исполнением совета. Спешить с исполнением совета
«Не спеши действовать, – призывает Ибн-аль-Азрак, – пока не сформировалась уверенность в совете, не укрепилась решимость его исполнить». Сказал Аристотель: «Даже если мнение советчика правильно, не спеши его исполнять. Пусть оно перебродит день и ночь». Это – кроме тех случаев, где задержка опасна. Ещё говорится: «То мнение, мысль о котором не сбивалась, подобно маслу в течение ночи, подобно несовершенному детищу» [556]. Ночное время необходимо ещё и потому, что сновидение может выявить сущность предложенного в качестве мнения совета. «Утро вечера мудренее», сказал бы русский. Подобно тому, как самые острые мечи появляются в результате длительного затачивания и полировки, так и самое правильное мнение появляется в результате длительного размышления и многочисленных проверок, считает всё тот же Ибн-аль-Азрак.
Есть и альтернативная рекомендация относительно скорости исполнения правильного совета. «Не пристало тому, чьё мнение (предполагается: с помощью советчиков. – А. И.) определилось, чтобы он медлил с его исполнением. Ведь время вероломно, благоприятствующие случаи преходящи, вера в лучшее оборачивается бездеятельностью. У одного властелина, потерявшего царство, спросили: „Отчего ты утратил своё царство?“ Тот ответил: „Из-за того, что сегодняшние труды откладывал на завтра“» [557]. Как тут не вспомнить русское «Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня».
Не порицать советчика за неуспех
«И если у советчика установилось мнение, ничем не смущённое и не подверженное сомнению, то пусть властелин следует ему и не ополчается на него, если воспоследует промах и постигнет ошибка. Ведь советчику должно усердствовать, но не дело его – успех обеспечивать. Ибо Божественные предначертания сокрыты, а Божественный рок – победитель; от него не защитит мнение усердника, ему не воспрепятствуют мысли советчика. Так пусть не упрекает властелин советчика, если он промахнулся, не порицает его, если он ошибся» [558].
Если же владыка поступит наоборот и люди будут знать, что он отплачивает советчикам укорами и порицаниями, то все станут соглашаться с его мнениями и действиями, пусть даже они и будут неверными и ошибочными. И так, «удаляясь от него с миром», они оставят властелина в сущности одинокого, без помощи и содействия. А ведь ни один властелин не может обойтись без советов, даваемых людьми умными и рассудительными [559].