Спустя годы, я узнала от наших общих знакомых, что ее муж умер. Я несколько раз пыталась дозвониться до нее, оставляла сообщения на автоответчике. Я сочувствовала ей и говорила, что готова помочь, но она мне так и не ответила. Однажды утром я ехала домой с пробежки и увидела ее на улице – она шла вместе с какой-то женщиной. Я остановила машину, вышла и окликнула ее. Не замедляя шага, она обернулась и бросила: «Патти, я тебе позвоню». Они с той женщиной пошли дальше, а я долго стояла на тротуаре и думала о том, что никогда не смогу обнять ее, выразить свое сожаление по поводу смерти ее мужа, спросить, как она себя чувствует и чем я могу ей помочь. Часть меня так и осталась стоять на том тротуаре, наблюдая за тем, как моя бывшая подруга постепенно растворяется в тумане.
Мне понадобилось много времени для осознания того, что же всё-таки между нами произошло. Я узнала много других историй о том, как люди покидали своих друзей, когда их жизнь кардинально менялась к лучшему. Как бы грустно это ни звучало, но правда заключается в том, что не всем нравятся такие перемены. Каждый раз, когда кто-нибудь рассказывает мне подобную историю, я вновь оказываюсь на той улице с ощущением полной опустошенности. Я бы хотела рассказать вам о том, как побороть эти чувства, но, к сожалению, подобные ситуации нужно просто пережить. Конечно, рациональное объяснение происходящего смягчает боль, но утрата друга – очень большое горе.
Однажды я приехала на предпродажный показ дома в своем районе. У входа стоял охранник, потому что в том доме по-прежнему было много вещей его бывшего владельца; судя по всему, оттуда не вывезли вообще ничего, даже мелочи вроде семейных фотографий. По обстановке стало понятно, что здесь проживал пожилой человек. Я подслушала, как кто-то спросил у охранника, умер ли владелец дома (странно, что спросили именно охранника, а не агента по недвижимости). Охранник весьма грубо ответил, что семья жившей здесь некогда женщины поместила ее в специализированное учреждение, так как она заболела деменцией. Он считал это решение ужасным и ясно дал понять, что никого нельзя выселять из собственного дома. У меня есть плохая привычка влезать в чужие разговоры. Именно это я и сделала – подошла к тому охраннику и сказала, что веду группу поддержки для родственников и сопровождающих людей с БА. Я спросила, был ли у него опыт ухода за человеком с деменцией. Он ответил отрицательно.
«Тогда, может быть, вам не стоит осуждать родственников этой женщины. Для человека с деменцией его собственный дом порой является очень опасным местом. Она могла устроить пожар, короткое замыкание, получить самые разные травмы», – сказала я охраннику. Я понимала, что нападаю на крупного вооруженного мужчину, но всё закончилось хорошо – он прислушался ко мне и признал, что поспешил с выводами. Теперь представьте, что подобные слова говорит ваш друг или знакомый. Можно, конечно, не слушать его или прекратить с ним общаться, но такие необдуманные фразы всё равно могут ранить вас. Важно помнить, что, находясь в такой ситуации, вы очень уязвимы. Если окружающие этого не понимают и продолжают стоять на своем, то вам стоит попрощаться с этими людьми.
«То, что однажды приносило нам удовольствие, навсегда останется с нами. Всё, что мы любим, становится частью нас».
Глава 17. Пустое место за обеденным столом
Когда ваш близкий находится на поздних стадиях БА, то, где бы он ни жил – в специализированном учреждении или дома, – он вряд ли сможет присоединиться к вам за ужином. После того как мой отец перестал вставать с кровати, наши семейные ужины проходили так: мы с матерью ели в его комнате, а отца в это время кормила сиделка. Иногда, если приезжал мой брат Рон, мы втроем ужинали в гостиной, и отсутствие отца за столом резко бросалось в глаза. Я вспоминала о давно минувших днях, о временах, когда БА еще не вошла в жизнь нашей семьи: рождественский обед, щеки отца раскраснелись от нескольких глотков вина; его особое выражение лица, которое он принимал, собираясь пуститься в серьезные рассуждения о судьбах Америки и всего мира или, напротив, рассмешить нас очередным анекдотом. Его отсутствие за столом ощущалось еще сильнее из-за того, что мы все понимали: он сейчас совсем рядом с нами, в соседней комнате, лежит на белых простынях, и его кормит заботливая сиделка.
Годы спустя я поняла: как же хорошо, что я вовремя осознала свою утрату! В группе поддержки было немало людей, супруги которых постепенно покидали этот мир, и я прекрасно знала, как тяжело проходят их семейные трапезы. Люди горевали не только из-за того, что больше не могут устроить романтический ужин со своим партнером или супругом, но и в целом из-за потери чувства семейного единения, обычно наступающего в конце каждого дня, когда можно обменяться историями о работе, детях или соседях. Семейный ужин – это воплощение самого понятия «дом»: это ваш близкий человек, который в самые трудные времена поддержит вас, который выслушает ваши истории и расскажет свои. Без этого чувства «дома» одиночество быстро овладевает человеком, отчего он безустанно оплакивает свою утрату.
Человек, партнер которого находится на поздних стадиях БА, уже, скорее всего, пережил отказ от сексуальных отношений. Но пережить – не значит перестать горевать. Он, по крайней мере, обдумал и проработал эту утрату. Но отсутствие близкого рядом – пустая половина кровати, пустое место за обеденным столом, пустой рабочий кабинет – начинает угнетать человека именно ближе к поздним, молчаливым стадиям деменции.
В первые годы после того, как отцу диагностировали БА, мои родители продолжали, как обычно, ужинать вместе. Однажды мать сказала мне: «Мы ужинаем вместе, но разговаривать у нас уже не получается». Я уверена, что, когда отец покинул свое место за общим столом не только ментально, но и физически, она почувствовала себя еще более одинокой. Когда я сама посмотрела на его опустевший стул, то смогла проникнуться чувством нежности и сострадания к матери, и это стало моим главным достижением за те десять лет. Я всегда ей сочувствовала, но не могла ощутить ни теплоты, ни нежности по отношению к ней, ведь мать никогда не проявляла ко мне подобных чувств. Я ухватилась за нежность и сострадание и ощутила, как данные эмоции пробуждаются во мне. И всё это – благодаря пустующему отцовскому месту за обеденным столом.
Я вспоминала историю их первого свидания – то был ужин на двоих. Мать говорила, что отец сразил ее наповал с первого взгляда. Я вспоминала их совместные фотографии: модная голливудская пара, о которой писали в желтой прессе, ужинает в своем любимом ресторане «Чейсенс». Еще я вспоминала историю, которую не должна была знать, – мне ее поведали по секрету. На одном из этих ужинов в «Чейсенс» мать сообщила отцу, что беременна от него, и он решил жениться на ней. Это было не самое романтичное предложение руки и сердца, а потому родители никогда о нем не рассказывали. И все эти истории, все яркие воспоминания воплотились в пустом отцовском месте за обеденным столом.
Когда вокруг нас образуется пустота, она начинает заполняться вопросами, которые раньше нас совсем не заботили. Например: «А что было бы, возникни БА у мамы, а не у папы?» Или: «А что было бы, заболей не мой муж, а я сама? Стал бы он заботиться обо мне?» Один мой знакомый, у которого были очень сложные отношения с матерью, но довольно неплохие отношения с отцом, в течение нескольких лет наблюдал, как отца постепенно убивает БА. Однажды он произнес очень жесткие и откровенные слова: «Иногда мне кажется, что БА поразила не того человека». Он сразу же устыдился сказанного и начал плакать: «Какие ужасные слова. Прости меня». Но вот что я скажу вам об этом: подобные мысли действительно ужасны, только если человек, которого они посещают, не осознаёт того, что они ужасны. Нам всем в голову иногда приходят странные и пугающие мысли – но они не определяют то, кем мы являемся, и то, кем мы хотим быть. Я думаю, что очень важно отслеживать такие мысли, пытаться понять, почему они вас посещают, – это позволит вам спокойно отложить их в сторону, не становясь их заложниками. Карл Юнг верил, что если не исследовать свою внутреннюю тьму – свою теневую сторону, – то она в итоге поглотит нас. Мой знакомый произнес не самые страшные в мире слова, но они явно исходили не из светлой части его души, и он это понимал. Юнг писал: «У каждого из нас есть своя Тень, и чем меньше она присутствует в сознательной жизни индивида, тем она чернее и больше»[55]. Бывает сложно пролить свет на неприятные нам мысли и вопросы, но это – единственный способ рассеять тьму, которую они создают в нашей душе.
Мои собственные мысли никогда не были настолько пугающими, но я иногда думала, особенно когда мы с матерью ужинали вдвоем, что произошло бы, порази БА ее, а не отца. Если бы ее место опустело, а отец сидел бы рядом со мной, как ни в чем не бывало? Смог бы он стать ближе к своим детям? Смогли бы мы наконец поужинать с ним как с отцом нашей семьи, а не как с отцом всей Америки, и перенести наши отношения на более личный и глубокий уровень? Конечно, я никогда не получу ответов на эти вопросы; но они всегда будут сопровождать меня, стоит мне только подумать об отце.
Некоторые участники нашей группы поддержки пытались избавиться от одиночества, приезжая на ужин в учреждение, где жил их близкий с деменцией. Из их историй я поняла вот что: в подобной ситуации вам обязательно понадобится чувство юмора. Вы ужинаете среди людей, находящихся на разных стадиях деменции. Ваш вечер однозначно будет абсолютно непредсказуемым. И не рассчитывайте на шикарные блюда, хоть вы и не ради них сюда приехали. Скорее всего, вы приехали, чтобы какое-то время побыть рядом со своим близким и не смотреть на то, как его место за обеденным столом пустует. Эта пустота никуда не денется, она дождется вашего возвращения домой. Но вы хотя бы приедете отдохнувшим.