Когда ваш близкий уходит из жизни, вместе с ним этот мир покидают и другие вещи: например, надежды, которые вы питали до сих пор. Многие люди говорили мне о том, что в глубине души им очень хочется, чтобы родитель наконец стал гордиться ими или извинился за свои ошибки. И эти желания, подобно свечам на праздничном торте, продолжали освещать жизнь этих людей, несмотря ни на что, ровно до момента смерти их родителя. Кому-то было важно еще раз увидеть, как близкий узнал их – произнес имя своего ребенка, улыбнулся ему. Мы не признаёмся себе в том, насколько отчаянно держимся за надежду, ведь наш разум моментально атакует все наши мечты. Но когда мы сталкиваемся лицом к лицу со смертью, эти надежды и желания рассыпаются в прах. Их исчезновение – часть горя, которое нами овладевает: это пустота, образовавшаяся на месте любимого человека, и наши несбывшиеся мечты.
Нередко люди в группе поддержки спрашивали, смогут ли они ходить на наши собрания после смерти близкого. Я всегда отвечала, что они не только могут, но и должны это делать, ибо горе способно завести человека в самые неизведанные области его души. И тогда ему понадобится поддержка, которую может оказать наша группа. Я могу с уверенностью сказать, что ни один человек не отреагировал на смерть близкого так, как предполагал, пока больной еще был жив. Того, кто был уверен, что легко справится с болью, раздавило горе. Тот, кто боялся утратить контроль над собой, неожиданно находил в себе силы, о существовании которых и не подозревал. БА, смерть и реакция на потерю близкого – это абсолютно непредсказуемые вещи. Смерть, как и деменция, может преподать вам ценные уроки, если вы позволите ей стать вашим учителем.
Как и все вещи, связанные с деменцией, горе подразделяется на разные виды: прощаетесь вы с родителем или с супругом, стандартная это БА или БА с ранним началом, когда перед лицом смерти оказывается еще очень молодой человек. На того, кто теряет партнера и лучшего друга, давит не только груз несправедливости жизни, но и события из прошлого: давняя ссора, которой можно было избежать; слова любви, которые так никогда и не были сказаны; совместные планы на следующий год. В такой ситуации принять неотвратимость смерти может быть очень трудно. Однажды я услышала следующее высказывание: «Это нельзя преодолеть, но через это можно пройти».
Потеря близкого навсегда меняет нас. Тем более если умирает человек, с которым мы рассчитывали провести всю свою жизнь. Я думаю, что здесь может помочь любовь, которую вам посчастливилось узнать, которая помогала вам преодолевать все жизненные невзгоды днем и убаюкивала вас ночью. Не всем в жизни повезло испытать это чувство. А вместе с большой любовью может прийти и большая печаль. Но любовь способна излечить все наши сердечные раны.
После смерти отца я посещала группы поддержки, но искала самые необычные способы утешить себя. В церемонии прощания с отцом принимали участие все американцы. В день его смерти улицы вокруг дома родителей заполонили толпы людей; они просто приходили туда и оставались стоять посреди дороги. Через несколько дней, когда мы перевезли гроб с его телом из похоронного бюро в библиотеку Рейгана и началось четырехдневное прощание, люди выстраивались вдоль улиц, собирались в толпы и махали руками вслед похоронному кортежу. Тогда мне казалось, и я думаю так до сих пор, что в те дни люди забыли о политике и пришли попрощаться с хорошим человеком, даже если порой бывали с ним не согласны.
Раньше я испытывала иррациональную злость по отношению к своей стране за то, что она присвоила себе моего отца, хотя Америка вовсе не была виновата в его закрытости и отстраненности. Но мне проще было винить целую страну, чем признать то, что отец сам не желал сближаться со своими детьми. По иронии, после его смерти именно Америка стала для меня поддержкой и опорой. Невероятное количество сочувствия и совместное горевание не давали мне погрузиться в пучины собственной трагедии. Я понимала, что, когда эта поддержка закончится, я останусь со своим горем наедине, – но на протяжении тех нескольких дней благодаря всем этим людям я оставалась на плаву.
Годы спустя, когда у меня появилась возможность помогать другим людям, организовав группу поддержки, я смогла поделиться с ними своим опытом: после смерти близкого человека жизненно важно не остаться в одиночестве. У вас еще будет время побыть наедине с самим собой, прочувствовать происходящее, обдумать все свои мысли. Но сразу после смерти близкого вам очень нужна поддержка. Я не предлагаю вам пытаться заручиться поддержкой всей страны – эта часть моей истории была весьма необычной. Но найдите нескольких людей, которые будут рядом, которые поймут и примут ваше горе и вашу утрату, чьи объятия и добрые слова не дадут вам утонуть.
К тому моменту, как ваш близкий умрет, вам будет казаться, что за время его болезни вы испытали уже достаточно горя и оно практически исчерпано. Вы перенесли все стадии потери человека по нескольку раз, вы буквально жили этим и знаете, какие в данной ситуации бывают взлеты и падения. Но когда приходит смерть, горе сразу дает вам понять, что не оставит вас в покое.
То, как именно мы скорбим о смерти близкого, тесно связано с отношениями, которые у нас с ним были. Если вы постоянно ссорились и не могли найти общий язык, то горе от смерти близкого будет ощущаться очень странно. Возможно, окажется, что вы не в силах вызвать ни одного отрадного воспоминания, ничего, о чем можно скучать; что ваши взаимоотношения сплошь состояли из трудностей и конфликтов. Вы всё равно почувствуете тяжесть утраты, но она будет необычной и порой абсолютно непонятной. Если речь идет о смерти родителя, который, видимо, не очень хорошо выполнял свои родительские обязанности, то вы можете вдруг осознать, что на самом деле вы всю свою жизнь грустили о тех вещах, которых у вас никогда не было. Если же смерть забрала человека, с которым вы были очень близки, то пустота, образовавшаяся после его ухода из этого мира, может превратиться в бездонную пропасть.
Мне знакомы оба вида этого горя. Хотя мой отец не был близок с нами, своими детьми, он всё же был приятным человеком, и я очень любила его. Мы с братьями и сестрами мечтали быть ближе к нему и всю жизнь грустили из-за того, что он не отвечал нам взаимностью. Повзрослев, я поняла, как сильно на него повлиял алкоголизм моего деда, его собственного отца. У него самого никогда не было настоящего отца, так как же он мог научиться быть отцом для нас? Еще я поняла, что многие из моих юношеских (и взрослых!) протестов были попытками привлечь его внимание. И я обычно я добивалась своего! Еще в детстве мне стало понятно, что привлечь внимание отца мне удается, лишь когда я попадаю в беду.
Когда отец болел деменцией, между нами происходило очень многое; к концу его жизни я почувствовала, что мы смогли простить друг друга. Кроме того, мне наконец-то удалось узнать его получше. Память и мышление отца становились всё хуже, но его душа оставалась прежней – такой же доброй и милосердной. В те годы, горюя, я благодарила БА за возможность узнать его истинную сущность. Эти чувства утешают, даже если вызывают у нас слезы и боль. Наиболее близкие отношения с отцом у меня установились именно в годы его болезни.
С другой стороны, как я уже упоминала ранее, мои отношения с матерью были невероятно сложными, и даже когда они на время становились лучше, я понимала, что совсем скоро всё вернется на круги своя. Я потратила десятилетия на попытки понять, почему мы никогда не могли найти общий язык, и печалилась о том, что никогда не знала, каково это – иметь хорошую, любящую мать.
Однажды вечером на собрании группы поддержки человек, у которого были очень напряженные отношения с родителем, болеющим БА, признался нам в одной вещи. Он боялся, что не сможет заплакать, когда его близкий умрет. Этот человек хотел горевать об утрате, как все остальные, но ему казалось, что у него ничего не получится. Я сказала ему, что пытаться предсказать свою будущую реакцию на смерть близкого бесполезно, ведь он не может знать наверняка, какие чувства будет испытывать от произошедшего. Горе гораздо многограннее, чем мы думаем. Я предложила ему попытаться быть открытым ко всем чувствам, которые он может ощутить, и сказала, что все они будут правильными.
Этот разговор был для меня важен, потому что на тот момент моей матери оставалось жить всего несколько месяцев. Мы знали о ее проблемах со здоровьем и о том, что нам всем оставалось только ждать ее неизбежной кончины. И меня тоже посещали мысли о том, что я не способна горевать по ней. Тогда я решила последовать собственному совету. Я переживала смерть матери совершенно иначе, нежели смерть отца, – я не тосковала с нежностью по былым временам. Но бывали моменты, когда я начинала плакать. Меня удивило, что где-то в глубине души я испытываю боль, и я сделала то, что советовала делать другим людям, – уступила своим чувствам.
Оплакивать человека, с которым у вас были непростые отношения, может быть гораздо труднее, чем горевать по тому, кто был вам дорог и близок. Это происходит из-за отсутствия теплоты, нежности и приятных воспоминаний, которые могут утешить вас в эти нелегкие минуты. Вас снова начинает одолевать знакомое до боли чувство покинутости, которое постоянно сопровождало вас и при жизни этого человека. Горюя о матери, я хваталась за редкие воспоминания о тех моментах, когда она проявляла ко мне нежность и доброту. Я не пыталась отрицать наши проблемы или забыть о прошлом – что было, то было, а было всё это весьма непросто. Но если я вспоминала о тех немногочисленных моментах, когда мы с ней оказывались по ту сторону наших совместных трудностей, мое сердце наполнялось любовью, а горе казалось менее болезненным. Я сочувствовала матери – потому что она никогда не испытывала радости материнства, оно всегда казалось ей обузой. Осознание этого помогло мне простить ее.
Но мне по-прежнему было тяжело, и это была не та тяжесть, которая навалилась на меня после смерти отца. Когда он умер, бывали, конечно, очень сложные и болезненные дни, но в целом я испытывала лишь светлые чувства, как будто часть меня возносилась над этим миром. Я предпочитала думать, что его смерть – напоминание людям о том, что этот мир – не наш настоящий дом; ведь мы здесь лишь гости, и каждый человек в конце концов возвращается в свой настоящий дом – на небеса. Я представляла себе, как его душа взывает ко мне из рая, чтобы я не забывала об этом. После смерти отца я ощутила спокойствие. Весь мир, казалось, вел себя тогда в унисон с моим внутренним состоянием: даже люди в транспорте были вежливее обычного, никто не толкался и не лез без очереди. Я понимала, что в действительности всё не так, но верила в лучшее.