ьего зала» в качестве дублерши в тех кадрах, где персонаж плетет шнуры и руки показывают крупным планом, постановщикам пришлось просить ее сбавить темп, чтобы они могли видеть, что она делает. Но дело не только в скорости: ее руки способны на такие движения, которые не под силу никому другому, поскольку с детства ей удалось развить потрясающую гибкость и накачать мириады крошечных мышц. Те, кто в тридцать с хвостиком берется за скрипку или начинает заниматься балетом, прекрасно знают, что не могут конкурировать с теми, кто тренировал тело с детства. С ремесленными навыками все так же.
Мастерицы по шелку также плели шнурки из кос, для которых требовалось от трех до одиннадцати пучков нитей. Эти шнурки тоже могли быть плоскими или круглыми и иметь различные узоры. Я видела плетенные из льна косы из четырех пучков нитей, многие из которых украшали сохранившиеся до наших дней седла. Госпожа Воган, работавшая в 1540-х годах, поставила товары стоимостью 128 фунтов 13 шиллингов 6 пенсов в конюшню королевы Екатерины Парр, предположительно, именно для этой цели. И хотя мои шнурки из петель, которые я пыталась сплести на пальцах, получились откровенно ужасными, плетение кос мне удается неплохо, и я люблю экспериментировать, используя различные рисунки и текстуры, которые можно создать, смешивая различные скрутки, натяжение и толщину нити с различными техниками.
Мастерицы по шелку должны были владеть всеми этими навыками: на сохранившейся одежде зачастую встречаются несколько различных типов тесьмы из одних и тех же ниток с повторяющимися узорами. Благодаря этому различные техники плетения, служащие для определенных функций шнурков или тесьмы — от крепления пуговиц до закрепления краев и маскировки швов, — визуально сочетались между собой.
Как и в большей части других аспектов жизни эпохи Тюдоров, успех и продвижение в этом деле во многом зависели от семейных связей. Сырье для ремесла мастериц по шелку стоило дорого, поэтому помимо навыков требовался определенный капитал. Многие мастерицы по шелку, которых мы можем идентифицировать в исторических источниках, были замужем за торговцами, которые торговали этим видом сырья. Молодые мужчины, обучающиеся у торговцев, часто росли в одном доме с молодыми женщинами, которых учили плести шелк; два этих ремесла были тесно связаны друг с другом, и каждое из них, вероятно, способствовало успеху другого. Стивен Воган был очень заинтересован в продвижении карьеры своей жены и, приложив образцы ее работы, написал письмо Томасу Кровелю и предложил Анне Болейн нанять ее, а затем написал снова, с жалобой на то, что не получил ответа. Он был вполне уверен, что «она может служить ей лучше, чем любая другая женщина в королевстве». Однако немного позже госпоже Воган удалось убедить Анну Клевскую купить свои изделия, а затем Екатерину Парр, которая, помимо шнурков для конюшен, купила также шнурки для одежды на 186 фунтов 12 шиллингов и 5 пенсов, и гораздо более скромное количество лент и шнурков на отделку сундуков, а также для вышивальщицы, которая могла использовать их для тех изделий, которые поставляет королеве.
Вдали от двора, да и от Лондона работа мастерицы по шелку была гораздо менее возвышенной и требовала гораздо более дешевых материалов. Госпожа Шил жила в Тамуэрте в конце 1550-х — начале 1560-х годов. Мы знаем о ее работе просто потому, что ее муж был менестрелем и написал песню об их совместной жизни:
Моя жена, без сомнения,
пряха по шелку по профессии,
И самое ее главное ремесло — льняная ткань,
На ярмарках и рынках она продает свои товары:
Рубашки, сорочки, парлеты,
головные уборы и другие вещи,
Шелковые нити, и канты,
тесьму для рубашек, и шнурки[34].
Госпожа Шил в основном работала белошвейкой и шила льняную одежду одного размера. Однако она также делала шнурки для рубашек — льняные шнуры из петель на пальцах, которые часто имели наконечники и использовались для крепления воротников и манжет, — и продавала шелковую нить, то есть занималась ремеслом мастериц по шелку. Поскольку у нее не было постоянной лавки, она возила свои легкие в транспортировке товары по окрестным рынкам и ярмаркам.
Примерно в это же время, в середине правления Елизаветы, уникальное положение мастериц по шелку начинает ухудшаться. Элис Монтегю поставляла королеве множество товаров. В ее ассортименте были сетка, плетеные кружева, рукава и оборки, шитые ришелье и другими техниками. Кроме того, она получала целый ряд специальных заказов по стирке. К тому времени она начинает передавать свой бизнес мужу, Роджеру. С этих пор все меньше женщин фигурируют в источниках в качестве независимых предпринимательниц. Уильям Гаррисон в своем «Описании Англии» (Description of England, 1587) сообщает: «И до десятого или двенадцатого года правления королевы Елизаветы в Лондоне было немного шелковых лавок, и держали их лишь женщины со служанками, а не мужчины, как сейчас». Во второй половине XVI века, по мере роста благосостояния страны и прогресса в судостроении, способствовавшего торговле, рынок рос. Те, кто располагал капиталами для крупных инвестиций, получили новые возможности. В первую очередь это были мужчины. Они ввозили куда более широкий ассортимент товаров и все чаще брали на себя управление шелковыми лавками. Но женщины не исчезли из бизнеса за один день. В 1599 году в источниках упоминается Сьюзан Мор, когда она давала показания в Канцлерском суде. Она работала на госпожу Берк и делала шнурки с наконечниками по 5 шиллингов и 4 пенса за гросс. Очевидно, госпожа Берк по-прежнему была независимой мастерицей по шелку, управляющей собственным бизнесом, поскольку ее муж Рэндал записан как книготорговец.
Работа мастерицы по шелку только на первый взгляд кажется нежным и женским занятием. Как и у любой другой работы, у нее есть оборотная сторона. Недавно моя дочь получила большой международный заказ. Некоторые шелка она получила позже, чем следовало, и портным, разумеется, не терпелось получить тесьму, с которой они могли начать работать. Сначала она стерла в кровь пальцы, и ей пришлось их перевязывать. Затем золотая нить стала разрезать бинты, но заживать рукам было некогда. Так что она накладывала все новые повязки. Восемнадцатичасовой рабочий день стал нормой, руки страдали от постоянных повреждений. Заказ был выполнен вовремя, но после она несколько месяцев не могла работать с шелком. С аналогичными проблемами сталкивались ее предшественники и предшественницы — портнихи, вышивальщицы, красильщики и многие другие ремесленники, занимавшиеся обслуживанием немногих требовательных богачей. Королевский двор эпохи был столь же требовательным, как и любая современная театральная премьера.
9Время играть
Из всех земных вещей, самая превосходная — увеселение, лучший спутник по жизни… Компания, музыка, честная игра или любые другие добродетельные упражнения помогают против тяжести ума.
По традиции, воскресные послеобеденные часы были временем досуга. Наиболее пуритански настроенное духовенство времен правления Елизаветы не уставало жаловаться на то, что «массы называют этот день своим днем кутежа», как сформулировал один жалобщик в 1571 году. Но на вершине списка воскресных послеобеденных развлечений находилась стрельба из лука — по крайней мере, на это надеялась политическая элита. Правительство Ричарда III еще в 1480-х годах жаловалось на то, что искусство стрельбы из лука находится в упадке и острая нехватка луков толкает к другим, незаконным занятиям. Должностные лица Генриха VII в столь же мрачных тонах тревожились об «ослаблении этого королевства», но в упадке воскресных послеобеденных тренировок винили арбалеты. Генрих VIII, преисполненный решимости положить конец разложению, потребовал через парламентский акт, чтобы все мужчины моложе 60 лет за исключением духовных лиц и судей «практиковались и учились стрелять из длинных луков». В его законе было прописано, чтобы мальчики в возрасте от 7 до 17 лет имели как минимум две стрелы и лук, предоставленный отцами или опекунами, и обучались их использованию. С 17 лет мужчина должен был сам обеспечить себя луком и четырьмя стрелами, или же его ежемесячно будут штрафовать на шиллинг до тех пор, пока он их не раздобудет. Все монархи Тюдоры считали, что практика в стрельбе из лука после посещения церкви в воскресенье была патриотическим долгом мужчины.
Формально эти меры были вызваны тем, что для ведения боевых действий требовались подготовленные лучники. Длинный лук принес англичанам победу при Азенкуре и во многих других битвах, и, хотя порох постепенно сводил на нет превосходство лучников, немногие одобряли отказ от лука. Однако для оттачивания мастерства и развития мышц, необходимых для эффективного использования лука, требуются многолетние тренировки. В идеале такое обучение должно проходить в период роста и развития скелета. Именно поэтому закон настаивал, чтобы мальчики каждую неделю тренировались со своими отцами с необходимой экипировкой. Регулярные тренировки помогали взрослым мужчинам сохранять мускулы и оттачивать технику, чтобы быть готовыми при необходимости защищать страну и участвовать в сражениях.
О готовности рядовых англичан и валлийцев тренироваться в стрельбе из лука в воскресные послеобеденные часы все еще могут поведать названия дорог и местечек во многих наших городах и деревнях, а также за их пределами. Такие названия, как Butts Close (площадка для стрельбища) или The Butts (стрельбище), обозначают место поодаль, как правило, неподалеку от церковного кладбища, где располагалось постоянное стрельбище. Это были насыпи из земли и глины, на которые ставили мишень. Мужчины приходили сюда не просто из патриотического долга или во исполнение закона страны. Воскресная стрельба из лука была частью народной культуры, спортом и досугом, которым наслаждались как таковым. Пивные с видом на стрельбище были очень выгодным бизнесом — мужчины любили собираться вместе, чтобы попрактиковаться и посостязаться.