К концу столетия были проведены научные исследования, которые показали, как сильно искусственное детское питание отличается по составу от грудного молока. Ведущие бренды отказались от выпуска простого печенья из муки и воды, как это было 1850-х и 1860-х годах, но даже их улучшенные смеси решительно не оправдывали ожиданий. Исследования, если оценивать их по современным стандартам, были выполнены на примитивном уровне, однако они позволили обнаружить, что в грудном молоке одна часть азотистого вещества приходится на три части неазотистого вещества, и одна часть азота приходится на каждые 13 частей углерода. (На языке современной науки это азотистое вещество называется жирами и белками.) Польза этих цифр лишь в том, что их сравнение с результатами аналогичного анализа детского питания от ведущих брендов в 1890-х годах показало: ни одно из них не соответствует этим пропорциям и содержит слишком много крахмала и слишком мало жиров. И хотя никто пока еще не знал, что такое витамины и какова их роль в здоровом питании, эти ранние попытки анализа уже показали, что искусственное детское питание не справляется со своей задачей и не может заменить грудное молоко.
Дети, получавшие подобную пищу, могли выжить и действительно выживали, и, если их кормили достаточно, они как будто становились полнее, однако их здоровье было иллюзией. Крахмалистая диета позволяла детям набирать вес, но без жирных кислот, белков, витаминов и минералов, присутствующих в грудном молоке (и в лучших современных смесях для искусственного питания), формирование костей и развитие мозга не происходило должным образом. Главной проблемой для этих детей были рахит и цинга. Обычно люди могли распознать искусственно вскормленного ребенка по одутловатому виду, слабости и вялости. Несмотря на упитанность, такие дети позже начинали ходить и болели гораздо чаще, чем дети, находившиеся на грудном вскармливании.
В 1870 году появилась еще одна разновидность детского питания — сгущенное (концентрированное) молоко. Поначалу это казалось большим шагом вперед. Это был чистый и надежный источник молока, лишенный типичных для свежего рыночного молока недостатков — добавленной воды и посторонних веществ. Кроме того, оно стоило совсем недорого, поэтому многие бедняки охотно покупали такое молоко для своих детей. Увы, дешевые бренды производили его из заранее обезжиренного молока с добавлением большого количества сахара, поэтому основные жиры и жизненно важные витамины А и D по-прежнему отсутствовали в рационе ребенка, что все так же влекло за собой рахит.
Недостатки детского питания были связаны не только с его составом, но и со способами его употребления. Процесс кормления младенца из ложки был мучительно медленным и неэффективным — гораздо больше молока при этом проливалось мимо, чем попадало в рот ребенку. Многие дети в результате долгих и раздражающе бесплодных кормлений оставались голодными. Бутылочка с соской казалась намного более подходящим вариантом. Стеклянные бутылочки, появившиеся как раз в Викторианскую эпоху, объявили настоящим достижением, поскольку, в отличие от прежних глиняных бутылочек, они позволяли сразу оценить их чистоту изнутри. Вплоть до 1856 года соски, которые прикрепляли к бутылочке, изготавливали из самых разных материалов, но в целом лучшей считалась соска из вымени телки. Вымя кипятили, пока оно не становилось мягким, а затем привязывали тонким шнурком к горлышку бутылки. Также для этой цели могли использовать кусочек мягкой замши или сложенный в несколько раз льняной лоскут с вложенной внутрь небольшой конической губкой. В соске делали несколько проколов, чтобы позволить молоку свободно вытекать. Появление резиновой соски в 1850-х годах постепенно вытеснило эти приспособления, однако телячье вымя фигурировало в рекомендациях еще в 1860-х годах.
Опасность всех этих приспособлений заключалась в невозможности стерилизовать их. То, что бутылочка и соска должны быть чистыми, не вызывало сомнений, но в течение многих лет люди объясняли это тем, что остатки кислого молока могут вызвать у ребенка желудочно-кишечное расстройство и диарею. Предположение, безусловно, справедливое, и диарея действительно унесла немало детских жизней, но викторианцы не знали, что, если бутылка и соска выглядят чистыми, этого еще недостаточно. Так что бутылочки были опаснее кормления с ложки. Ребенок, которого кормили с ложки, заглатывал меньше пищи, чем ребенок, которого кормили из бутылочки, однако бутылочка имела намного больше шансов превратиться в рассадник микробов. Когда в 1860-х годах микробная теория получила официальное признание, в продаже появилась масса дезинфицирующих средств, и люди стали понимать, что детскую бутылочку необходимо не только мыть горячей мыльной водой, но и обдавать кипятком. Вероятно, эти знания спасли жизнь многим детям, хотя дезинфицирующие средства, которые использовали в то время, не подходили для приема внутрь даже в остаточных количествах.
Для находящегося на грудном вскармливании большинства знакомство с опасностями викторианского детского питания откладывалось на несколько месяцев. Продолжительность грудного вскармливания в разных случаях могла сильно разниться. Как переломный момент воспринималось появление зубов. Пока у ребенка не было зубов, лучшей пищей для него считалось исключительно молоко, хотя матери, обеспокоенные тем, что ребенок не наедается досыта, с четырех месяцев начинали давать ему кроме своего молока хлебную кашицу, саго, маранту и покупное детское питание на основе крахмала. С появлением зубов в меню детей среднего класса вводили говяжий и куриный бульон, загущенный вареным рисом, а через месяц или два — яйца всмятку и простые мягкие пудинги. Разнообразные молочные пудинги — от рисового до паннакотты — широко рекомендовали как подходящее питание для детей в возрасте от 9 до 12 месяцев.
Однако давать детям фрукты и овощи не советовали. Многие боялись, что фрукты могут вызвать у малышей диарею. Укоренившийся страх был основан на практических наблюдениях: слишком большая порция фруктов действительно могла вызвать кишечное расстройство. В то время еще не понимали разницы между простым расстройством пищеварения и диареей, вызванной бактериями. Но, поскольку диарею считали убийцей детей, ведь она уносила тысячи детских жизней, мало кто из родителей рисковал, предлагая ребенку продукт, способный повлечь смертоносную болезнь, — по крайней мере до тех пор, пока первые годы жизни, когда ребенок особенно уязвим, не останутся далеко позади. Поэтому фруктам не было места в детской. Что касается овощей, то они, за исключением картофеля, содержали, по мнению викторианцев, слишком мало питательных веществ, и поэтому их редко включали в детский рацион. Даже такой восторженный поклонник растительной пищи, как доктор Аллинсон, ведущий газетной колонки и вегетарианец, писал: «Только когда ребенку исполнится два года и только если он совершенно здоров и крепок, ему можно съедать за ужином овощи и немного простого пудинга».
Вместо этого детям старались давать самую полезную и питательную, по их мнению, пищу. В целом родителям советовали придерживаться простого рациона, который не содержал фруктов и овощей и допускал лишь немного мяса, рыбы и жиров. В результате питание ребенка состояло в основном из крахмала и углеводов, слегка оживленных небольшим количеством сахара. В возрасте от 9 до 12 месяцев значительная часть детей переставала питаться грудным молоком и присоединялась к своим менее удачливым собратьям, находившимся на постоянной крахмалистой диете. Традиции, финансовые затруднения и рекомендации врачей способствовали тому, что маленьких детей из всех слоев общества кормили почти исключительно углеводами. Дети, находившиеся на грудном вскармливании, могли хотя бы в самом начале жизни получать полный набор необходимых организму витаминов и минералов, поэтому у них в запасе было несколько месяцев здорового развития, прежде чем они вступали в пору безотрадного детства. Тем, в чьей жизни крахмал появился раньше, часто предстояла тяжелая борьба за свое здоровье.
Дети и лекарства
Викторианским младенцам нередко давали наркотические лекарственные средства. Часто дневное кормление предполагало дозу лекарства, и если дети в сельской местности, где было не так много аптек, имели мало шансов превратиться в наркоманов, то в больших и малых городах новорожденных и детей ясельного возраста родители щедро кормили собственноручно купленными препаратами. Популярными наркотическими средствами для самых маленьких были вода от колик, помогавшая при болях в желудке, и успокаивающие сиропы, также существовали препараты, помогавшие при прорезывании зубов. Злоупотребление лекарственными препаратами делало младенцев сонливыми и способствовало развитию зависимости.
Проблема была не нова. В 1834 году доктор Бейкер подготовил для фабричной комиссии доклад о практике, сложившейся на многих текстильных мануфактурах. По его наблюдениям, вынужденные работать матери систематически давали своим детям опиаты, такие как «Кордиал Годфри» (Godfrey’s Cordial; вполне уважаемое лекарство на основе чистого опия) или неразбавленный лауданум (сильнодействующая смесь спирта и морфина), чтобы весь день, пока она работает, ребенок спокойно спал (см. цветную илл. 17). Заработки были такими скудными, что работать приходилось всей семье, и женщина, отдающая слишком много времени уходу за младенцем, рисковала жизнью остальных детей — обычная семья с четырьмя истощенными детьми после появления пятого могла столкнуться с угрозой настоящего голода. Необходимость жертвовать благополучием одного ради благополучия целой семьи толкала матерей на крайние меры.
Свободное употребление лекарственных средств приобрело масштабы эпидемии, нараставшей в течение некоторого времени и продолжавшей существовать до конца XIX века. Дети, которым давали лекарства, больше спали и меньше плакали, но вместе с тем опиаты подавляли аппетит, и именно то, что дети начинали меньше есть, нередко приводило к их преждевременной смерти. В наши дни взрослых наркоманов легко узнать по неестественной худобе — для детей постоянное недоедание легко могло оказаться фатальным. Одурманенные наркотиками дети, когда их прикладывали к груди, отказывались сосать ее. Худые и иссохшие, они тихо угасали. Один комментатор того времени считал, что как минимум треть всех младенческих смертей в промышленном Манчестере связана с употреблением лекарственных средств. Недоедание встречалось повсеместно: истощенные ослабленные дети с расширенными зрачками и лицами маленьких старичков были распространенным зрелищем. Чаще всего люди видели в таком состоянии детей бедняков. Причиной хронического недоедания и голода мо