Науке предстояло опровергнуть комплекс традиционных представлений о сексе и в более серьезном вопросе. Раньше считалось, что для оплодотворения яйцеклетки женщина обязательно должна испытать наслаждение. В качестве доказательства этой мысли приводили тот факт, что мужской оргазм неизменно сопровождается эякуляцией. В 1814 году Самуэль Фарр писал в своем пособии для юристов: «Без сладострастного волнения и плотского наслаждения любовным актом никакое зачатие, вероятно, невозможно». Однако в 1850-е годы врачи в целом согласились признать, что женщина способна зачать, не испытывая оргазма и вообще не получая удовольствия от происходящего. Было обнаружено, что женщина может забеременеть даже после изнасилования. И хотя эти новые представления помогли некоторым женщинам добиться справедливости и получить сочувствие в своем тяжелом положении, самым заметным результатом этих открытий стало усиление общественного давления и требование, чтобы женщины вели себя как бесполые создания не только в девичестве, но и в браке.
Отношение к страсти тоже постепенно изменилось. Доктор Джордж Нэфи в своей работе «Физическая жизнь женщин» (The Physical Life of Women; 1869) сообщил, что некоторые женщины начали открыто гордиться своим отвращением к сексу и равнодушием к любовным переживаниям. В некоторых случаях страсть даже в рамках брака считалась признаком распущенности, что нередко становилось источником непонимания и расстройства для многих пар. Мэри Сиджвик, которая в 1859 году вышла за преподобного Бенсона, признала, что ее представление о себе как о чистой и добродетельной женщине в сочетании с верой супруга в ее «скромную чистоту», во многом послужили причиной всех трудностей их медового месяца: «Как я плакала в Париже!.. эти ночи!»
О власти бесполого идеала косвенным образом свидетельствуют слова писателя Чарлза Кингсли, высказанные им перед встречей и свадьбой с Фанни Гренфелл в 1844 году. Он требовал, чтобы будущая жена «могла разделить со мной все мои страсти» и не была «бесстрастным и равнодушным ангелом». С середины столетия, когда стремление к женской «чистоте» стало устойчивым, представления изменились: теперь уже не мужчины должны были контролировать избыточную сексуальность жен, а женщин призывали ограничивать и сдерживать сексуальные порывы мужей. Мэри Бенсон на склоне лет осознала, что ее муж Эдвард выбрал ее себе в жены в том числе и для того, чтобы уберечь себя от ошибок в любви. Ведь он знал ее с тех пор, как ей было семь лет, и женился на ней, когда ей исполнилось 18 (ему в это время было 30). Он полагал, что ее «скромная чистота» послужит препятствием для его мощного либидо.
В немалой степени женское сексуальное поведение определялось частотой неизбежных беременностей и родов. Страх новой беременности после череды нелегких родов и безуспешных попыток прокормить все больше голодных ртов вызывал у многих женщин боязливое отношение к сексу. Особенно силен этот страх был среди женщин из рабочего класса. Жившая в конце столетия Мэгги Фрайетт, мать троих детей, всеми силами старалась избежать участи собственной матери, которая в свое время произвела на свет 14 человек. Ссылаясь на опыт своей матери, она писала: «Я не хотела, чтобы со мной было так же, поэтому я засиживалась допоздна за починкой одежды… а когда приходила в постель, мой муж уже спал».
Запатентованная в 1843 году в Англии вулканизация каучука значительно улучшила технические характеристики противозачаточных средств. К 1820-м годам презервативы уже имели долгую историю, хотя не в качестве противозачаточного средства, а как способ защиты мужского здоровья. Надетый во время секса презерватив мог уберечь от венерических заболеваний, в частности сифилиса, которого очень боялись многие мужчины. В конце XVIII века в Лондоне открылись два магазина, в которых продавали исключительно презервативы. Их изготавливали из овечьих кишок, перед использованием такие презервативы тщательно вымачивали несколько часов, чтобы сделать мягче и эластичнее, иначе надевать их было совсем неудобно. У основания презерватив завязывали лентой, чтобы надежно закрепить его, а после использования тщательно промывали, сушили и хранили в маленькой шкатулке до тех пор, пока он не понадобится снова. Такие приспособления были удобны для обеспеченного мужчины, имевшего постоянную любовницу или посещавшего один и тот же бордель, если эти посещения были заранее спланированными и неторопливыми. При случайных сношениях воспользоваться презервативом для защиты удавалось редко.
Я пыталась самостоятельно изготавливать такие презервативы, но, как оказалось, это удивительно сложная ручная работа, с которой не так просто справиться. Овечьи кишки нужно тщательно вымыть, замочить в щелочном растворе и освободить от всех лишних тканей, так, чтобы осталась только стенка кишки. Все это следует проделывать с большой осторожностью, чтобы не продырявить оболочку. Затем очищенную кишку нужно нарезать на куски и натянуть на деревянную форму. Дальше с одного конца следует закатать кишку в ленту, а с другого — плотно завязать ее тонкой нитью. Когда презерватив более или менее высохнет, его снимают с формы и окончательно высушивают, а затем упаковывают в коробку. Готовые презервативы продавались по цене от 2 до 6 пенсов, однако это все же было не так дешево, чтобы стимулировать их широкое использование рабочим классом.
Гораздо более приятным и надежным вариантом были презервативы из вулканизированного каучука. Резиновые презервативы пользовались огромной популярностью, как и резиновый цервикальный колпачок. Он тоже преобразился, стал дешевле, проще в использовании, прочнее и удобнее. Колпачок имел еще одно преимущество — женщина могла незаметно использовать его без ведома мужчины. Колпачок, описанный в «Настольной книге жены» доктора Оллбатта, очень похож на аналогичный предмет из XXI века: «Формой пессарий напоминает круглую крышку для блюда, его купол сделан из тонкого гладкого индийского каучука, который сминается от прикосновения, а ободок, окружающий этот купол, представляет собой кольцо из толстой резины, которому, сжав, можно придавать любую форму. Полая часть пессария предназначена для того, чтобы закрывать шейку и устье матки во время соития, не допуская проникновения внутрь спермы».
Однако эти два приспособления были не единственными доступными викторианцам средствами контрацепции. В 1823 году Фрэнсис Плейс опубликовал серию брошюр и листовок, стремясь донести до британского рабочего класса пользу губки в вопросе ограничения рождаемости. Метод губки широко использовали на континенте, и он был хорошо известен часто путешествующим представителям высшего класса. Этот способ тоже предназначался для женщин, а не для мужчин. Небольшой кусочек губки привязывали к длинной ленте, смачивали в спермицидном растворе, например в воде с добавлением квасцов, и перед соитием женщина вводила губку в себя. После губку можно было извлечь, потянув за ленту, и хорошо промыть.
Публицист и активист Ричард Карлайл также пропагандировал широкое использование контрацепции. В своем сочинении «Книга для каждой женщины» (Every Woman’s Book), распроданном тиражом более 10 тысяч экземпляров, он рекомендовал пользоваться презервативами, губкой и методом прерванного соития. Сочинение Карлайла, как и работы Фрэнсиса Плейса, стало объектом публичного осуждения и судебного преследования из-за скандальности темы, однако власти не смогли остановить распространение информации, отныне ставшей достоянием общественности.
В 1834 году на рынке появился еще один метод контрацепции — впервые описанный в книге Чарлза Ноултона «Плоды философии» (Fruits of Philosophy) вагинальный душ. Его действие заключалось в том, что вскоре после полового акта (обычно в течение пяти минут) женщина два или три раза впрыскивала во влагалище раствор из шприца. Считалось, что это вымоет из влагалища сперму до того, как она начнет свое путешествие в матку. В шприц можно было набрать простую воду, либо, для большей эффективности, женщина могла приготовить спермицидный раствор. Рекомендовали добавлять в воду квасцы, а также сульфат цинка, уксус, пищевую соду или жидкий хлорид соды. Набрав в шприц раствор, женщина садилась на корточки над тазом, впрыскивала смесь во влагалище и давала ей вытечь.
Работы Плейса и Карлайла были весьма радикальными для своего времени. Они описывали способы контрацепции и пропагандировали их использование в целях охраны здоровья и благополучия женщин. Плейс был прежде всего озабочен вопросом предотвращения беременности в случаях, когда она представляла опасность для женщины из-за ее слабости или истощения либо из-за деформации таза, которая могла привести к выкидышу и рождению мертвого ребенка. Карлайл высказывал еще более революционные взгляды: он утверждал, что контрацепция должна освободить женщин, дать им возможность получать удовольствие от секса, не боясь возможной беременности, и обеспечить равноправную и благополучную жизнь в браке. Эти прогрессивные идеи нашли широчайший отклик столетие спустя, но в то время их, как правило, решительно отвергали, особенно в религиозных слоях.
Между тем отчасти благодаря их учению общий уровень рождаемости в Англии начал снижаться в 1876 году и продолжал снижаться из года в год вплоть до 1920-х годов. Среди городских семей среднего класса спад начинается уже в 1850-х годах. Это говорило скорее об общем изменении взглядов, затронувшем все слои общества, чем об успехе новых контрацептивных приспособлений (точных сведений о том, сколько таких продуктов было продано, не существует). Многодетные семьи стали восприниматься как активный, но при этом не всегда продуманный выбор. На первый план вышла небольшая семья — она не истощала финансовые ресурсы и позволяла родителям сосредоточиться на благополучии и образовании уже имеющихся детей. Женщины, пережившие меньше беременностей, обычно имели более крепкое здоровье и могли полноценно и активно заниматься домашним хозяйством, заботиться о своих детях и мужьях. Конечно, и раньше находились люди, которые по разным прич