Революционное движение в армии
Несмотря на все рогатки, поставленные офицерством, все-таки революционные мысли проникают и в казарму. В некоторых частях существуют даже подпольные коммунистические и комсомольские ячейки. В казармах распространяется агитационная литература. Не раз бывали случаи, когда в казармах в дни революционных праздников вывешивались красные знамена.
Понятно, офицерство зорко следит за тем, чтобы коммунистическое влияние не проникло в армию. С солдатом, у которого найдут коммунистическую листовку, жестоко расправляются. Революционная агитация приравнивается к государственной измене, и в казарме не один польский рабочий или крестьянин поплатился за верность своим классовым интересам смертью или долголетней каторгой.
Весной 1927 года в Грудзионже судили 10 солдат за то, что они организовали коммунистическую ячейку в части. Главных обвиняемых приговорили к 12 годам тюремного заключения, а солдаты, которые знали о том, что в их части есть коммунисты и не донесли об этом, получили по 2 года тюрьмы.
Классовая борьба находит место и среди офицерства. Наиболее честные из офицеров идут в революционное движение. Яркий пример — польские офицеры тт. Багинский и Вечоркевич.
Тт. Багинский и Вечоркевич раньше принадлежали к партии польских социалистов. Потом, когда от этой партии, продавшейся польской буржуазии, откололась левая часть и организовала коммунистическую партию, Багинский и Вечоркевич стали коммунистами и повели революционную агитацию среди солдат.
О тов. Багинском польские солдаты, служившие под его начальством, рассказывали, что он не был похож на других офицеров, хорошо относился к солдатам, часто и долго беседовал с ними и давал читать им литературу.
Это не укрылось от панской охранки, Багинский и Вечоркевич были арестованы, их обвинили в государственной измене, в том, что они хотели взорвать варшавскую цитадель, и приговорили к смертной казни. Президент заменил им казнь долголетним тюремным заключением.
Когда у нас за истязание женщин и контрреволюцию были осуждены ксендз Уссас и епископ Цепляк, поляки предложили обменять на них нескольких заключенных в польских тюрьмах коммунистов, в том числе и тт. Багинского и Вечоркевича.
Когда их везли в СССР для обмена, польский жандарм застрелил их в вагоне почти у самой границы с СССР.
Именем т. Багинского назван один из полков нашей Красной армии.
Солдат усиленно стараются натравить на коммунистов, рассказывают разные небылицы о СССР, пишут в солдатском журнале статьи о том, что в СССР под властью большевиков все разваливается, полный беспорядок, в Красной армии, мол, все так же, как при царе.
Печатаются басни о восстаниях в наших частях, о волнениях среди рабочих. В 1925 г. в польской газете была заметка о том, что в нашем городе Новозыбкове полк пехоты ходил усмирять рабочих, было много убитых и раненых. А на самом деле полк ходил в полном составе на фабрику в гости к своим шефам. Нужно отметить, что эта заметка появилась в польской военной газете через неделю после того, как военкор из ходившего в гости на фабрику полка сообщил об этом в свою окружную газету, причем польская газета точно указала день этой экскурсии.
А вот еще заметка из польской военной газеты:
«В Москве призыв. Целый день по городу идут команды новобранцев, уже одетых в военную форму. Впереди на лошадях прекрасно одетые командиры, сияющие золотом эполет[3] и нашивок».
Такие выдумки печатаются польскими панами для того, чтобы показать солдату, что в России, мол, ничего не переменилось после революции, что в России опять заводятся царские порядки. А отсюда идет ниточка и к другой стороне панской агитации против СССР. В трудящихся массах Польши до сих пор еще живы воспоминания о днях царского гнета, когда беспросыпно пьяный урядник был хозяином волости, а варшавский генерал-губернатор — царем и богом для всей Польши, когда с польского рабочего и крестьянина драли семь шкур не только за то, что он рабочий и крестьянин, а и за то, что он поляк. В памяти польских трудящихся живо сохраняются картины царского произвола. Этим сейчас пользуются паны и говорят, что и большевики ведут, мол, царскую политику, угнетают нерусские национальности, что и Украина и Грузия хотят отделиться из-за этого от СССР, что в СССР поляков жестоко преследуют, что большевики — такие же «москали-угнетатели», какими были и царские чиновники. И на эту удочку и вранье попадаются многие несознательные польские новобранцы. Недаром же при встречах польских пограничников с нашими поляки в первую очередь заводят разговор о национальном вопросе и о взаимоотношениях с офицерством.
Солдат усиленно натравливают и на польских рабочих, особенно на польских коммунистов, которых офицерство старается выставить «платными агентами Москвы». Один из польских солдат-кавалеристов прислал своему родственнику, находящемуся в СССР, такое письмо:
«За 3 дня до 1 мая нам выдали боевые патроны и запретили на неделю отлучаться из казарм. Пришел командир эскадрона и говорил о том, что 1 мая рабочие и коммунисты собираются устроить беспорядки и что уланы должны выполнить свой долг до конца. Всю неделю мы спали, не раздеваясь, а посреди казарм стояли пулеметы, налитые водой».
В 1927 году по гарнизону Варшавы был отдан специальный приказ к 1 мая. Этим приказом запрещалось военнослужащим не только участвовать в демонстрациях, но даже и смотреть на них в качестве зрителя.
«Нужно, чтобы на военнослужащего не пало и тени подозрения в том, что он участвует или интересуется демонстрацией». — говорится в этом приказе, а дальше: «полиции немедленно арестовывать всех замеченных в нарушении этого приказа».
Внешкольная работа
Польская буржуазия чувствует опасность роста революционных настроений в армии и принимает все меры к тому, чтобы рассеять их. Мы уже говорили о «политчасе» для новобранцев. Старослужащие солдаты тоже подвергаются политической обработке. Для этого в армии существует специальный культурно-просветительный аппарат.
Тон всей работе задает просветительный отдел при III отделе генерального штаба. При штабах корпусных округов имеются офицеры-референты (советники) по культурно-просветительной работе, в полках и отдельных частях эту работу ведут специально выделенные «просветительные офицеры», по большей части кто-нибудь из командиров рот, а в ротах — солдата обрабатывают младшие офицеры. Кроме того, в работе участвуют ксендзы и другие попы всех мастей.
Офицерам рекомендуется вести воспитательные «погаданки» (беседы) по истории Польши, по ее географии, экономике, по общеобразовательным предметам. Однако эти беседы проводятся плохо, так как офицеры не особенно стараются загружать себя работой. Газета «Вооруженная Польша» прямо плачется на плохую постановку таких бесед:
«Изучение истории Польши в большинстве частей проходится урывками. Ведущие культурную работу офицеры часто меняются, и каждый из них обязательно начинает от королей Мешка и Болеслава Храброго. За время службы наш солдат еле-еле добирается до истории Польши X–XI веков».
И в другом месте та же газета пишет:
«Наши преподаватели забывают, что самые простые для них понятия для солдата являются недоступными. Не многие из солдат знают, что значит миллион, а есть и такие, которые не представляют себе и тысячи. Такие беседы идут впустую».
Поэтому сейчас польское командование много работает по ликвидации неграмотности. За время службы каждый солдат обязательно научится грамоте — за это отвечает командир роты. Понятно, все солдаты должны изучить польскую грамоту, а не какую-нибудь еще. Таким образом, просветительная работа идет рука об руку с ополячиванием солдата.
Для грамотных во всех частях имеются солдатские библиотеки, а в крупных гарнизонах — гарнизонные. Подбор книг таков, чтобы удалить солдата от всякого намека на политику. К примеру, львовская гарнизонная библиотека имеет 7 000 книг: из них 4 200 — беллетристика, а остальные — учебники и военные книги.
Денег, однако, польское правительство на культурную работу солдат отпускает не много. Так, в 1925 г. на эту надобность было отпущено лишь четверть процента всего военного бюджета.
Изыскание средств на культурную работу правительство почти целиком возлагает на буржуазные общественные организации — «Польский белый крест», «Комитет опеки над солдатами» и т. д.
Эти организации дают средства на солдатские полковые клубы (светлицы), на ротные солдатские комнаты (огниска), на солдатские театры и кино. Эти же организации устраивают ряд солдатских курсов — ремесленных, сельскохозяйственных, общеобразовательных.
В больших гарнизонах организуются специальные солдатские клубы «Дома солдата». Обычно, в этих клубах есть библиотека-читальня, зрительный зал, бильярды, буфет с пивом, солдатская лавка.
Для младшего командного состава в полках организуются отдельные унтер-офицерские клубы (казино), а для офицеров — свои, офицерские казино.
Развлечениям для солдат уделяется много внимания. В одном из приказов военного министра прямо рекомендуется «чаще водить солдат в кино и театры, чтобы не дать им скучать».
Специальным приказом все оркестры частей обязаны 2 раза в неделю играть для солдат.
Большое распространение получили солдатские хоры, участвующие в богослужении, а заодно выступающие и для развлечения господ офицеров в офицерских казино.
Очень большое внимание уделяется спорту, хотя военное министерство и не дает на это ни гроша. Здесь опять много помогают буржуазные общественные организации. Летом во всех частях проводятся состязания по всем видам спорта.
Главным образом практикуются такие спортивные упражнения, которые пригодятся потом на войне. Основная задача спортивных занятий — развить в солдате ловкость и выносливость. Специального времени для спорта не отводится: спортом солдаты занимаются в свободное время.
Солдату прививается мысль, что только штыковой удар решает судьбу боя, и поэтому поощряется штыковой бой. Солдатский журнал «Солдат польский» усиленно пропагандирует «искусство, рукопашного боя», описывая приемы японской борьбы «джиу-джитсу», несколько видоизмененные: как вырвать у противника револьвер, как повалить его на землю, как вырваться у него из рук и т. д.