Чем там занимался? Помогал обустроить границу с Южным Вьетнамом по советскому образцу. Дело знакомое, тем более там тоже бежали, в основном, в одну сторону, с севера на юг, из социализма в капитализм. Карацупа привез туда несколько десятков отборных овчарок и обучал вьетнамских пограничников работать с ними. После рассказывал, что вьетнамские пограничники оказались прилежными учениками, быстро освоили курс дрессировки собак. В газетах тогда писали, что вьетнамские пограничники с помощью собак выследили и задержали несколько лазутчиков, заброшенных американской разведкой.
Вернулся в Москву Карацупа спустя 18 месяцев – срок командировки закончился. Как раз в 1961 году руководство Северного Вьетнама пришло к решению об объединении страны силовым путем. Тогда же был создан Национальный фронт освобождения Южного Вьетнама (больше известный как Вьетконг), сразу начавший свои партизанские операции на юге и постепенно контролировавший все больше территории Южного Вьетнама, покуда все не завершилось падением тамошнего режима.
В 1961 году полковника Карацупу уволили в запас. Вероятно, это было связано с предпринятым Хрущёвым сокращением армии («мирное сосуществование»), под которое попали и пограничные войска. 51-летний отставник устроился в НИИ Пульсар – закрытое предприятие, выпускавшее транзисторы, заняв должность начальника отдела снабжения.
Вторая волна
«Когда на многочисленных встречах тов. Карацупу спрашивают, чем объясняются его подвиги, герой-коммунист со свойственной ему скромностью отвечает: „Бдительность. И этому меня научила партия“». Из справки по материалам личного дела Карацупы, 1960-е годы.
Бдительность – это слово уже не было столь важным, как в 1930-е годы. Спустя два-три десятилетия, в моем пионерском детстве, газеты и радио больше не были переполнены рассказами о «вредителях» и «шпионах». И, тем не менее, наша бывшая партия по-прежнему учила бдительности всех, от мала до велика. Но нет худа без добра, благодаря этому пополнялись клубы юных собаководов, где детей учили любить животных. Московский клуб при Дворце пионеров основала кинолог Любовь Шерешевская, которая в годы войны, юной девушкой, да еще дочерью «врага народа», подготовила для действующей армии пять обученных собак. А после, вместе с подопечными, обучила и передала в пограничные войска еще почти четыреста. Шерешевская с трудом добилась, чтобы клубу дали имя Карацупы, хотя после Сталина давать имена живущим героям стало не принято. Участники клуба боготворили Карацупу, каждый прочитал все, что было написано о знаменитом следопыте. Когда клуб переехал из Дворца пионеров, расположенного недалеко от его дома (он жил в обычной панельной многоэтажке), на другой конец города, ребята построили в овраге, рядом с домом Карацупы, площадку и сами приезжали к нему.
«Когда Слава Дунаев учился в школе, у него была заветная мечта – стать пограничником», – писал главный журнал моего детства «Мурзилка» (№ 10, 1962 год). – «В 1955 году Вячеслав взял для дрессировки щенка по кличке Туман. Через два года 36 медалей украсили ошейник этой умной собаки. Когда Дунаеву пришел срок идти в армию, вместе с ним на пограничную заставу ушел служить и его четвероногий друг».
ВДНХ, 1962 год, летняя площадка, на сцене два чабана у костра. К ним подходят трое мужчин в ватниках. «Мы геологи. Заблудились, не покажете дорогу к станции?» – «Садитесь к огню, отдохните, чайку попейте». – «Некогда нам, братцы, торопимся». Что-то подозрительное кажется чабанам в этих незнакомцах. Ведь рядом проходит граница. «Геологи» уходят, а чабаны сигнализируют на погранзаставу. К чабанам прибывает наряд пограничников, во главе старшина Дунаев. Его четвероногий друг Туман берет след. «Стой, руки вверх, бросай оружие!» Но враги не хотят сдаваться. Они открывают стрельбу, бросают гранаты. Завязывается бой, двое нарушителей убиты, третий пытается скрыться. Туман настигает его, сбивает с ног и держит мертвой хваткой. Действо это называлось «На рубежах Родины чудесной». В ролях нарушителей – участники художественной самодеятельности погранвойск, в роли старшины Дунаева – сам Дунаев. Занавес.
«Границу охраняет весь советский народ!» C этого лозунга, да еще с массового выпуска фарфоровой статуэтки «Юный пограничник» (пионер с овчаркой) началась вторая волна популярности Карацупы. И тут не обошлось без Рябчикова.
И перекрыли Енисей …
«Недавно я был с Никитой Федоровичем и его учеником – молодым следопытом Вячеславом Дунаевым – в одной из московских школ, – писал Рябчиков в очередном издании, дополненном и переработанном, своего очерка о Карацупе (в книге „Поединок на границе“). -…Одетые в пограничную форму пионеры рапортовали следопытам об успехах в учении, о хорошей дисциплине. Сотни пытливых глаз впились в коренастую фигуру Карацупы, в его загорелое морщинистое лицо, в его стального цвета глаза, столько раз смотревшие в глаза смерти. И с таким же вниманием и любовью всматривались пионеры в лицо курчавого, красивого молодого следопыта Вячеслава Дунаева».
К 1960-м годам Рябчикову удалось восстановить утраченный в связи с посадкой авторитет. Полностью реабилитированный в 1956 году, он принял участие в первой советской экспедиции в Антарктиду. Вел репортаж из первого советского реактивного лайнера. Затем переключился на освещение советской космической программы, а туда абы кого не подпустили бы. Он всегда безошибочно выбирал героя времени и писал о нем, в 1930-е годы им был пограничник, в 1960-е – космонавт. Перед стартом первого человека в космос никто не знал, кто займет место в кабине «Востока». Но решение подготовить книгу о первом космонавте было принято, и Рябчиков еще до полета собрал необходимый материал и, как говорили, написал целых две книги: о Юрии Гагарине и Германе Титове. Его книга о Гагарине была подписана в печать за день до полета – 11 апреля 1961 года[9]. А решено было, кто полетит, 8 апреля на заседании Государственной комиссии, где было принято предложение Каманина о Гагарине в качестве командира корабля, и Титове – как его дублере. Узнал я об этом, разумеется, не от Рябчикова, а из книги Ярослава Голованова «Космонавт номер 1». Эта книга – о реальной истории первого отряда космонавтов (в отличие от рябчиковского мифа) – была напечатана кусками в «Известиях» по личному разрешению Горбачева и в обход космической цензуры только в 1987 году.
Рябчикова пустили на радио и в телевизор, всего он подготовил около 250 телерепортажей и 400 радиопередач, и это не считая сценариев и текстов к 58 документальным фильмам и полутора тысяч статей, очерков, репортажей.
«Зато мы делаем ракеты,
Перекрываем Енисей,
А также в области балета
Мы впереди планеты всей».
«В погоне за сомнительной славой он не останавливается перед издевкой над советскими людьми, их патриотической гордостью, – писала 9 июня 1968 года газета „Советская Россия“ в адрес Владимира Высоцкого. – Как иначе расценить то, что поется от имени „технолога Петухова“, смакующего наши недостатки и издевающегося над тем, чем по праву гордится советский народ».
На самом деле песня (никакого не Высоцкого, а Визбора) была нисколько не крамольной, в ней технолог Петухов всего лишь выпивал с африканцем, и в ответ на жалобы того, что в России холодно купаться, говорил, зато мы делаем ракеты. Песня написана в 1964 году, через год после перекрытия Енисея. Так вот, это перекрытие никогда не стало бы известным всему миру, если бы Евгений Рябчиков не решил устроить из него эпохальную победу на пути к коммунизму. Это он придумал пропагандистскую кампанию и предложил направить на Енисей выездную редакцию «Правды». В специальном вагоне два десятка журналистов и писателей, в их числе Борис Полевой, Константин Симонов, Роберт Рождественский выехали в Сибирь, и несколько дней подряд на первых полосах рассказывали о перекрытии Енисея в связи с сооружением новой электростанции. Само это событие случилось 25 марта 1963 года – 200 самосвалов за несколько часов сбросили в реку много камня, и в центре перемычки символически обнялись начальники строительства. Тогда много шумели о покорении могучих рек Сибири, правда, до безумной идеи их поворота еще не додумались.
«Наши пограничники – храбрые ребята …»
Песню о нейтральной полосе Владимир Высоцкий написал в ночь на 10 апреля 1965 года в «Красной стреле», по пути на гастроли в Ленинград Театра на Таганке. На своих концертах перед ее исполнением говорил – песня посвящена Карацупе. Сами пограничники песню полюбили, хотя начальство ее не одобрило. Римма Казакова, работавшая одно время в Хабаровском окружном Доме офицеров, вспоминала начальственные разговоры, будто песня «разлагает» наших пограничников. Видно, смущали эти строки:
«Спит капитан и ему снится,
Что открыли границу, как ворота в Кремле.
Ему и нафиг не нужна была чужая заграница…»
Кремль закрыли для посетителей в 1918 году, сразу после покушения Фанни Каплан на Ленина, а открыли только в 1955-м, когда в один прекрасный день распахнулись все кремлевские ворота, после чего члены правительства из Кремля переехали.
В это время имя Карацупы опять было на слуху, а спустя пару месяцев после создания песни, 21 июня 1965 года вышел указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении Никите Федоровичу Карацупе звания Героя Советского Союза. Вышло это так.
«В быту скромен, авторитетом среди коммунистов пользуется». Из партийной характеристики на Карацупу Н.Ф., март 1965 года.
Еще в 1964 году юные собаководы обратились с письмом к Советскому правительству – Карацупа должен стать Героем Советского Союза. Рябчиков тогда же организовал коллективное письмо от пульсаровцев: как же так, почему Карацупа не Герой? Письмо напечатала «Комсомольская правда», пошли массовые отклики, их собрали в мешок и отправили в ЦК КПСС. Хрущёв удивился – тот самый Карацупа, неужели жив? Как мне рассказывали, ровно такую же реакцию вызывало его имя у всех последующих руководителей страны, вплоть до Горбачева. Хрущёв идею награждения поддержал, но наградить не успел, в октябре 1964 года его сняли. Случилось это – и для него, и для всех – неожиданно.