Даже неловко как-то, как будто я сама не справилась бы. Но, следует признаться, звать его составить мне компанию за чаепитием у меня даже мыслей не было.
Кайден садится напротив и медленно помешивает ложкой приготовленный мною напиток. Смотрю на него сквозь клубящийся над поставленной передо мной чашкой пар.
— Очень вкусно получилось, — наконец произносит он, поднимая чашку к губам.
У меня дергается глаз. Неужто угодить пытается — хвалит, прежде чем попробовать. Это и имелось в виду под «сделаю все возможное»?
Его приветливое поведение, пока память не вернулась, подобно карточному домику. Или же хрупкому замку из песка, что однажды легко развалится от нахлынувшей волны.
Хватаю чашку и опустошаю ее наполовину, игнорируя выступившие на глаза непроизвольные слезы. Горячо. И горько. Совсем не вкусно.
Кайден медленно смакует напиток, отправляет в рот ложку клубничного варенья, едва заметно морщится — он никогда не был сладкоежкой — и больше не притрагивается к клубничной сласти или меду, тянется к орехам.
— Стой, — останавливаю резко, схватив за руку и тут же быстро отпустив. — …Тебе нельзя арахис.
Когда мы были детьми, помнится, принц как-то чуть не умер из-за десерта, украшенного мелко дробленным арахисом. В этом мире слово «аллергия» никому не известно, но мне это явление и его симптомы хорошо знакомы.
После того случая при дворе были запрещены блюда с любыми орехами.
Ха, если бы король действительно хотел избавиться от собственного сына, разве не проще было бы затолкать ему в глотку горсть этого аллергена и подождать, пока организм Кайдена завершит начатое сам?!
Кайден приподнимает удивленно брови, загадочно сверля меня очередным нечитаемым взглядом, но послушно оставляет орехи в покое. Угощения на столе остаются нетронутыми.
Допив чай, споласкиваю чашку, оставляю ее сушиться и запираюсь в кабинете. Спокойствия, увы, напиток не принес, но сонливость ему отогнать все же удалось.
Прислоняюсь к двери спиной, тру обожженную ладонь, на которой благодаря реакции и заботе принца не осталось и намека на красноту, кусаю до отрезвляющей боли губы.
Его доброта сродни удушью…
Я уже никогда не смогу забыть его ледяные глаза. Его холодный голос. То, как он отворачивался от меня, бросая на растерзание придворным гиенам, или присоединялся к ним в порыве ярости.
Нельзя убежать от прошлого. Оно настигнет тебя, рано или поздно.
Тебя, кто никогда не слушал моих слов…
И даже забыл все.
В то время как я продолжаю помнить.
Как и предполагала, все текущие документы уже здесь — на краю стола возвышается целая горка. Первое, что лежит сверху, — ответ от старика Роланда о том, что выбранный мной вчера участок вполне пригоден для посевов.
Следующим этапом намечено приготовление поля к посадке.
В прошлом году выбранный мной накануне участок был засажен пшеницей, а в этом году поле должно было отдыхать. Поскольку посевные площади всегда следует содержать в определенном состоянии, не давая зарастать сорняками, периодически рыхлить, чтобы земля лучше пахалась и была готова для будущего посева, половина работы, считай, была сделана заранее.
Главной задачей на данном этапе подготовки к посевной было удобрение, боронирование и выравнивание почвы.
Эх, нам бы сюда пару-тройку тракторов, какие-нибудь механические сеялки и минеральные удобрения в придачу, но…что есть, то есть. Лошади, плуга, крестьяне и навоз.
Одно дело посеять, а как будем поливать, обрабатывать от сорняков и вредителей, собирать…От одних этих мыслей голова начинает болеть сильнее прежнего.
Смаргиваю быстро усталость и хлопаю себя ладонями по щекам.
Отставить грустные мысли! Все получится! Этот мир развивается в своем темпе, и я не могу ничего с этим поделать. Установим с Эльзанией связи, а там посмотрим, может, соседи продвинулись в земледелии дальше нашего.
Вчера так и не вышло получить наконец от Келстона подпись на накладных и разрешениях на прием багажа прибывающих из соседней империи послов и других членов делегации. Надо бы уже прижать командира и довести это дело до конца! Пусть граф Клосс сам с этим разберется! Не дай боги, еще кто из врат катапультируется.
Так, дальше у нас…
Хм, проглядываю бегло смету расходов на строительство моста через реку Сидру.
Ах, вот оно что! Старый воришка, ты попался!
Мне не показалось, что сданный в прошлом квартале до моего приезда в герцогство проект выглядит хлипким и ненадежным. Построен совсем недавно, но из кладки уже выпадают камни. Так быть не должно!
Хорошо, что я распорядилась закрыть пока мост от использования — только трагедий не хватало.
В качестве основного подрядчика строительных материалов — камня, гидравлического раствора, железа и чугуна — значится не кто иной, как Мортимер Соллер, мой достопочтенный дальний родственник, тот самый упитанный словно боров старейшина.
В таком случае все последние сомнения отпадают. Налицо настоящая афера.
Уж не знаю, дело ли в некачественном сырье или чем-то еще, но уверена, что здесь не обошлось без фокусов. Да и сумма по документам завышена до небес, даже самый лучший материал не будет стоить столько, сколько получил дядюшка Мортимер. Подобные затраты приемлемы были бы только, если мостили бы мост золотыми слитками.
Качаю головой. Так не пойдет. Не собираюсь глаза закрывать. Этот старый прохиндей у меня свое получит!
В герцогстве Сваллоу я — герцогиня — высший судебный орган в единственном лице. В моей власти помиловать любого преступника или вершить суд над представителями дворянского рода, проживающими на этой земле.
Возврат всех незаконно полученных доходов и штраф с запретом занимать любой экономической или политической деятельностью!
А ежели попробует сопротивляться, я ему ссылкой на каменоломню пригрожу.
Главное, не переусердствовать, иначе вассалы будут недовольны, решат еще, что они — следующие в моем списке на расправу, тогда точно все мои требующие их одобрения решения будут стопориться на корню.
При всей своей нелюбви к имперцам старик Мортимер вполне может учинить немало проблем для делегации из Эльзании, а соответственно, и для меня и герцогства Сваллоу как принимающей стороны.
Подобного нельзя допустить, однозначно, дядюшке лучше как следует преподать урок, после которого он надолго заляжет на дно. Плюс денег на переделку необходимого для жителей моста в казне герцогства нет, надо бы их раздобыть обратно.
Беру перо и размашисто строчу поручения. Так, а дальше-то как быть?
Нет, Корнелиус точно не мог оставить меня в изоляции.
Оказываюсь права.
Стоит выйти из хижины и немного пройти в сторону, ближе к густо растущему пролеску, как внезапно возникший будто из ниоткуда человек в черном пугает меня до дрожи, подтвердив догадку.
— Ваша светлость!
Мужчина склоняет передо мной голову.
Узнаю его сразу, но прежде хватаюсь за сердце от испуга.
— Капитан Грилиш!
Без охраны нас с Кайденом, на минуточку, наследником Азарина, в этой глуши никак не могли оставить. Еще бы кто озаботился, чтобы мы друг друга не поубивали! Не могу поручиться, насколько хватит моего терпения.
— У вас имеются распоряжения?
— Передайте это моему секретарю…
Отдаю стопку документов, озвучиваю кое-какие устные распоряжения, и капитан, подав сигнал рукой, посылает незамеченного мной прежде подчиненного в путь до поместья, передав ему бумаги и строгий наказ не привлекать к себе внимания.
— Мы обнаружили старый проход сквозь гряду, расчистили его, и теперь путь, без необходимости огибать горы, сократился втрое. Напрямик через скалы отсюда до поместья дорога занимает двадцать минут верхом в одну сторону.
Какое облегчение!
Если заказать доставку еды из поместья, она прибудет еще горячей! Это ли не счастье?
Но…как я тогда объясню появление еды Кайдену? Хотя, чего бояться, даже если он догадается…Нет, все же прав Корнелиус, лучше ему, пока память не восстановилась, не знать, что я хозяйка герцогства Сваллоу.
Придется…обеспечить пропитание самой. Как-то грустно вдруг стало.
Прощаюсь с капитаном и удрученно бреду обратно в дом.
В гостиной принца, когда я уходила, не было. Кабинет я заперла на ключ, который решила держать при себе — внутри хранятся важные документы, ему не обязательно о них знать — значит, Кайден в спальне.
Осторожно прислушиваюсь у закрытой двери, но внутри тишина. Я только мельком посмотрю, чем он занят.
Перевожу дыхание, берусь за дверную ручку и толкаю ее вперед.
Его высочество с оголенным торсом застывает на месте, невольно сжав в руках перед собой рубашку и демонстрируя выдающиеся кубики пресса, замеченные мной прошлым вечером.
Я замираю, стремительно краснея и не зная, как оторвать глаза от этих упругих мышц, светлой кожи, двух розовых, словно крошечные бутоны, наверший на твердой на вид груди…
Кайден же, наоборот, увидев, что это я — та, кто вторглась без стука, улыбается с игривым в глазах блеском, выпускает из рук рубаху, дав ей упасть вниз, и медленно, как-то соблазнительно, расстегивает ремень на брюках.
В воздухе растет напряжение.
Одно дело, когда мужчина был в бессознательном состоянии, я раздевала его сама без всяких грязных мыслей, но почему вдруг сейчас все так…так странно!
Невольно сглатываю, не в силах отвести взгляд от открывшегося передо мной зрелища. Я стою, так и не отпустив ручку двери, не решаясь сделать шаг ни вперед, ни назад, и не в силах отвести взгляд от представшей моему взору картины.
Кайден с довольным видом прищелкивает языком и с нескрываемым торжеством произносит:
— Все же я тебе нравлюсь.
16
Карл сказал, что тот вид потери памяти, который диагностирован у Кайдена, обычно возникает как способ защиты от потрясений, вызванных внешними факторами.
Интересно, от чего же так стремился защититься мужчина передо мной?