Я ожидала от них подобного рвения. Все-таки, только герцогство Сваллоу имеет с Эльзанией границу. Любые товары — туда или обратно — будут проходить через мою землю. Будь то передача через портальную арку или караван, пересекающий горную гряду — без согласия с моей стороны оборот будет невозможен.
Не удивлюсь, если окажется, что и голос княгини был отдан только для того, чтобы лестью добиться лучших условий для будущих договоренностей. Герцог Ольстем поздно понимает, что просчитался, и строит виноватое лицо — его величество ушел, не бросив на него и взгляда.
Таков этот мир.
Каждый будет делать только то, что, по его расчету, принесет ему наибольшую пользу.
— Я свяжусь с вами позже, — обещаю княгине и герцогу, и только тогда эти двое, кивнув на прощание, уходят прочь.
У этих двоих имеется выход к морю, порты и корабли. Это и в моих интересах — наладить тесное партнерство. В конце концов, осталось немного до сбора урожая. Пути для экспорта имеются, теперь главное — наладить достаточное производство. Меня ждет много работы по возвращении.
За распахнутыми дверями совещательного зала наблюдаю, как смиренно, словно прирученный щенок, Лазар отчитывается перед Эльвиной, и как она ласково гладит его по щеке, от чего мужчина на две головы выше девушки сразу же млеет и не может сдержать улыбки на губах.
Нравится ли он ей на самом деле или это лишь игра, как было с Кайденом?
Смогла бы святая отказаться от принца ради обычного разбойника, если бы он не был истинным потомком королевской крови?
Вспоминаю последнюю стычку с Эльвиной. Ее хладнокровное заявление о том, что Кайден не должен был вернуться. Во мне сразу же поднимается ярость. Надо было хотя бы за волосы ее оттаскать!
— О чем задумалась?
Кайден становится рядом и заглядывает мне в лицо. По блестящим, словно волны океана в яркий полдень, глазам могу однозначно заявить, что его высочество находится в довольном и даже возбужденном состоянии духа.
— О тебе, — отвечаю честно.
— Вот как?
Хитро улыбнувшись и быстро оглядевшись, чтобы убедиться, что мы здесь одни, принц наклоняется и срывает с моих губ поцелуй. Потом еще один и еще, и уже не может оторваться, углубляя контакт. Его язык щекочет мне небо, толкаю Кайдена в грудь, и только тогда он с несчастным вздохом отстраняется.
— Не слушай этих дураков. Одно твое «да», и я сделаю все, чтобы ты стала моей королевой.
Морщусь.
Кайден с усмешкой продолжает:
— Если бы я не знал, что тебе претит корона, я бы давно уже начал работать над этим вопросом. Я хорошо знаю тебя, Лисси. Будь твоя воля, ты бы и от титула герцогини отреклась. Я сделал, как ты хотела, так что теперь тебе нельзя меня покинуть.
Это еще не конец.
В будущем Кайдена ждет еще много интриг и покушений.
Не думаю, что король так просто сдастся. Да и со святой не решен вопрос.
Как бы вернуть ее на север?
Но об этом мне не приходится сильно переживать, к вечеру вопрос решается сам.
— Отослал?! — переспрашиваю, позабыв об ароматном ужине, накрытом передо мной на столе в столичной резиденции.
— Угу, — кивает вернувшийся Бенедикт, пряча в тарелке полное невысказанных секретов лицо.
— Как это возможно? Как мог его величество так просто отослать возлюбленную сына? Да еще и так поспешно?
В голове снова возникает сцена обнимающихся этим днем главных героев в дверях совещательного зала.
Интуиция подсказывает, что это отнюдь не совпадение и не внезапная сумасбродная прихоть правителя.
Бенедикт пожимает плечами, избегая встречаться со мной взглядом, и залпом осушает бокал красного вина.
Мариз хмуро поглядывает на брата. Кайдена с нами нет. Он вернулся во дворец. С таким отцом и новоявленным братом — не знаю, как правильно назвать отношения Лазара и Кайдена — появиться там равноценно возвращению на поле битвы.
— Как дела со сбежавшим управляющим? Удалось его найти? — поднимаю брови.
— А? О, нет…Он снова улизнул, — у друга уходит слишком много времени на такой простой ответ.
— Понятно. Должно быть, это очень раздражает. Бегать туда-сюда вот так безо всякой отдачи и благодарности. Напомни еще раз, где ты его искал?
— Э-э-э…в Роузвуде. Нет, в окрестностях города…
Хм, Роузвуд, значит?
Это не тот ли поселок, где находится фабрика по производству оснащенного магическими чарами оружия?
Секретные технологии, разрабатываемые королевским семейством на протяжении многих веков. В последние годы они работают исключительно на оснащение северян, противостоящих монстрам, проскальзывающим в этот мир сквозь бреши мироздания из иного измерения.
С оружием из Роузвуда что-то не то?
Так или иначе, похоже, именно Бенедикт поспособствовал возвращению Эльвины к своим обязанностям. Подкуп, шантаж, угрозы…боюсь спросить, что именно Кайден с его помощью пустил в ход. Это явно дело рук принца.
Кто бы знал, что на следующее утро придут еще более шокирующие новости?!
Лазар, считающийся мертвым и внезапно найденный сын короля и почившей королевы, бросил своего венценосного родителя и помчался за любимой на север. При этом, он долго и упорно договаривался о вопросах своего пребывания там с Ларсом Дренгаром. Последний, я даже не сомневаюсь, получил огромное удовольствие от этих торгов.
Кажется, стражи, несущие службу по обороне земель от иномирных тварей, пополнят свои ряды еще одним сбежавшим из-под гнета короны принцем.
На бумаге, на которой я делала заметки по будущему посеву кукурузы и распределению бюджета герцогства на социальные нужды — мост через Сидру облегчит жизнь жителям феода, но в виду открытия границы и сообщения с Эльзанией остро встает вопрос с дорогами, замостить бы все камнем, проложить новые пути — не моей рукой выводятся новые показатели.
Девяносто семь.
Вернуть все в начало. Хах.
Значит, все должно встать на свои места, как было до того, как в судьбу мира вмешался сюжет и Энок, этот нелепый ребенок-творец.
Эльвина на Севере, Лазар, кем бы он ни был, покинул столицу, и, что-то мне подсказывает, не горит желанием возвращаться, амбиций править у этого человека замечено не было, а Кайден вернулся во дворец, он по-прежнему наследник, теперь официально признанный Советом.
Тогда, эти три процента…что не так?
Поднимаюсь в свою комнату и запираю дверь.
— Энок, — зову тихо, сомневаясь в успехе этой затеи. — Ты мне нужен.
— Прямо так нужен? — возникает из пустоты ребенок.
От его взгляда меня пробирает дрожь. Действительно появился.
Вестимо, что все, что противоестественно восприятию, будет восприниматься с опаской и подозрением. Но, помимо инстинктов, я имею вполне разумные опасения на счет этого несовершеннолетнего бога.
— Эти показатели…они растут без моего участия. Почему?
Энок присаживается на табурет у туалетного столика и чешет бровь.
— Твое участие, Лиссандра, можно разделить на прямое и косвенное. Из-за вмешательства погрешности в это дело я не могу точно определить, но полагаю, что влияние опосредованного характера способствовало продвижению измененной версии сюжета и стабильности мироздания.
Молчу, обдумывая свои мысли.
— В таком случае, раз уж все вернулось на свои места…Почему остались эти три процента?
— Кайден — погрешность. Его влияние на жизни остальных героев истории должно быть исключено. Как только Эльвина и Лазар покинули столицу, стабильность увеличилась. Если представить мир зданием, то главные герои — это его столпы, несущие стены. Эмоции, мысли, чувства тоже несут в себе энергетический заряд. Не так много, как поступки, но они тоже должны учитываться. Погрешность нужно вычеркнуть из вычислений. До сих пор он и сам неплохо справлялся, удаляя из своей жизни и энергетического поля тех, кто ему был неугоден. Главные герои, второстепенные, вспомогательные, такие, как например, наследник из Эльзании. По оригинальному сценарию он был его союзником, но в этот раз они питают друг к другу неприязнь, о борьбе за общее дело и речи не может быть. Неназванные персонажи не входят в уравнения, поэтому значения не имеют. Как, например, этот Бенедикт и его сестра. Дренгар — сумасброд, поступает лишь согласно своей воле, он константа, ему плевать на Кайдена, ситуативного союзника. Эти три процента…
— Из-за меня, — заканчиваю мысль Энока.
Мальчик кивает, радуясь, что я его поняла.
— У тебя роль второстепенной антагонистки. Я не имею над тобой власти, поэтому ты должна действовать сама. Будешь медлить, и показатели начнут падать. Тогда конец для твоего мира станет необратим. Все усилия пойдут насмарку.
— Хочешь изолировать его на вершине? — качаю головой, не желая подчиняться. — Оставить совсем одного в этом ледяном, жестоком дворце на растерзание?
— Ни король, ни кто-либо другой не причинят твоему принцу никакого вреда, Лиссандра. Его защищает собственная воля. Даже я не могу причинить ему вреда. Не думай, что я не пытался.
Я предполагала, что мне придется его бросить, но не думала, что все сложится так. Надеялась, у меня будет время, пока Кайден освоится, окрепнет, и я найду предлог, чтобы тихо уйти.
Постичь весь замысел божества не могу, но понимаю одно — мне придется бросить Кайдена одного.
Когда-то в трудную минуту он оставил меня одну, теперь же, наступил мой черед.
— Даже если я уеду, не думаешь, что он помчится за мной, воспользуется своими силами, чтобы вернуть, или сам решит отказаться от права на трон и поселиться в герцогстве?
— Ты должна быть безжалостной и не оставить ему никакой надежды, Лиссандра.
— Постой! — кричу, когда Энок, сбросив на меня бомбу, собирается раствориться в воздухе. — Можешь помочь мне кое с чем?
42
С собрания Совета прошло три дня.
Опасаясь промедлить, напуганная Эноком, я не могла долго думать.
— Кажется, это наше первое свидание.
Из-за спины Кайдена появляется букет алых роз.
— Захватил по пути.