Новгородцы не хотели идти ни на какие уступки северо-восточным князьям. Они поднимали шум из-за любой мелочи, в которой можно было усмотреть посягательство на их независимость. В конфликте 1332 года князь Иван Данилович, сгущая краски, пытался представить дело так, будто, отказываясь платить возложенную на них новую ордынскую дань, новгородцы фактически выходят из политического сообщества княжеств и земель Северной Руси. Такое решение следовало понимать как измену. Последствия этой «измены» легко было предвидеть: поход на Новгород объединенных сил всех северо-восточных земель.
Только вот сил этих до конца XV века у северо-восточных земель явно не хватало. Классический пример: убедительная победа новгородских войск и ушкуйников над великокняжескими в войне 1397–1398 гг. при Василии I Дмитриевиче, уже после Куликова поля! В ответ на московские вторжения ушкуйники громили низовые города (больше всех страдала богатая Кострома, которую новгородцы жалели не больше, чем города Золотой Орды).
Летом 1332 года князь Иван сделал первый шаг: направил в Торжок и Бежецкий Верх московских воевод. Захватив эти области, он стал ждать ответа новгородцев [453]. Да и куда ему было спешить? Вперед, на Новгород? Но штурмовать Новгород было бы большой глупостью. Упрямые новгородцы не поддались первому нажиму Калиты. Тогда в конце 1332 года он предпринял еще более грозную акцию – поход на Новгород объединенного войска всех «низовских» князей. Отозвав своих наместников из Новгорода, князь Иван со своими союзниками остановился в Торжке, ожидая, когда у новгородцев сдадут нервы. Собрав войско всей Центральной России, Иван не полез, однако, подобно Михаилу Тверскому или Андрею Боголюбскому, напролом, в бой с железной и зубастой фалангой северян. Как и его великий дед Александр, он умел не проливать русскую кровь.
Наконец новгородцы решили поторговаться и направили к Ивану послов. Не знаем, что они предложили Калите, но их предложение его не устроило. Князь «их не послушал, а миру не дал и прочь поихал» [454]. Не успев в мирных переговорах, новгородцы стали укреплять город.
Архиепископ Василий Калика достроил начатую им еще в 1331 году каменную стену вокруг своей резиденции на Софийской стороне. Серьезный вклад в оборону города внес и архимандрит Юрьева монастыря Лаврентий. Он окружил свою обитель – южный форпост города – мощными стенами. Укрепившись, новгородцы вернулись к мысли о переговорах. На сей раз к московскому князю отправился сам архиепископ Василий с двумя боярами. Они предложили Ивану 500 рублей откупа в обмен на мир и возвращение к условиям договора 1329 года. Но Калита и на сей раз остался тверд в своем запросе «закамского серебра». Он понимал, что прав.
И вновь маятник новгородской политики качнулся к противостоянию. Новгородцы вступили на путь хитроумной дипломатической игры. Архиепископ Василий Калика хорошо знал, что слабое место Калиты – отношения с Литвой. Однако здесь необходим особый исторический экскурс… Литва стала враждебной силой для Руси еще в XIII веке. Однако тогда мелкие литовские князьки ограничивались грабежом пограничных русских волостей. Однажды Александр Невский жестоко их проучил. Однако за время московско-тверского лютого противостояния Литва окрепла.
Возвышение Литвы
Название «Литва» (Lituae) впервые упомянуто в Кведлинбургских летописях в 1009 году, когда миссионер Брунон Бонифаций был убит на границе Руси и Литвы (в районе современного Бреста). Свидетельством существования догосударственных объединений считается договор 1219 года между галицко-волынскими князьями и 21 литовским князем. В договоре среди 5 старших князей упоминается Миндовг (Миндаугас). Унаследовав власть в своём уделе от отца, он около 1240 года уничтожил или изгнал соперников и объединил часть земель балтов.
Но тут возникает вопрос. И очень существенный. Белорусские историки не согласны с таким написанием имен князей: «У наших северо-западных соседей распространена практика написания литвинских имен в особом жмудинскоязычном (обозначим сразу: жемойты (жмудь) и аукшайты – прямые предки нынешних литовцев) варианте, а именно: «Гедиминас», «Альгирдас», «Витаутас» и т. д. В связи с этим необходимо указать на то, что нигде и никогда в письменных источниках Великого княжества Литовского, в источниках других стран (польских, русских, немецких и др.) XI–XVIII столетий не используется написание литвинских имен собственных в таком варианте, т. е. с характерными окончаниями (-с).
Различные варианты написания имен существовали, к примеру: имя Миндовга писали и как «Миндок», и даже как «Мендовин», но НИКОГДА, например, как «Миндовгас» или «Мендоугаз». Т. е. имя Витовта было Витовт, а не как-либо иначе – поэтому-то его и писали «Витовт» (или хотя бы «Витольд» в польском варианте), а не «Витаутас» [455].
Получается, что на сегодняшний день существует 2 версии образования ВКЛ (Великого княжества Литовского):
1) традиционная литовско-советская, где ВКЛ – государство литовской инициативы;
2) белорусская, где ВКЛ – государство прежде всего славян-литвинов, предков нынешних белорусов. Этим объясняется быстрое и почти бескровное присоединение Центральной, Восточной и Волынской Украины. Нашей целью не является аргументация одной из этих версий, поэтому мы кратко рассмотрим обе.
1) Литовско-советская версия [456].
Предками литовцев были балты. На балтийском побережье они появились примерно в 2000 г. до н. э. и заняли территорию от Балтийского моря до реки Дугавы на севере, на востоке – до верховьев Оки, на юге – до среднего течения Днепра, на западе – до реки Вислы.
На заре своего существования придерживались языческих верований. Верховным божеством считался Девас (также назывался Предвечный, Всевышний, Господь). Бог грома Пяркунас (у славян Перун) тоже относился к числу главных божеств. Для своих главных божеств литовцы строили в священных лесах, на городищах, возле рек и озер святилища – ромувы. Самое главное находилось в центре современного Вильнюса, где сейчас стоит Кафедральный собор.
Главный жрец назывался Кривис Кривайтис. Очень интересно: это похоже на связь с кривичами (причём сакральную).
Как и у многих других народов, история государства литовского началась с объединения племен. Толчком к этому стал орден, который в 1230 г. обосновался на реке Висле и начал завоевание земель пруссов и ятвягов. Для литовцев стало очевидным, что необходимо объединиться. Так в первой половине XIII в. земли Литвы вокруг Кярнаве, Тракая, Вильнюса, на которых жили балты, объединились в Литовское государство под властью князя Миндовга, который правил в конце 30-х гг. XIII в. При его правлении была присоединена Черная Русь.
С приходом к власти князя Витяниса (1295–1316) беспорядки прекратились. Было остановлено продвижение в Литву рыцарей ордена меченосцев, освобождены Жемайтия и Полоцк, построены новые оборонительные сооружения, создана профессиональная армия. Дело Витяниса продолжил его младший брат Гедимин (1316–1341). За годы своего правления он присоединил минские земли. Киевское княжество платило Гедимину дань. При нем возникло большое государство – Великое княжество Литовское и Русское. Большинство русских земель Гедимин присоединил мирным путем, женив своих сыновей на русских княжнах. За это время были основаны первые монастыри, укреплялись города, развивалась экономика.
2) В двух словах белорусская версия такова (уточним – это версия существенной части историков Беларуси).
XI–XIII века – лютичи (славяне южной Балтики) терпят поражение в войнах с немцами и поляками и отходят на восток, проникая на территории ятвягов, пруссов и кривичей, их боевые отряды переселенцев именуются «лютвой» (позже «литвой»). Смешавшись с близким им по этносу и язычеству местным населением, лютичи придают пассионарный толчок развитию региона. Появляется новая военно-политическая элита, сформированная на стыке влиятельных славянских культур – поморской (лютичи) и континентальной (княжества бывшей Киевской Руси). Так родилась Великая Литва. В первой половине XIII века Миндовгом и его последователями было основано Великое княжество Литовское. Лютичи – одни из предков литвинов. От лютичей литвины унаследовали своё национальное имя (Лютва-Литва) и пассионарный заряд, который в XIII веке дал толчок образованию Великого княжества Литовского [165].
Лютичский (велетский) союз состоял из хижан, черезпенян, ратарей и долинчан – племен объединенных общим культом волка («лютого» зверя), главные города союза: Радигощ и Ретра. Именно эти четыре племени называли себя «вильцами» (т. е. волками), или, по-другому, «лютичами». На юге союз граничил с территориями лужичан (лужицких сербов), на западе – с княжеством бодричей (ободритов), на востоке – с поморянами и Польским королевством, на севере выходил к Балтийскому морю. Жители острова Руян (Рюген) у северо-восточного побережья Лютичского союза – руяне (русы) – находились в тесном военном и политическом союзе с лютичами. Их столица – Аркона – имела огромное значение для всех полабских славян, т. к. являлась главным религиозным центром поклонения богу Яровиту (Световиту).
Чехи и поляки приняли христианство в IX–X веках, в X–XI веках оно утвердилось у норманнов.
Полабские и поморские славяне-язычники оказались в середине Европы внутри кольца христианских государств. Священной Римской (Германской) империи, Датского, Норвежского, Шведского, Польского, Чешского королевств. Но они продолжали упорствовать в своем язычестве, продержавшись в самом центре христианской Европы в постоянных войнах более трех столетий. Это было удивительное историческое явление.
Лютичи (велеты) характеризуются источниками как самый воинственный языческий народ, и этой характеристике они обязаны прежде всего проводившейся ими c VIII пo XII век упорной борьбе против насаждения среди них христианства [458]. (Во многом это объяснимо тем, что предприимчивые приморские русы и бодричи массово переселялись на восток, в Новгородскую землю, ещё с VII–IX веков. И их энергия уходила на эмиграцию, а не на войну.)