А главное: мы должны сегодня уничтожить репутацию русской армии». – И продолжает гнать людей вперёд, на русские штыки. А через час его армия начинает разбегаться [576].
Ещё один пример из нашей военной истории. 1812 год. Бородино. Светлейший князь Кутузов решает дать генеральное сражение матёрому талантливому Бонапарту – грозе и ужасу всей Европы. Он действительно страшный противник. Без всяких шуток. Русские уже имели с ним пять генеральных сражений: Аустерлиц (1805), Пултуск (1806), Эйлау (1807), Гейльсберг (1807) и Фридланд (1807).
А если быть точным, то только русские с его армиями и сражаются. Остальные уже просто разбегаются, как австро-венгры под Аустерлицем или прусские армии под Йеной и у Ауэрштедта. Разбегаются практически сразу, очень быстро и во все стороны, неся, особенно при бегстве, очень большие потери. А русские бьются. Суворов граф уже лежит в земле сырой, но дух его зовёт их в бой. И всё же им несладко: из пяти костоломных сражений русские дважды разбиты – у Аустерлица и Фридланда, а остальные сражения кончаются кровавой «ничьей». Оба противника знают друг друга как облупленные. Оба главнокомандующих – израненные и не один раз контуженные. Но у кутузовской армии есть слабое место – большое количество новобранцев. И Бонапарт об этом тоже знает. Всё же одноглазый Кутузов решает дать ещё одно, шестое по счёту генеральное сражение – самое убойное и самое костоломное. Спрашивается – зачем? Ведь Одноглазый знает, что эвакуация Москвы уже готовится. Ему «безумный Федька» – то бишь мэр Ростопчин – уже доложил. А если этот самый Федька не успеет, то всё равно Москва будет сдана, т. к. решение об этом уже принято.
И зачем такая драка? Ведь Кутузов всегда заявлял, что для него потеря одного русского солдата за нескольких неприятельских является неприемлемой [577]. И действительно, он был мастером отступлений под прессингом. Когда после катастрофы союзной нам австрийской армии под Ульмом (в 1805 г.) Одноглазому пришлось уводить от уничтожения русскую армию долиной Дуная, через Баварию, французам ничего не удалось с ним сделать. Лягаясь, как конь, Кутузов не отдал ничего и не пожертвовал никем, а такое отступление, что ни говори, – труднейший вид боевых действий. Действуя постоянно лишь частью сил, надо сдерживать противника и части прикрытия надо, постоянно чередуя, то разворачивать в боевой порядок, то сворачивать в походный, да ещё и из перевёрнутого строя. Выполнившие свою задачу войска, не допустив задержки, надо пропускать в колонну сквозь развёрнутые сменные части. Всё это технически очень сложно, здесь полководец должен быть в первую голову просто военным-профессионалом. Но не только. Ему нужны ещё и понимание местности, и хладнокровие, и хитрость. Малейшая заминка – и «хвост», а то и вся армия были бы потеряны. Не говоря уж о такой «мелочи», что арьергард русской армии в каждом столкновении с французским авангардом должен был непременно побеждать. Это отступление – знаменитая ретирада из Баварии [578] – шедевр военного искусства. Так зачем с цепи срываться? А чтоб француза надломить морально и сохранить репутацию русской армии. Этого хотела вся страна.
Так вот, эта репутация очень дорого стоит, и, возможно, она спасла нас в 1395 году, когда железный Тимур, разбив Тохтамыша, не решился нападать на изготовившееся русское войско. После Вожи и Куликова поля. А такие люди, как Тимур или Наполеон, не делают лишних прогулок к чужим границам, чтобы постоять там пару недель! В глубоком, творческом раздумье. И просто повернуть назад.
Глава 5Распад Золотой Орды. Попытка реставрации Тохтамыша
После разгрома Мамая новый легитимный хан Тохтамыш на время соединил Орду, потребовал дань, наскоком и обманом взял Москву, но его конница была разбита у Волоколамска. Потом взял в аманаты сына великого князя (1-й и последний раз), а также ещё троих: сыновей тверского, нижегородского и рязанского князей. Причём сына московского князя опять взял обманом – «удержал» его, приехавшего от отца на переговоры и привезшего с собой дань за два года: 1381-й и 1382-й. И нам говорят: вот, он вернул «иго»! Ой ли? Ведь хан не решился даже провести манипуляцию с ярлыком у себя в Сарае, хотя для этого приехал Михаил Тверской. Интересно, что Москву татары взяли 26 августа, а князь Тверской двинул в Орду уже 5 сентября, т. е. сразу вслед за отступающим ханом. И всё равно он ярлыка не получил. В Орде поняли – толка не будет. А кстати, почему хан-то так быстро из-под Москвы развернулся? Ну прям как дедушка Ольгерд из-под Твери. Про поражение под Волоколамском мы уже знаем. Кроме этого, Тохтамыш разослал карательные отряды по московским владениям, но многие из них были разбиты [579]. Взять удалось только Переяславль-Залесский, после чего Тохтамыш двинулся восвояси, по дороге взяв Коломну и разорив Рязанскую землю. Князь Олег Рязанский бежал. И хан понял, что уходить нужно быстро. Потому что на дворе лето, а кругом густые леса, и отряды урусов уже начали партизанскую войну, сочетаемую с атаками тяжёлой конницы.
В итоге – да, пришлось ещё платить дань. Но мы показали, что мы сильнее в открытом бою (эта репутация, повторим, возможно, спасла нас от Тимура). И это поставило точку над попыткой держать Москву под контролем. Мы знаем, что в 1384 г. для Тохтамыша собирали дань за 1374–1380 гг. [580] – по полтине (здесь имеется в виду ½ московского рубля (см. [587]) с 2–3 сох, т. е. по 3 коп. с 1 сохи в год. Раньше отвозили «по возможности», т. е. когда удобно, а тут, похоже, Дмитрию пришлось поднапрячься, т. к. старший сын Василий сидел в аманатах [581].
А теперь – итоги «восстановления «ига»: дань заплатили; в 1386 г. Василий из плена сбежал; вскоре после этого сбежал другой аманат – сын рязанского князя Олега – Родслав. Хороши аманаты. Кстати, а до их побега – неудачную попытку совершил сын князя нижегородского Василий Кирдяпа. Его поймали и вернули. Но после двух удачных побегов оставшихся неудачников (нижегородского и тверского)… тоже отпустили. И что за комедия? Причём комедия по факту. Смотрите: из 4 аманатов трое (!) пытаются бежать. Из них двое (!) – успешно. Эй, стража?! – Да, в Багдаде всё спокойно. И поэтому – а что ещё делать? – отпускают и остальных. Это что, так «восстанавливают «иго»? Скорее, что так пишут анекдоты и комедийные сценарии. А если точнее – просто поняли, что проект с аманатами «сдулся». К тому же, скорее всего, Тохтамыш не хотел ссориться с русскими тотально и бесповоротно [582]; по большому счёту, в его интересах было продолжать совместное использование Волги. Грабить он собирался земли своего благодетеля Тимура (Тамерлана), традиционно врываясь из казахских степей в оазисы Центральной Азии. Вот только благодетеля он недооценил. В 1388 г. Донской выбил из Нижнего Новгорода держателя ярлыка князя Бориса и посадил на его место племянников. И наконец, самое главное, в завещании Дмитрий Иванович передаёт своему сыну Василию власть не только над Московским княжеством, но и над Великим княжеством Владимирским («А се благословляю сына своего, князя Василья, своею отчиною, великимъ княженьем»). Таким образом, был завершён процесс фактического слияния Московского и Владимирского княжеств, приведший к формированию геополитического ядра будущей России.
Итак, за оплату дани в 7 лет × 5000 руб. (Москва) = 35 000 руб. Донской получил признание своего легитимного владения, сюзеренитета («благословляю»… «отчиною» своего сына). Это дорого или нет? Т. е. Тохтамыш, именно он, а не Мамай, признал де-факто независимость Великого княжества Московского и Владимирского[583]. За 35 000 рублей ускоренной выплаты дани.
А для наглядности дороговизны мы, опять прибегая к сравнению, вспомним ещё раз таблицу даней:
ВОТ. Так это – 35 000 руб. – годовая дань Англии, ну, или месячная дань Грузии. Кому как больше нравится. Т. е. очевидно, что благодаря символичности русской дани Донской добился важных результатов относительно (ещё раз см. таблицу) недорогой ценой. Главное: после этой сделки Донского с Тохтамышем уже никогда не было попыток манипуляции с ярлыком Великого князя Московского и Владимирского. Это гораздо важнее, чем временное сохранение величины дани на уровне 1 %. И в итоге это была политическая победа Донского [584]. Поездка же русских князей в Орду в 1432 году носила совсем иной подтекст.
Соперничавшие между собой Василий Тёмный и Юрий Дмитриевич обратились – после смерти Витовта – к золотоордынскому хану как к авторитетному посреднику, «Цесарю». А это совсем другое дело, нормальное по меркам того времени. В то же время необходимо отметить, что князья тверские, нижегородские и рязанские в годы правления сына Донского Василия ещё пользовались ханскими ярлыками на свои княжения как защитой от Москвы. Интересная информация на тему ускоренного сбора денег в 1384 г. есть у Карамзина [585]: «Не знаем доподлинно, сколько мы ежегодно давали ханам. Однако же известно, что в 1384 г. с каждой деревни собиралось для них около 12-ти золотников серебра» (т. е. ½ моск. руб. за 7 лет, или 7 коп. с деревни в год), а деревня состояла тогда обыкновенно из двух или трёх дворов. Города платили иногда и золотом [586]. То, что города иногда давали золото, указано единственный раз за всю историю русско-ордынских отношений. Это подтверждает, что в тот год Дмитрий Донской и его люди спешили со сбором денег. Кстати, нередко пишется, что в 1384 году русские платили «по полтине серебра с деревни». Строго говоря, не по полтине, а по ½ московского рубля = ½ полтины, что и составляло 12 золотников. (См. [206]; полтины были только в новгородском счёте.) [587] Тут же пензенский учёный А. Быков отмечает ещё одно важное событие. К 1384 году относятся 2 договора с Литвой, по одному из которых князья Ягайло, Скиргайло и Корибут целовали крест Дмитрию, Владимиру Андреевичу Серпуховскому и их детям, а другой