зин нижнего белья. Это очень важно для нее.
Ах да, ее магазин находится на набережной, а если чуть прогуляться и перейти мост, на другом берегу есть уютная кофейня «Марбл». Там работает молодой человек по имени Ватару. Иногда я представляла, что будь у меня сын, он вышел бы таким, как Ватару, поэтому мы часто разговаривали с ним о всяком и даже успели подружиться.
Кстати, не так давно, когда я заходила в «Марбл», Ватару спросил меня: «А вы знаете, что такое осенняя сакура?» Разве не космеи называют осенней сакурой? «Осенняя сакура — это космея». Так я ему сказала, но, хоть он и сделал вид, что все понял, по лицу я догадалась, что это совершенно не так. Он сказал, что один из гостей написал на бумажке, что обычно вешают на танабата[7], такое желание: «Осенняя сакура» — и повесил на рождественскую елку в кафе. Посмотрев на выражение лица Ватару, я сразу все поняла. Этой гостьей была девушка, которая ему нравилась.
Вы знаете, что такое осенняя сакура? Загадка оказалась сложной.
— А что это? Шоколад? — спросил меня Синъитиро.
Я лишь молча наблюдала, как он намазывает коричневую пасту на булочку. Рядом с джемом стояла желтая упаковка. Там было что-то написано на английском, но я не понимала.
На лице Синъитиро возникла растерянная улыбка, когда он это проглотил. Да-да, я хотела увидеть именно это выражение. Хе-хе, я тоже недавно прокололась. Думала, что оно сладкое, а на деле — странно соленое. Мне совсем не понравилось. Но надо же пробовать, верно? Так что я специально не сказала Синъитиро, чтобы он тоже съел — без малейшего представления о том, что это.
Меня хватило только на один укус, а вот Синъитиро смело сделал и второй, и третий, словно хотел превозмочь неприязнь.
— Сначала я не ожидал, поэтому удивился, а теперь привык, и вкус мне кажется даже интересным.
Ох, этот Синъитиро — везде найдет плюсы. Он даже записал название, напечатанное белыми буквами в красном ромбе на желтой упаковке, — Vegemite[8].
— Вегемитэ? — Синъитиро задумчиво склонил голову набок.
Ох, кажется, Пи что-то рассказывала. На первый взгляд похоже на шоколад, но это полезная, пусть и довольно соленая еда. Вроде она назвала ее «веджимайт».
Совсем как некоторые люди: кажутся сладкими, а на самом деле — сплошная соль.
Я почему-то успокаивалась, наблюдая за тем, как Синъитиро ест. Потому что он все ест с большим аппетитом. Даже если ему попадается что-то неприятное на вкус, он улыбается и тщательно прожевывает. Какие бы трудности ни случались в жизни, он каждый день принимает с благодарностью. Думая об этом, я потихоньку веселею.
Сколько мы уже вот так до этого вместе ели? И сколько еще будем есть вместе?
Мы поженились, потому что взаимно влюбились. Я вела финансы в инженерной компании, где работал Синъитиро, и там, да, было где-то двенадцать сотрудников. Я оказалась единственной женщиной в мужском коллективе, поэтому сразу бросалась в глаза. Пусть я и была руководителем, но не чуралась любой работы. Само собой, я предлагала чай, занималась уборкой, была посыльным, иногда даже готовила онигири. Можно сказать, что я занимала должность офисного менеджера. Сейчас я понимаю, что то была «весенняя пора моей юности».
Синъитиро, очень-очень серьезный, мало того, что не был высоким, так еще и не гордецом. Поэтому, когда кто-то хвастался результатами его упорной работы, словно своими, он просто стоял в сторонке и улыбался. И этот самый Синъитиро злил меня. Бывало даже, что я гневно спрашивала: «Почему ты не заявляешь о себе?» А он спокойно отвечал: «В одиночку я бы не справился, поэтому, если компания в плюсе, какая разница, кто что сделал». В молодости я думала, что такой мужчина никогда не построит успешную карьеру. Тогда мне нравились твердые духом. Я встречалась с Ескэ — самым крепким, громкоголосым мужчиной в офисе, прирожденным лидером. Тогда я подумывала выйти за него замуж.
Однако Ескэ был любимцем главы компании, поэтому тот сосватал его своей дочери. И как в каком-то дешевом сериале, Ескэ бросил меня.
Я не переставала плакать и, хоть в том не было моей вины, стала хуже работать, а когда уже собиралась уволиться, Синъитиро сказал мне: «Выходи за меня».
Не «давай встречаться», а именно «выходи за меня». Я подумала, что он жалеет меня и хочет посмеяться.
— Такой простой человек, как ты, мне неинтересен. Мне нравятся мужчины со стержнем.
Тогда мне было так противно, что я хотела больно уколоть доброго Синъитиро. Однако он, словно его это не задело, отбросив привычную стеснительность, прямо и с улыбкой ответил:
— Я стану сильнее. Обещаю. Пусть сейчас я кажусь тебе простаком, но пройдут годы, и у меня появится благородная седина.
Некоторое время я ошеломленно смотрела на его улыбающееся лицо. И потом представила Синъитиро через много лет. К моему удивлению, это не составило труда. Да, ему определенно пойдет седина. Если я буду с ним, то точно стану счастливой. Все это настолько легко возникло в моей голове, что я с уверенностью приняла решение.
И вот я уволилась и вышла замуж, а через десять лет глава этой инженерной компании заболел и сказал, что хотел бы передать дела не Ескэ, а Синъитиро. Потому что Ескэ плохо обращался с его дочерью. Не прошло и трех лет с их свадьбы, как он ударился в азартные игры, стал изменять жене. Из-за этого они развелись. Ескэ не только покинул компанию, но еще и исчез в неизвестном направлении. Я слышала, что дочь главы повторно вышла замуж, но не по настоянию отца — за кого-то из компании, — а по любви.
После смерти главы Синъитиро упорно пытался найти Ескэ. Оказалось, тот выполнял разную наемную работу, так никуда и не устроившись. Синъитиро предложил ему вместе развивать компанию. В то время дела шли очень хорошо и без Ескэ, но Синъитиро очень переживал за коллегу. Но если бы он сказал ему: «Я тебя нанимаю», то задел бы гордость Ескэ. Ескэ — это Ескэ, он наверняка все понял. И тем не менее он поклонился Синъитиро и ответил: «Рассчитываю на тебя». Я подумала, что и Синъитиро, и Ескэ просто молодцы.
После того как Ескэ вернулся, компания стала развиваться еще стремительнее и начала делать большие успехи. Синъитиро же совсем не менялся. Добросовестный и скромный, с вечной улыбкой на лице, он лебезил перед вышестоящими, не задирал нос перед новичками.
Думаю, что истинная уверенность в себе — это скромность, а настоящая сила заключается в доброте.
Я как-то внезапно поняла это примерно пять лет назад. Ох, Синъитиро так быстро поседел… Нет, ему определенно шла его благородная седина.
— Еще кофе, пожалуйста.
Закончив завтракать, Синъитиро подозвал официантку. Похоже, он чувствовал себя спокойно, потому что среди персонала были японцы. Девушка с длинными черными волосами весело ответила: «Хорошо». Ей очень шел сверкающий желто-зеленый браслет, что красовался на ее запястье. Наверное, мне было столько же лет, когда я познакомилась с Синъитиро. Я вспомнила, как передавала чашку Синъитиро со словами: «Выпейте чаю, пожалуйста».
— Синъитиро, а ведь ты не соврал.
Услышав это, он дважды моргнул, а потом весело хихикнул:
— О чем это ты?
Болтаю лишнее. Прости, что приходится слушать меня во время еды. Ты же наверняка проголодалась. Хочешь булочку?
Я уже собиралась угостить тебя хлебом, как к нам подошла все та же официантка с кофейником и сказала:
— Это птица лори. Яркая, да?
Головка синяя, грудка оранжевая, крылья зеленые. А вокруг шеи желтая, словно шарфик, полоска. И правда: почему ты такая пестрая?
И тут Синъитиро неожиданно сказал:
— Какая красивая, Мисако.
А, ой. Он обратился ко мне внезапно, и мое сердце забилось в волнении, как у девочки. Синъитиро столько лет уже этого не говорил. Скорее всего, в последний раз это было на свадьбе. Счастливая и смущенная, я чуть прикусила губу, посмотрела на него и увидела, как Синъитиро смотрит на лори.
Он это мне сказал? Или птице?
«Ох, ну и ладно», — подумала я, по очереди глядя то на птицу, то на Синъитиро, который, как всегда, беззаботно улыбался.
А я считаю, что благородная седина Синъитиро очень идет.
7. Обратный отсчет. Зеленый / Сидней
Когда меня спрашивают, почему я приехала в Австралию, и слышат в ответ: «Рисовать зеленый», то сразу впадают в ступор.
Есть люди, которые со словами «а, понятно» сразу заканчивают разговор. Но бывает и такое, что уточняют:
— Зеленый? Ты имеешь в виду природу?
Самый распространенный вопрос. Тогда я отвечаю:
— Нет, зеленый цвет.
— Эм, цвет?
После чего я вижу склоненную в недоумении голову.
Просто никто не понимает, что я люблю сам зеленый цвет.
И все же крайне редко, но попадаются люди, которые легко принимают это. Не так давно, в кафе при отеле, где я подрабатываю, я сказала одной супружеской паре, что приехала рисовать зеленый цвет, и женщина ответила:
— О, так ты художница!
Вовсе я не художница. Мне просто нравится этот цвет, и я его изображаю. Когда я возразила, она улыбнулась:
— Нет, человек, который пишет картины, — художник. Даже если не зарабатывает этим.
Этой дружной пожилой паре дочь подарила путевку в Сидней на золотую свадьбу. Я вовсе не считала себя художницей, но когда умудренная жизнью и опытом женщина назвала меня так, все же поверила.
Погода сегодня была идеальная для последнего дня в году.
В Сиднее издается бесплатный журнал для японцев Canvas, и на его официальном сайте есть мое интервью под названием: «Опыт рабочего отпуска». Я не особо читаю периодические издания, но с тех пор беру каждый выпуск этого журнала.
Мне особенно нравится колонка, которую ведет Мако. Она пишет о разнице японской и австралийской культур, об английском языке. Сегодня темой был канун Нового года.
В Сиднее, когда начинается обратный отсчет минут до наступления Нового года, множество людей собираются на мосту Харбор-Бридж, чтобы посмотреть салют. Когда фейерверки разом озаряют небо, они отражаются в портовой воде, словно в зеркале. Именно из этой статьи я узнала, что на цифре 10 все собравшиеся целуются со своей парой.