Немного не понимаю этого, конечно… Нет бы дали миссию и иди выполняй, такой–то ранг, то–то надо сделать, столько–то денег получишь. А тут… Вроде как мы тебя и не заставляем и не просим, но сделать придётся. Поэтому с одной стороны прекрасно понимаю манипуляторов: ты вроде как гири не чувствуешь и в долгу у человека, который сделал, как ты хочешь, не окажешься. Вроде как это был его выбор, какую кашу есть: овсяную или «порридж»[28]. И из–за этого я терпеть не могу манипуляторов. Потому что они нарушают Кодекс Шиноби, трусы — которые не желают брать на себя ответственность за своих подчинённых и товарищей, ну и халявщики. А каждая работа должна быть оплачена согласно расценкам за миссии, если, конечно, деревня не ведёт военных действий.
От Гермионы — большая коробка шоколадных лягушек. Я такие же отправил Симусу и Дину — в одном магазине закупались, ага. От Дэниела тоже была коробка шоколада, кажется, такой мне на день рождения дарил Драко. От Малфоя, кстати, в подарок мне достался новый набор магических шахмат, какой–то крутой, если судить по футляру, и тоже шоколад. Похоже, что все каникулы буду им объедаться. Невилл подарил упаковку жвачек «Друбблс» и кунай, не трансфигурированный, а самый настоящий. Ох, знал, чем меня порадовать! Блейз отправил мне набор красивых перьев, как будто и не совиных, может, какой–то редкой птицы, видимо, подумал, что хватит мне писать маггловским пером. Ладно, надо будет попробовать. Ещё обнаружился объёмный, но лёгкий свёрток от тёти и дяди, там нашлось четыре здоровенные упаковки настоящей заварной лапши! Такую только в Лондоне продают в одном восточном магазине! Я чуть не прослезился. Сразу набежал полный рот слюны, и я припрятал свой подарок. Скоро ещё «рождественский пир».
Два пакета без подписи я вскрывать не стал. Запомнилось, что Гарри как–то пытались травануть конфетами, и вроде бы какой–то проклятый подарок был… В общем, подозрительные подарки непонятно от кого лучше в одиночку не вскрывать. А то мало ли чего.
Так что я на время запечатал неопознанные свёртки в свой свиток фуиндзюцу. Раньше это такая ерунда была, а сейчас — предмет гордости. Будет повод показать мою наработку сенсею и заодно проверить эти дары на проклятья и всякие отравы.
Рождественский пир был за двумя столами: ученическим и «для взрослых», за которым в честь праздника сидели и Хагрид, и мистер Филч. Было много всего вкусного, и я, пока все отвлеклись на хлопушки, успел кое–что из еды запечатать в другой свиток, который нарисовал и активировал в воскресенье, пользуясь тем, что остался в комнате один. Всё же у Дурслей я рискнул только с одним свитком попробовать. Дело в том, что печать должна была успеть высохнуть, бумагу надо на полную развернуть, а это требует место и повышает вероятность попасться за своими «кровавыми ритуалами». К тому же один свиток в вещах, которые, я не сомневаюсь, что досматривали по приезде в школу, это ещё одно, а несколько — было бы уже подозрительно. Но в воскресенье и понедельник я поработал очень плодотворно. «Расписался» на «Рожественских открытках», а потом и фуиндзюцу хорошо пошло, легко. В моём распоряжении было пять свитков, включая тот первый. Пергаментная бумага в рулонах, которой все пользуются для домашних заданий, очень удобной ширины — если разрезать её вдоль, то практически получался стандартный малый свиток, шириной пятнадцать сантиметров и длиной в полтора метра с рабочей поверхностью запечатывания в семьдесят сантиметров и объёмом около пяти литров. Объём, кстати, даже прибавился на двадцать процентов, по сравнению с фуиндзюцу моего мира. Видимо, дело в магии крови, как более чакроёмкой. Взрывная печать тоже при большой концентрации крови была что надо. Я выяснил кучу различных нюансов, когда проводил опыты, но в Хогвартс ни одну заготовку не взял — слишком явно, к тому же их всегда можно было нарисовать заново, что я тоже сделал на случай, если сенсей примет моё предложение насчёт поединка. Но его хмурый взгляд, который он иногда на меня кидал во время пира, подсказывал, что вместо поединка я могу просто получить выговор, или мне банально надерут уши.
— Ох, кстати, Гарри, — внезапно спохватилась МакГонагалл, сидящая рядом с Хагридом, который постоянно подливал ей винца, не забывая и сам принимать на грудь. — Спасибо за твой рисунок, он очень необычный!
— В самом деле, Гарри, — покивал Флитвик, — я тоже был немного удивлён, но было в твоём вороне что–то такое философское. Ты где–то учился так рисовать?
Снейп–сенсей насторожился и вроде чуть успокоился, видимо, понял, что я всем сделал такие подарки.
— Мы с классом ходили на экскурсию в музей искусства, и там были такие картинки, — выдал «заготовку» я. — Мне понравилось. Я несколько лет так рисую, совершенствуя эту технику.
— Как любопытно. Ты молодец, Гарри, — Хигэканэ пристально посмотрел на меня из–под очков–половинок. У него, кстати, был ещё более нелепый головной убор, чем обычно. Цветы среди зимы! Какая безвкусица и никакого соблюдения сезонности!
— Да, Гарри — молодец, у меня такой шикарный филин нарисован, ну прямо как живой! — подхватил покрасневший от выпивки Хагрид, который сегодня воспользовался нашим общим подарком и щеголял расчёсанными волосами и заплетенной красивыми косами бородой. Я не знал, но, оказывается, существуют специальные магические расчёски–артефакты, вроде «сам себе парикмахер». Похоже, что расчёска очень даже работала: выглядеть Хагрид стал намного приличней, это все заметили.
— Я тоже получил творчество мистера Поттера, — процедил Снейп–сенсей, — но мне остался непонятным этот порыв.
Это что, мне намекают, что «битвы века» не состоится, или данный выпад для Хигэканэ, который довольно улыбнулся?
— Ну, Северус, не будь так строг к мальчику. Гарри от чистого сердца.
Снейп–сенсей прищурился и хмыкнул. Рождественский пир продолжился.
Как будто я так просто отстану!
Часть 3. Глава 9. Знакомство с монстрами
29 декабря, 1991 г.
Шотландия, Хогвартс
Я вдоволь налюбовался этим самым «Пушком», немного подивившись тому, что так угадал с похожестью на технику Кибы и Акамару. Кажется, Инузука что–то трындел о том, что может сделать и трёхголовую звероформу. И, пожалуй, у Кибы и Акамару такой пёс получался более внушительным, страшным, клыкастым и опасным. Конечно, и я уже не тот Узумаки Наруто, который бы мог легко задать трёпку и Кибе, и Акамару, и им обоим в совместном зверином дзюцу, но в сером трёхголовом Пушке с его молочными зубами, кучей слюней и некоторой неуклюжестью угадывалась не взрослая особь, а скорее пёс–подросток. Роста в холке у него было два метра, вместе со своими лобастыми тремя головами в стоячем положении он был как раз с Хагрида — почти три метра. В общем, Пушок был почти в два раза меньше той формы двухголового белого пса Инузука и, возможно, во взрослом состоянии должен был его догнать.
Самое смешное, что шерсти у зверюги почти не было, по породе больше на немецкого боксёра или мастиффа похоже — короткая шерсть, уши купированные, наверное, висячими были, туповатая широкая морда, брыли, слюни опять же. Я в местных породах собак неплохо благодаря тётушке Мардж разбираюсь.
По книге мифических животных Пушок классифицировался как «цербер», у него ещё слюна может заменить аконит, это я помню! А ещё считается, что в Англии церберы не водятся, они из тёплых краёв. Вон, как дрожит, бедняга.
Когда я трансфигурированным ключиком вскрыл замок и заглянул в помещение, Пушок угрожающе зарычал. Пёс был прикован за тройной ошейник к стене и стоял довольно мощными лапами на люке с внушительным кольцом. Длина цепей максимум, что ему позволяла, это приблизиться к дверному проёму на расстояние до двух метров. И чего тогда Хагрид ему из коридора мясо кидал? В меткости тренировался, что ли? Уж Хагрид в случае чего мог так зарядить своим кулачищем по носу, что «пёсик» бы не рыпался. Впрочем, если судить по тем звукам, Пушок бил хвостом по полу.
Три мокрых чёрных носа втягивали воздух. А я держал шарф, связанный Хагридом, и вошёл в комнату, прикрыв дверь. В тех лекциях, которые нам частенько читала тётя Мардж, было сказано, что собак нельзя бояться, в принципе я это и так знал. Впрочем, в моём мире животные чуяли чакру и её объёмы, так что меня даже медведи порой обходили десятой дорогой. С собаками также надо быть очень строгими, они распознают «вожака стаи» и слушаются только его, с остальными пытаясь занять доминантную позицию и стать вожаком сами. Так что Хагридовы «пусю–мусю» с этим цербером до добра не доведут. Даже если Киба с Акамару — друзья, то главным всё равно был Киба — альфа–самец, и этот придурок свою «альфасамцовость» пытался распылить повсюду. Сколько раз я его трепал, один раз по серьёзному, когда он пытался к Ино клеиться. Н-да, были времена…
— Вот мы и познакомились. Но я считаю, что имя «Пушок» дурацкое и тебе не подходит.
Пушок прекратил рычать, вслушиваясь в звуки моего голоса, и стукнул пару раз своим длинным хвостом по полу.
Интересно, на этого цербера действует магия? Почему–то мне кажется, что нет, как и на тролля, у них классификация одинаковая — ХХХХ — то есть «опасное, требует вмешательства специалиста, может справиться только волшебник высокого класса». Впрочем, если магия не действует на самого цербера, всегда можно воздействовать магией на окружающую среду: вроде поднять камень и послать его в существо невосприимчивое к магическому воздействию и чарам. По силе, скорее всего, даже такой щенок равен троллю, так как собака, скажем, ростом около метра, которая ниже человека, весит как взрослый мужчина, и, даже играясь, может легко завалить хозяина.
— Я буду звать тебя «Киба», это означает «клык». Как тебе такое имя? Киба! Что скажешь? — спросил я.
Цербер ощерил клыки, а слюней появилось ещё больше. Может, надо набрать, чтобы задобрить Снейпа–сенсея? Он так и не ответил на мой «вызов на поединок» и избегает. Я так и не показал ему те странные рождественские подарки. Слюна цербера, даже такого мелкого, может его порадовать, а у меня повод, чтобы к нему подкатить. Хорошо, что я всегда таскаю с собой пару фиалов на всякий случай. Мало ли потравить меня попытаются, так я на анализ бы отлил.