ще», названное «Ужасом Слизерина». По преданию, открыть комнату может только наследник Слизерина, таковых, более чем за тысячу лет, прошедших с момента основания школы «Хогвартс», не нашлось.
— А может не «наследник Слизерина»? — предположил я. — Плохо услышали или потом переписали не так в книжку. Может быть, имелось в виду «наследие Слизерина»?
— А в чём разни… — сенсей осёкся и прищурился. — Наследие?.. Как врождённая способность? Единственное, что приходит в голову, это парселтанг, которому невозможно научить или научиться, это именно… — его лицо немного вытянулось, словно он понял. — Да! Слизерин был известен, как змееуст. Единственный змееуст Британии десятого века. После него все редкие змееусты стали считаться тёмными магами, хотя их были едини… — он снова осёкся, задумавшись. — Ты можешь быть прав, Гарри, такая уникальная способность считается наследием.
Он перевёл цепкий и внимательный взгляд на меня.
— Ты заговорил со мной об этом, и ты знаешь парселтанг. Значит, Тайная комната всё же существует?
— Думаю, да, хотя я ещё там не был, — признался я. — Но у меня есть серьёзные основания думать, что… Что эту Тайную комнату хотят открыть. Вместе с тем Ужасом, который там живёт. Потому что я не единственный в школе, кто знает парселтанг. Более того, я не стремился найти Тайную комнату, но обстоятельства подтолкнули на поиски по ней информации.
— И что же это за обстоятельства? — сложил он руки на груди и вздёрнул бровь.
— Летом, после того как вы передали меня Дурслям, если вы помните, мы поехали на море. Там нет той защиты, которая у нас на доме в Литтл — Уингинге. Меня нашёл один очень странный домовик. Он предупредил меня об огромной опасности в школе. И каком–то заговоре, в котором участвуют, как я понял, его хозяева.
— Домовик? Эльф? — нахмурился Снейп–сенсей. — И ты не разглядел гербов или нашивок на его одежде?
— Их не было, — пожал я плечами. — Этот Добби вообще показался мне не в себе. Он угрожал мне и не хотел, чтобы я ехал в Хогвартс. Ради моего блага, конечно же.
— Вот как?.. — задумчиво коснулся подбородка сенсей.
— По непрезентабельному виду домовика и кое–каким оговоркам я заподозрил, кто его хозяева, и решил наведаться в гости, чтобы подтвердить или опровергнуть догадки. Да и Рон очень настойчиво меня звал.
Снейп–сенсей ничего не сказал по поводу Уизли, лишь прищурился.
— Теперь я подозреваю, что тот фокус с крысой был не случайным стечением обстоятельств и далеко не совпадением, — буркнул он.
— Вы проницательны, сенсей, — обтекаемо ответил я: тема была скользкой. — От той крысы исходило странное внимание, не свойственное животным. Это были догадки, которые трудно было чётко сформулировать. Но они в итоге подтвердились и открыли ещё один кусочек головоломки. Единственное, чего я не понял, это кто был инициатором всего этого «заговора», о котором меня предупредил эльф, и в чём он конкретно заключается. Но я выяснил, что Джинни совершенно точно знает парселтанг, и ей запрещали кому–либо говорить о таком… даре. Плюс, в её руках оказался странный артефакт, похожий на тетрадь или тонкую книгу. Я однажды услышал занимательный разговор о… хм… будущем. Кажется, это что–то вроде волшебной карты или подсказчика. Джинни ни с кем из одноклассников не подружилась, братья не обращают на неё внимания, то ли сами по себе, то ли им так приказали. Я не мог её выследить, у нас разные расписания, да и она может быть очень незаметной, но путём нехитрых вычислений я пришёл к выводу, что в Тайную комнату, которая стала целью, ведёт ход в одном из женских туалетов.
— В Тайной комнате помимо мифического «Ужаса» могут быть и весьма ценные артефакты, — хмыкнул Снейп–сенсей, — по крайней мере, это бы объяснило… кхм… участие первокурсницы. К тому же ребёнку проще задурить голову, — отвёл он взгляд.
— Мне тоже кажется, что Джинни — разменная монета. Боюсь, что Уизли не осознают опасности, которой подвергают дочь. Если вообще осознают.
— Думаете, что Петтигрю мог?.. Хм… — сенсей кивнул. — Впрочем, порой жадность толкает людей и на более странные и мерзкие поступки. Ясно. Так, думаете, что этот туалет тот самый? Его постоянно топит одно юное привидение, которое зовут Плакса Миртл. Девочка погибла в стенах Хогвартса примерно… — тут он снова осёкся. — Мерлин, всё точно совпадает! В её смерти обвинили…
— Кого? — заинтересовался я его странным выражением лица.
— Рубеуса Хагрида, — ответил Снейп–сенсей и словно начал передо мной оправдываться. — Про тот случай я узнал практически случайно. Это было давно, почти пятьдесят лет назад. Шла война. Миртл была магглорождённой и, кажется, сиротой. Деталей не знаю, но якобы Хагрид завёл некоего опасного монстра, который и убил девочку. Вроде случайно. Дело замяли. Монстра не нашли. Хагрид — полувеликан, и сыворотка правды на него не действует, так что его попросту исключили из школы и пожизненно лишили палочки. Впрочем, кажется, Дамблдор уговорил прошлого директора оставить Хагрида в Хогвартсе. Так тот стал лесничим…
«А Хигэканэ получил самого верного и преданного, сильного и исполнительного помощника, который смотрит ему в рот и верит каждому слову», — мысленно добавил я к этому экскурсу в историю. Всё же странные эти волшебники. Хагрида обвинили в смерти студента и оставили в школе. Или Хигэканэ обладает каким–то уникальным даром убеждения? Вводит в гендзюцу своими колокольчиками в бороде? Встречался я с похожей техникой…
— Не знаю, чья это инициатива. Но то, что убило ту девочку, выпустили. То ли случайно, то ли чтобы пробраться в Тайную комнату, то ли чтобы отвлечь остальных, — сказал я, наблюдая, как побледнел сенсей.
— Почему ты так думаешь, Гарри? — осипшим голосом прошептал он, вцепившись в моё плечо.
— Иначе бы оно не ползало внутри стен, и я бы не слышал тот голос на парселтанге. Думаю, что «Ужасом Слизерина» является какая–то очень большая змея, — ответил я. — Очень большая. Если исходить из самого худшего расклада, я вообще думаю, что времени у нас совсем мало, а этот «Ужас» — Король Змей. Помните, мы с вами о нём говорили?
— О василиске? — задумался Снейп–сенсей, моментально собравшись и успокоившись. — Вполне в духе Салазара Слизерина. И живут они очень долго. Даже тысяча лет — не срок для такого волшебного существа. Хотя я всё ещё надеюсь, что ты рассуждаешь гипотетически.
Тут наш разговор прервала Джинни, которая как ни в чём не бывало вышла из туалета. Просидев там больше часа. Интересно, что она там делала? С ней была сумка, так что и тетрадь могла быть там. Вряд ли без своего проводника она сунулась бы в змеиное логово. Надеюсь, инстинкты самосохранения у неё всё же есть.
— Надо забрать у неё тот артефакт, — шепнул я сенсею.
— Я не могу нападать на учеников, мистер Поттер, — язвительно ответил он мне. — Защита замка и контракт со школой запрещают преподавателям физически вредить студентам. Впрочем, и без этого я не имел бы права…
— Ладно, ладно, я сам, — ответил я, — просто поддержите на мне чары невидимости, пока я к ней не подойду, а то с мантией неудобно было бы.
— С девочкой всё будет в порядке? — с сомнением спросил сенсей.
— Конечно. Сейчас я постараюсь забрать её артефакт, встретимся после ужина, сенсей. Придумайте что–нибудь.
Неслышно я подошёл к Джинни со спины и, положив ей руку на плечо, гаркнул на ухо:
— Привет! — одновременно нажимая на точку сна и подхватывая обмякшее тело.
Подозрительно пустая тетрадка в чёрной обложке обнаружилась почти на дне, под потёртыми книгами и писчими принадлежностями. Её я аккуратно прокатил по полу в тот угол, в котором прятался сенсей. А так и не скажешь, что кто–то стоит. Даже я почти не чувствую направленного на себя или Джинни внимания. Профессионал.
— Эй, ты чего, Джинни? — похлопал я девчонку по щекам. Ярко вспомнилась моя юность и стесняшка Хьюга Хината, которая от моего вида в обмороки падала. Со временем она это переборола. Но я так и не могу себя простить за её смерть… И зачем она вмешалась? Я всё равно был уже не жилец. Не после…
— Гарри? — хлопнула карими глазами Джинни, заставляя меня сосредоточиться на настоящем и отринуть прошлое. Кажется, это первое слово, которое я от неё услышал.
— Мне показалось, что кто–то вскрикнул, а потом обнаружил тебя, — я ослепительно улыбнулся начавшей краснеть девочке. — Ты поскользнулась? Вон, тут какие–то лужи на полу…
— Меня кто–то напугал, — призналась она.
— О, — я состроил сочувственную гримасу. — Будь осторожней. В соседнем коридоре Пивз частенько летает и любит вытворять разные каверзы. Ему нравится издеваться над младшекурсниками, — из угла сенсея мне послышался явственный хмык.
А что, и от себя отвёл подозрение, и Пивзу кнат на репутацию. С ним порой и МакГонагалл не могла справиться и угомонить. Да и вредное привидение ни за что бы не призналось, что не брало никакую тетрадку и не шутило над первокурсницей, и скорее бы присвоило эту славу себе.
— Ты в башню шла? Давай я тебя провожу, чтобы больше никто не пугал? — предложил я.
Джинни активно закивала. Ещё немного и мне привидятся сердечки в глазах. Так в нашем детстве девчонки на Саске смотрели. Теперь я понимаю, почему его это сильно нервировало. А я, дурак, завидовал.
— Как тебе в школе? — поддерживая беседу, по дороге спросил я, вглядываясь в веснушчатое лицо девчонки и стараясь прочесть её эмоции, помимо обожания Гарри Поттера. — Не скучаешь по родителям? Братья за тобой присматривают?
Какая–то она заторможенная, может, конечно, дело в том, что я нахожусь поблизости, и она теряется, но меня удивляет, что Рон обозвал Луну Лавгуд, которая легко со всеми общается и одновременно весьма непосредственна и тактична. Если их сравнивать, то «странной» кажется как раз Джинни.
— Ты недавно болела? Я видел, как Перси даёт тебе бодроперцовое зелье, от которого ещё дым из ушей валит… — наверное, простыла, по подземельям с василисками бегать.
— Да… — выдавила она. — Но уже всё прошло. Зелье помогло.