Хельмарк нахмурился.
– «Жесты какие-то не такие» – это какие? Может быть, она просто не понимает серьезности угрозы? Или настолько шокирована, что мозг отказывается в это верить?
– Ей известно, что двух человек, получивших такие письма, убили. Казнили.
– Кто знает, как ведут себя эти дамы из высшего общества… – буркнул Хельмарк. – Или она просто из тех людей, до кого медленно доходит?
– Тут что-то другое. Ладно. Давай будем смотреть по обстоятельствам. Если она и может выкинуть что-то, пока я не понимаю что.
Они вернулись в комнату и сели обратно каждый на свои места. Казалось, что супруги Роос даже не заметили их отсутствия. Юнас держал Мари за руку.
– Теперь мы знаем, что имеем дело с настоящим преступником, а не с подражателем. Сейчас мы опубликуем объявление в той же газете, как условлено. Напишите, что принимаете предложенный договор, но настаиваете на личной встрече, чтобы обсудить условия.
Юнас кивнул, не сводя глаз с Алекса.
– После этого с вами снова свяжутся, – продолжал Хельмарк. – Вероятно, снова письмом.
– С какой стати они будут посылать письма? Это как-то старомодно.
– Старые методы порой оказываются самыми лучшими. Мы можем отследить бумажное письмо, но на это требуется время. А вот имейл или СМС оставляют массу цифровых следов. Если преступник не эксперт в компьютерах, то ему надежнее воспользоваться старомодным способом.
– Все происходящее – по сути, переговоры, – сказал Алекс. – А суть переговоров – власть. Тот, на чьей стороне перевес, выиграет партию. Пока мы даже не уверены, что эти угрозы настоящие.
– Вы сказали, что это тот же преступник, что и в двух других случаях. В двух других случаях люди мертвы.
– Видите ли… Те случаи могли быть прикрытием, – мягко сказал Хельмарк и посмотрел на Мари.
– Какого черта! – выкрикнул Юнас и звонко хлопнул ладонью по ноге.
Алекс и Хельмарк переглянулись.
– Подумайте сами. Власть наказывать – она в руках у преступника. Он может расстрелять нас всех на расстоянии. Власть дать вознаграждение – в ваших руках. У вас есть деньги. Уравновешивают ли они друг друга? Все зависит от того, кто больше выиграет от сделки. Обычно побеждает тот, кто имеет наиболее сильную позицию в конкретной ситуации. Тот, кто больше заинтересован в том, чтобы договориться, проигрывает. Поэтому мы обычно отказываемся вести переговоры с преступниками: хотим, чтобы фактор времени был на нашей стороне. Чем ближе дедлайн, тем быстрее следуют уступки.
Хельмарк приподнял брови. Почти слово в слово из полицейского учебника по ведению переговоров.
– Тот, кто не стремится поскорее закончить, не волнуется. Он сохраняет спокойствие. И тогда над ним трудно обрести власть. – Алекс повернулся к Мари. – В данном случае этого человека не тревожит исход переговоров.
Она опустила глаза.
– Мы спрячем вас так эффективно, что никто вас не найдет. Когда они это поймут, то захотят вести переговоры.
Юнас кивнул.
– И где же?
– Мы дадим вам адрес, но никому его не сообщайте, – сказал Хельмарк. – Это крайне важно, если мы не хотим, чтобы все полетело псу под хвост.
Юнас снова кивнул.
– Разумеется.
– Мари, – обратился к ней Алекс, – чтобы сделать свою работу хорошо, нам нужно знать все. Есть ли что-то, о чем вы нам не рассказали?
Он надеялся понять, есть ли у Юнаса мотив. Все знают, что в таком случае главным подозреваемым является супруг. Но Мари Роос сумела всех удивить.
– Это не имеет отношения к делу, – вставил Юнас.
– У меня рак груди, – почти одновременно сказала Мари. – Мне осталось жить примерно два месяца.
Несколько мгновений консультант Кинг смотрел в пол, прежде чем смог поднять голову и посмотреть ей в глаза. Да, не пьяна и не под наркотиками. Под обезболивающими и химиотерапией. Ему стало стыдно.
– Я очень вам сочувствую. Но вы ведь понимаете, что должны сделать все так, как говорит комиссар? Это единственный способ задержать того, кто за всем этим стоит, – хладнокровного убийцу.
Она кивнула. Она сделает.
– Откуда, черт подери, ты мог это знать? – выпалил Хельмарк, когда они уже сидели в машине.
– Да я и не знал, – ответил Алекс. – Просто заметил, что с ней что-то не так. Она была слишком спокойна. И не смотрела нам в глаза.
– Только бы у нас в команде не оказалось слабого звена…
– Вот это-то меня и волнует, – проговорил Алекс. – Не выкинет она какую-нибудь глупость, понимая, что ей нечего терять? Может быть, стоит отобрать у нее мобильный, чтобы она никому не сообщила, куда они поедут? Никогда не знаешь… И еще одно. Ее муж. Его приступы ярости были запланированы. Когда мы начали, он уже готов был вспылить, только поджидал удобного момента.
Комиссар повернулся к специалисту по коммуникациям, пока машина уверенно разгонялась до восьмидесяти.
– И что это значит?
– Если честно – не знаю, – ответил тот и указал ему на дорогу. – Правда, не знаю.
Глава 97
Стоя возле мойки на своей кухне, Фредрик смотрел на чашку остывшего кофе. Его не покидало странное ощущение краха. Много недель он бился, чтобы закончить работу над биографией, потратил массу времени и сил. Теперь, когда все было сделано, он чувствовал себя выжатым как лимон. Или скорее как половая тряпка, учитывая обстоятельства.
Этим же днем, очнувшись в номере отеля, Мартина сразу стала одеваться. Молчала, стиснув зубы, как бывало, только когда она очень сердилась.
Строго говоря, она и сказала только одну фразу:
– Отвези меня домой.
Фредрик был не в состоянии спорить. Если какой-то гребаный консультант разыскал его менее чем за сутки, то и другие смогут. Так зачем откладывать неизбежное? Он должен попытаться достучаться до Мартины и убедить ее поговорить с отцом. Если Стен-Инге замешан в этом деле, то он, возможно, может защитить их от Свартлинга. Вот какая каша заварилась – и он понятия не имел, как ему из всего этого выбраться.
Он покорно собрал их немногочисленные вещи, оторвал Оскара от мультиков, сдал на ресепшен ключ-карту от номера и повез свою семью домой.
Но поговорить с женой ему так и не удалось: Мартина тут же заперлась в спальне, отказываясь даже смотреть на него.
В доме царила полная тишина. Оскар, не теряя времени, ушел к приятелю. Наверное, после десяти дней в обществе дедушки ему захотелось пообщаться со сверстниками. Фредрику удалось сохранить лицо и сделать вид, что все идет как прежде.
Он медленно допил невкусный остывший кофе.
На самом деле он все ждал, что на пороге появится Стен-Инге и будет предъявлять всякие требования. Получается, тесть держал в тайне свое амплуа в качестве главаря мафии лет тридцать-сорок. Вряд ли он спустит на тормозах угрозу разоблачения. И хотя ему уже восемьдесят, он едва ли мечтает провести остаток жизни за решеткой.
Но ничего не происходило. В дверь не звонили и не ломились. Телефон молчал.
Поставив чашку в посудомоечную машину, Фредрик на тяжелых ногах поднялся в кабинет и включил компьютер. Он понятия не имел, чем заняться.
Вошел в мессенджер, почему-то кликнул на адрес своего анонимного осведомителя.
Прошла минута. Фредрик почувствовал, как по спине потек холодный пот.
«Привет, фрилансер!»
Он на связи. Так-так. Ну что ж, посмотрим. Больше он не собирается быть мямлей.
«Ты знаешь, кто похитил мою дочь?»
«Разве не ты говорил, что ее забрал Свартлинг?»
А он это говорил? Сейчас он уже не мог вспомнить.
«Я ошибся».
«Подумать только… Как дела с биографией?»
«Она готова. Я все передал. Проблема только с Юханной. Мы не можем ее найти».
«Рукопись точно передана?»
«Да, черт подери!»
«Какая версия?»
Фредрик почувствовал, как его сердце пропустило пару ударов. Какая версия?
Без помощи своего осведомителя он никогда не добрался бы до истины. Значит, этот человек – приближенный Свартлинга. А если это все-таки Жигарра? Хотя тот был слишком туп для такой миссии. Фредрик никак не мог отогнать чувство, что он беседует в чате с кем-то, кого знает. Вернее, с человеком, который знает его, если в этом есть какая-то разница.
Что выиграет осведомитель, раскрыв эту трижды проклятую тайну журналисту? Если им удалось столько лет сохранять в секрете своего Крестного отца, зачем этот человек теперь пришел к нему с правдой? Какие на то разумные основания?
«Ту, которую хотел получить Свартлинг», – написал он.
«Но у тебя есть еще одна, не так ли?»
«Может быть».
«Та, в которой содержится правда о Люцифере».
«Возможно, у меня есть данные, которые я не использовал».
«Так он воровал деньги фирмы?»
«Кто-то это точно делал».
Фредрик не мог решить, как много готов рассказать. Не зная, кто стучит по клавиатуре с той стороны экрана, это очень рискованно.
Да, все звучало именно так, что Свартлинг украл деньги организации, когда делился в интервью своими «большими тайными планами». Но Лукас держался с ним… откровенно. Сурово, но откровенно.
«Жаль, что так получилось с твоей дочерью. Где ты искал?»
«Везде, где искал, ее нет. Я уже не знаю, куда податься», – написал Фредрик. Пальцы с трудом находили клавиши. «В полицию не обращался».
Он поколебался несколько мгновений, потом добавил: «Думал, ты оттуда».
«Что говорит мать ребенка?»
И тут его уколола одна мысль: Мартина не спрашивала про Юханну, хотя знала, что рукопись готова. Похоже, она действительно серьезно больна.
«Она в отчаянии, ты же понимаешь, – написал он. – Совершенно раздавлена горем».
«Правда?»
«Я сделал все, что от меня требовалось. Написал биографию, был послушным карманным писакой. А дочь мне так и не вернули. Я даже не знаю, у кого она. Жена, пожалуй, никогда этого не переживет. Она оказалась невинной жертвой всего этого кошмара».
Прошла минута. Похоже, собеседнику было это не очень интересно. Наконец он спросил: