Алекс танцевала снова и снова, с учителями, друзьями и даже с самим королем Аурелием, который добродушно шутил о том, как далеко она продвинулась с тех пор, как сыграла роль «Нетрезвой гостьи» на вечеринке по случаю семнадцатилетия Д.К… Алекс смогла только смущенно улыбнуться в ответ, прежде чем ее спас Джордан, которого она почти не видела с тех пор, как начались танцы.
В отличие от своих многочисленных партнеров в ту ночь, Алекс ничего не сказала своему лучшему другу, когда они прогуливались по крыше, ей не нужно было предаваться приятным воспоминаниям или поддерживать беседу ради этого. Вместо этого они просто удовлетворенно улыбались друг другу, наслаждаясь всем, что происходило вокруг них, пока, наконец, их танец не подошел к концу, и Алекс прошептала:
— Это все, что ты себе представлял?
Взгляд Джордана переместился туда, где Д.К. танцевала с Биаром, и в его глазах читалась искренность, когда он прошептал в ответ:
— Все это и многое другое.
Затем музыка стихла, король и королева призвали к вниманию и объявили, что скоро начнется фейерверк, поэтому Алекс отправилась на поиски Кайдена, желая быть с ним, когда свадебные торжества подойдут к концу. Она не видела его некоторое время, с тех пор как он несколько песен назад танцевал со своей тетей, но сейчас Ниша стояла в сторонке с Наташей, Рейчел, Дороти и сонной Эви, которая, казалось, была готова упасть после такого знаменательного дня.
Медленно прогуливаясь по крыше, Алекс вглядывалась в толпу гостей, но Кайдена нигде не было видно. Как раз в тот момент, когда она начала сомневаться, стоит ли ей беспокоиться, она столкнулась с Зайлин, которая сказала, что видела, как он предлагал миссис Гриббл помочь отнести остатки торта на кухню.
Опасаясь, что ее парень попал в ловушку к благонамеренному кондитеру, и в настоящее время его насильно пичкают глазурью, Алекс быстро поблагодарила императрицу Тиа Ауран и поспешила с крыши. Но когда она добралась до кухни, Кайдена по-прежнему не было видно. Там никого не было видно, кроме девочки-подростка с черными волосами и бледно-голубыми глазами, которая стояла, прислонившись к скамейке, и ела кусок торта. Одетая в джинсы и свитер, она не была похожа ни на свадебную гостью, ни на дворцовую служанку, но от нее также не исходили флюиды, указывающие на то, что она находится там, где ей быть не следует.
— Привет, извини, что прерываю, — сказала Алекс, подходя к девушке и запоздало понимая, что они знакомы — студентка Акарнае. Алекс подумала, что ее зовут Рут. Или, может быть, Рейвен. Или Риа. Или… Ладно, Алекс не могла вспомнить ее имени, но она была почти уверена, что девушка тоже работала в дворцовых конюшнях, что объясняло ее повседневный наряд сегодня вечером.
— Мне сказали, что мой парень пришел сюда, — продолжила Алекс. — Темные волосы. Голубые глаза. Примерно такого роста. — Она подняла руку над головой, показывая рост Кайдена.
Девушка — Рува, Алекс наконец вспомнила ее имя — просто вонзила вилку в свой пирог и продолжила есть.
— Эм, ты его не видела? — спросила Алекс. — Или миссис Гриббл? Или, — она беспомощно огляделась, — кого-нибудь еще?
Воцарилось молчание, которое длилось достаточно долго, чтобы Алекс подумала, слышала ли ее Рува, но затем к ней пришло далекое воспоминание о том, как Д.К. однажды упомянула приемную дочь конюха и о том, что она редко разговаривает. Что-то связанное с ее беспокойным прошлым, из-за чего она испытывала глубокое недоверие к людям и предпочитала держаться особняком, насколько это возможно.
Не желая ставить ее в неловкое положение, Алекс решила, что будет лучше, если она уйдет, но как раз в тот момент, когда она собиралась это сделать, Рува проглотила свой кусок и мелодичным голосом произнесла:
— Я его не видела, но я пробыла здесь всего несколько минут. Ты, наверное, просто разминулась с ним.
Алекс вздохнула, жалея, что во дворце так много разных лестниц, ведь они с Кайденом, должно быть, проплывали мимо друг друга, как корабли в ночи. Но, по крайней мере, это означало, что он был на пути обратно в сад на крыше, а не застрял в объятиях болтливой миссис Гриббл.
— Спасибо, — сказала Алекс Руве, прежде чем развернуться и направиться обратно наверх. Но тут ее осенила мысль, когда она увидела на скамейке недоеденный торт, и она остановилась.
Кальдорас почти закончился, а оставалась еще одна традиция, которую она еще не соблюла.
Это займет всего несколько минут, сказала она себе. Она вернется еще до того, как кто-нибудь заметит ее отсутствие.
Приняв решение, Алекс отрезала кусочек торта от того, что еще оставалось относительно нетронутым, положила его на тарелку и позвала Сорайю. Волчица появилась во вспышке теней и молний — и оставшейся звездной пыли — и сразу же почувствовал намерения Алекс. Секунду спустя они вдвоем вышли из кухни, оставив Руву смотреть им вслед широко раскрытыми глазами.
Сорайя доставила Алекса прямо в библиотеку, прямо к знакомой картине, на которой был изображен увековеченный город Мейя. Прошло много лет с тех пор, как Алекс в последний раз разговаривала с его единственным обитателем — три года, если быть точной, — так что она знала, что Эйвен избегает ее, но все равно время от времени навещала, просто на случай, если тень его прежнего, незлобивого «я» всплывет на поверхность и решит составить ей компанию. До сих пор этого не происходило, но, несмотря на свое постоянное пренебрежение, Алекс всегда отправлялась к нему в Кальдорас… не только ради Эйвена, но и ради призрачного шанса, что Нийкс появится, как это было три года назад.
Увы, когда Алекс вошла в картину и вышла на Золотые скалы, там ее никто не ждал; ни золотого принца, ни Нийкса нигде не было видно. Алекс всегда напоминала себе, что, возможно, это к лучшему, поскольку ненависть Эйвена к ней с годами, скорее всего, только усиливалась. Кроме того, если он когда-нибудь узнает, что Нийкс был наполовину возвращен к жизни, то, скорее всего, потеряет свой бессмертный разум. Не то чтобы Эйвен мог что-то сделать с помощью картины, но, тем не менее, Алекс достаточно заботилась о нем — или о том, кем он когда-то был, — чтобы не усугублять его страдания. Или его ярость. Он уже был проклят прожить остаток своей вечной жизни в одиночестве, и этого было достаточно для наказания.
Не видя смысла ждать кого-то, кто явно не хотел ее видеть, Алекс опустила торт на поваленное дерево, понимая, что если Эйвен, в конце концов, не вернется за ним, то волшебство картины заставит его растаять до ее следующего визита. Но Алекс нравилось думать, что Эйвен найдет его первым, и, может быть, только может быть, какая-то маленькая частичка его души будет благодарна, узнав, что о нем не забыли на праздник.
Повернувшись, чтобы уйти, Алекс как раз собиралась вернуться к портрету, когда что-то привлекло ее внимание, заставив задуматься.
— Что за чертовщина? — пробормотала она, подходя ближе к краю обрыва и щурясь на тяжелые тучи, сгущавшиеся вдалеке. На первый взгляд, по прибытии, она не сочла их чем-то необычным, потому что изменение погодных условий не было чем-то странным в любое другое время и в любом другом месте. Но она была внутри картины, и, хотя знала, что в ее границах могут быть какие-то компромиссы, основные правила последовательности все равно должны были соблюдаться. Следовательно, небо должно было оставаться безоблачным и солнечным — вечно.
По телу Алекс побежали мурашки, когда она увидела приближающуюся бурю, гадая, что бы это могло значить. Но прежде чем ее тревога успела усилиться, тучи рассеялись, будто их никогда и не было.
Удивленно моргая, Алекс продолжала смотреть в небо, ожидая, что буря вернется. Когда ничего не произошло, ее напряжение постепенно спало, и она поняла, что, должно быть, в Библиотеке произошел какой-то странный сбой, хотя и сделала мысленную пометку зайти туда еще раз в ближайшее время, просто чтобы убедиться, что все в порядке.
Страстно желая вернуться к друзьям и закончить праздновать вместе с ними, Алекс протиснулась обратно через портрет и снова оказалась в фойе Библиотеки — только для того, чтобы обнаружить, что она не одна.
Кайден ждал ее, прислонившись к стене и поглаживая блестящий мех Сорайи.
— Вот тебе и хитрость, — пробормотала Алекс с самоуничижительной усмешкой, подходя к парню и касаясь его губ в знак приветствия. — Я искала тебя.
Приподняв бровь, Кайден спросил:
— В картине?
— Нет. — Алекс рассмеялась. — Я вернулась во дворец. Зайлин сказала мне, что ты пошел на кухню, но к тому времени, как я добралась туда, ты уже ушел.
Кайден выглядел удивленным.
— Зайлин сказала тебе об этом, не так ли?
— Она была неправа? — спросила Алекс, хмурясь. Теперь это вряд ли имело значение, поскольку они уже нашли друг друга, но, тем не менее, императрица редко ошибалась.
Оттолкнувшись от стены, чтобы обнять ее, Кайден не ответил, вместо этого вернув разговор к тому, с чего он начался.
— Итак, ты пошла на кухню… и оказалась здесь?
— Я увидела торт.
— А-а-а. — Кайден сразу все понял. — Традиция Кальдораса.
— Обычно это пирог, — сказала Алекс, хотя он и так это знал. — Я решила импровизировать.
Кайден взглянул на портрет.
— Есть какие-нибудь признаки Эйвена?
Алекс покачала головой.
— Нет. Но к этому моменту я уже ничему не удивляюсь.
— А как насчет Нийкса?
Алекс снова покачала головой и ответила:
— Нет, ничего. — Как бы она ни была разочарована, Нийкс предупредил ее, что не уверен, увидятся ли они когда-нибудь снова. Тем не менее, она никогда не переставала надеяться, что однажды они воссоединятся. А до тех пор она будет просто благодарна судьбе за то, что он жив.
Постучав пальцем по груди Кайдена, Алекс сказала:
— Я сказала тебе, почему я здесь. Какое у тебя оправдание? — Раньше он настаивал на том, чтобы сопровождать ее всякий раз, когда она навещала Эйвена, но с тех пор, как принц ушел в самоволку, Кайден ослабил свои защитные инстинкты, зная, что ей не нужна моральная поддержка, когда рядом нет разъяренного меярина, готового разорвать ее на части. Из-за этого прошло много времени с тех пор, как Кайден присо